Счастье рядом - Аннэ Фрейтаг

Я не верю, что эта цепочка на самом деле стоит столько. По крайней мере, точно не материал, из которого она сделана. Но для меня она важна. Я заплатила бы за нее и в три раза дороже.

– Окей, – говорю я и протягиваю ему отсчитанную сумму. Я представляю эту цепочку на загорелой коже Лариссы и уверена, она будет великолепно смотреться на ней. Так для нее останется не только моя тень. Я не оставлю после себя пустоту. С ней останется часть меня. И от мыслей о том, что у нее останется хоть что-то, на моем лице расплывается улыбка.

– Она очень обрадуется, – говорит Оскар, когда мы отправляемся дальше.

Я искоса смотрю на него.

– Да, я тоже так думаю.

Мы запаслись ужином и пересекли мост. Нам пришлось сделать крюк, но Оскару очень хотелось пройти именно по этому мосту. Сейчас я понимаю почему.

Я останавливаюсь, ставлю пакеты и разглядываю многочисленные замочки, висящие на старых перилах. Они разных цветов и размеров, на некоторых написаны имена, на других только инициалы, а третьи украшают гравюры, но даже на самых маленьких стоит дата. Я провожу рукой по замочкам и представляю эти парочки, которые увековечили здесь свои имена. За каждым замком скрывается история любви. Люди иногда могут быть очень странными, но иногда они совершают прекрасные вещи. Они романтичны и безвкусны, и счастливы.

– Это Мульвиев мост, – шепчет мне на ухо Оскар и кладет руку мне на талию. – Мама рассказывала по телефону о нем.

– Он прекрасен, – отвечаю я, и мой дурацкий голос выдает, насколько я растрогана.

– Вот, это наш, – Оскар берет мою руку и вкладывает в нее маленький темно-синий замочек. Мне хочется что-нибудь сказать, но я не могу, потому что пытаюсь побороть слезы и ком в горле. Металл на моей ладони холодный.

– Где… – я откашливаюсь, – где ты взял его?

– Я купил его, когда снимал деньги, – тихо говорит он. – Поверни его.

Взволнованно я поворачиваю замок в руке. Там написано только одно слово. И это слово так растрогало меня, что из моих глаз ручьем текут слезы. «Тескар»[13].

Мы прикрепляем наш замочек рядом с остальными и закрываем его.

– Итак, Креветка, – говорит он и протягивает мне один из двух ключиков. Я стою рядом с ним на мосту, заполненном любовными историями, в центре Рима, и настолько счастлива, что у меня все болит. – На счет три?

– На счет три, – отвечаю я и вытираю слезы со щеки.

Мы вместе отходим на пару шагов назад и смотрим друг на друга. Оскар улыбается.

– Один…

– Два…

– Три!

Я замахиваюсь и перебрасываю ключ через ограждение. Он парит в воздухе и исчезает в воде. Оскар берет меня за руку, и я кладу голову ему на плечо. Мы стоим близко друг к другу и молчим. Потому что сказать нечего. Потому что нам не нужны слова, чтобы понимать друг друга. Я слышу Оскара, а он слышит меня.

Мне кажется, это любовь.

Мы сидим на крыше машины и едим сэндвичи. Колбаса отдает базиликом и лимоном, помидоры маленькие и сочные, а персиковый сок, которым мы их запиваем, настолько хорош, что я бы в нем с удовольствием искупалась. Мы оставили Рим и отправились на поиски темноты. И примерно часа через полтора нашли ее. Здесь только мы и огромное небо. И музыкальное сопровождение сверчков. Кажется, мне достаточно лишь протянуть руку, и я достану до звезд. Мне хочется сказать Оскару, что я его люблю, но за меня это делают глаза. Каждый раз, когда я смотрю на него. Наклоняюсь к нему и целую в щеку.

– Спасибо.

– За что? – машет он головой.

– За то, что показал мне, насколько можно быть счастливой.

Сначала его выражение лица полно любви, но, когда мой взгляд падает на его губы, лишь мимолетное мгновение, и оно меняется. Между нами вспыхивает пожар. Оскар откладывает сэндвич, делает глоток сока и медленно приближается ко мне.

Его губы соленые, а дыхание сладкое. Я ощущаю персиковый сок и кислинку помидора на его губах. Этот поцелуй невероятно мягкий, и я чувствую, что он может закончиться в любой момент. Вот-вот он остановится, но он не должен останавливаться! Каждую секунду, когда он хочет отдалиться от меня, я быстро хватаю его за плечи и крепко держу. Оскар открывает глаза, и какое-то время мы просто смотрим друг на друга, но он так близко, что расплывается у меня перед глазами. Он обхватывает мое лицо ладонями и снова притягивает к себе. Его язык играет с моим. Сначала аккуратно, затем более настойчиво. Мое сердце возбужденно бьется, а кончики пальцев дрожат. Оскар засасывает мою нижнюю губу и медленно отодвигает меня. Я откидываюсь назад, мои пальцы зарываются в его волосах, а его руки крепко держат меня. Он ложится сверху, и я позволяю ему это. Поцелуй, который начинался так нежно, теперь совсем другой. Он как голодное существо, состоящее из нас двоих. Из любви и еще чего-то. Может быть, страха…

Оскар держит одной рукой мой подбородок, его бедра трутся о мои. Я тяжело дышу, и, кажется, сердце сейчас выпрыгнет, когда я начинаю проводить рукой по его телу под футболкой. Я чувствую его мягкую кожу и напряженные мышцы. Когда я немного раскрываю ноги, мои колени дрожат. Он прижимается еще ближе ко мне, и я чувствую что-то. Что-то твердое. Оскар двигается. Его тело скользит по моему. Наше тяжелое дыхание перемешивается, и во мне все трепещет. О боже! Мурашки повсюду. Я чувствую то, что прежде никогда не чувствовала. Я ищу руками опору, мое дыхание ускоряется. Мир движется в замедленной съемке, и я падаю в бездну. Все кружится. Я забываюсь. Теряюсь в моменте. Под ним, от его прикосновений. Я чувствую, как подушечки его пальцев медленно поднимаются от моей талии к груди, как вдруг что-то во мне хватает его руку и отбрасывает ее.

Мы, запыхавшись, смотрим друг на друга. В темноте видно только половину его лица, но достаточно того, что я вижу. Оскар сглатывает, поворачивается, поправляет футболку и начинает убирать наш ужин.

– Оскар, это… – Я на секунду закрываю глаза, а затем набираю воздух в легкие и говорю: – Правда, прости.

– Не извиняйся, – отстраненно отвечает он.

– Пожалуйста, послушай, – я хватаю его за руку. – Я…

– Все в порядке, – перебивает он меня, бросает еду в пакет и спрыгивает с крыши. Я сижу под звездами, которые кажутся такими близкими, но на самом деле очень далеки. Так же, как и Оскар. Я осторожно спускаюсь к нему и смотрю, как он достает палатку и рюкзак из багажника.

– Ты будешь спать в палатке?

Он смотрит на меня, и я понимаю, что это самый дурацкий вопрос, который я могла задать. Оскар стискивает зубы, будто хочет сдержать в себе злобный комментарий, и начинает устанавливать палатку.