Под призрачным прикрытием - Сергей Самаров

– Как раз служба для волкодава… – ухмыльнулся Иващенко. Но и ухмыльнулся он продуманно-задумчиво, словно бы слова полковника поколебали его уверенность.

– А у тебя что, какие-то особые привязанности к Франции? Жена там, что ли? – поинтересовался полковник словно бы между делом.

Виктор Волкодав его намерения понял без труда. Еще одна проверка на «вшивость». Предстоит, то есть, эта проверка. Будут пытаться проверить через жену, не удовлетворившись данными в Интернете.

Однако полковник Селиверстов дал возможность Виктору Юрьевичу перед отправкой на операцию связаться с женой. Сначала к ней пришел человек и поговорил, объяснил ситуацию, предоставил кое-какие финансовые средства от мужа и оставил трубку с кодированным каналом связи и контролем от прослушивания. Потом и сам Виктор Юрьевич позвонил. Теперь уже и с его стороны жена была предупреждена, проинструктирована и, в случае проверки с украинской стороны, будет вести себя соответствующим образом. Адекватно, короче говоря, ситуации.

– Нет. Жена у меня в станице сидит. Дома. На Кубани. Как устроюсь во Франции, думаю ее позвать. А пока ей там и делать нечего. Работу найти не сможет.

– Она у тебя кто по профессии?

– В школе ботанику преподает. Во Франции ей работы, думаю, не найдется. Там на русском языке ботанику преподавать будет некому. Да и служат бойцы легиона не в самой Франции. Пока еще контракт отработаю… Время все расставит по местам. Я так далеко стараюсь не заглядывать.

– Тогда что тебя туда так манит? В Европу хочется?

– Не очень. Не люблю я европейцев. Мужиков там нормальных большой дефицит, и общаться, похоже, вообще не с кем. А на всякую «голубизну» у меня всегда кулак чешется, и нога непроизвольно стремится им задницу распинать до ширины главной городской площади. Просто вижу там для себя наибольшую безопасность. Бойцов Иностранного легиона не выдают даже по ордеру Интерпола. А меня могут и в международный розыск объявить.

– Не просто могут, но и уже объявили, – откровенно соврал полковник.

Если соврал, значит, поверил полностью в историю Иващенко, поверил во все эти материалы в Интернете. Подготовительная работа была проведена кропотливая и качественная. Отдельные факты можно было даже проверить. Скорее всего, через Интернет что-то и проверяли, если успели. И еще будут проверять. И нашли или найдут подготовленные ГРУ подтверждения. Впрочем, в этом можно было бы и не сомневаться. Если бы Юрий Юльевич не поверил, он не стал бы вести сегодняшний разговор, не стал бы так настойчиво вербовать Иващенко в свой спецотряд. А в том, что весь разговор – это только вербовка, сомневаться, похоже, не приходилось. Сам вектор разговора на это указывал. И Шилохвостов тут же подтвердил это, по-армейски сразу перейдя к конкретному делу.

– Я к чему тут с тобой разговор веду? Понимаешь?

– К чему? Не понимаю, товарищ полковник, хотя и догадываюсь.

– Обязан догадаться. Не мальчик дошкольного возраста. Ты – опытный военный разведчик. И такие люди нужны Украине. Я не вижу большой для тебя разницы, где служить. Во французском Иностранном легионе или в спецотряде «Тень», которым я командую. Кстати, на днях нас обещают перевести в статус бригады…

– А я, товарищ полковник, разницу все же вижу, – спокойно, но упрямо ответил Виктор Волкодав. – Даже при статусе бригады.

– И в чем эта разница заключается?

– Незадолго до встречи с трибуналом слышал я какую-то песню. Не знаю ни автора, ни исполнителя. Женщина какая-то пела. Но слова мне запомнились. Может быть, не точно, но смысл я помню: «И все ж, пока есть офицерская честь, Россия жива, и она еще есть».

– Она есть, я понимаю. Большая, сильная и грозная. А ты? Есть или ты только был? Как офицер ты еще есть?

– Есть – офицерская честь. Я присягу России давал.

– А она тебя «бросила»…

– Страна и люди – это разные понятия. «Бросить» могут только люди. Я как-то читал исследование французских историков. Они головы ломали, как Наполеон умудрился потерять в России свою армию, не проиграв больших сражений, не потерпев разгрома. В документах копались, исследования проводили. И что оказалось?

– Что?

– В той войне победили не кавалергарды и гусары, как нам рассказывают. Кавалергарды и гусары – это в кино красиво. В жизни все прозаичнее. В той войне победили крестьяне, которые и оружия в руки не брали. Наполеон обещал крестьянам освобождение от крепостной зависимости. Свободу то есть. И рассчитывал на их поддержку. А что получилось в действительности? Входит французский отряд в деревню. Устраиваются солдаты и офицеры по крестьянским домам на ночлег. Приказывают крестьянину дом хорошо натопить. Они холода боятся – хилые припудренные южане. Он молча топит. И закрывает в трубе заслонку. Сам ложится спать рядом с женой и детьми. И утром не просыпается. Не просыпаются и французы. Все отравились угарным газом – заслонка была закрыта. И так половина великой армии была потеряна. На постоях. Простые крестьяне травили и себя, и детей, но и французов вместе с собой. В этом была честь русского человека. Они предпочитали оставаться крепостными, но не под властью чужого императора.

– То есть ты, Виктор Юрьевич, не хочешь стать предателем. Таким, как, в твоем понимании, стал я. Я тебя правильно понял?

– Почти, товарищ полковник. Я никогда не пойду воевать против своей страны.

– А если не воевать? Если просто преподавателем? Или инструктором. При этом за качество твоей работы с тебя никто не спросит. Отвечать будешь только передо мной, а я обещаю не проявлять особой требовательности. Я и сам, скажу честно, здесь не особо требователен.

– Можно честно?

– Нужно.

– Мне не слишком нравится то, что происходит на Украине. «В Украине», как здесь говорят. Я абсолютно не верю в идиотскую самоидентификацию украинского народа. Они совсем не те люди, какими хотят себя видеть и какими хотят представить себя другим государствам. Они не смогут победить. Они – несуществующий народ. Они – просто население региона. Окраина большой страны, Окраина Руси, и не больше. И скоро здесь все закончится.

– Здесь я с тобой соглашусь полностью, – вдруг глубоко и тяжко вздохнул полковник Шилохвостов. – Но что мешает тебе, если вдруг здесь все закончится, собраться и уехать в ту же самую Францию. Я тебе даже не срочный контракт предлагаю, а просто договор о приеме на службу. А пока меня самого поставили перед выбором. Я разговаривал с начальником местного управления СБУ. А это серьезная контора. Там требуют твоей выдачи. Я уже дал слово, что ты согласился у нас служить… Ты хочешь, чтобы мое слово оказалось ложным? И предлагаешь передать тебя в СБУ? Снова закрыть тебя в камеру? А у меня есть для тебя более подходящее занятие…

– Какое?

– Мы здесь, в городке, серьезный отряд. А там, за забором, стоят палатки приданного нам подразделения. Они официально тоже называются «Тень», хотя выполняют совсем другие функции. Должны, по крайней мере, выполнять. Мы зовем их «партизанами». Определение, в принципе, верное. «Партизаны» должны работать в тылах противника. Этот отряд и готовится для такой задачи. Какие-то группы уже работают. В принципе, обычные разведывательно-диверсионные группы. Ничего нового. Я предложил бы тебе отвечать за их физическую подготовку. Попробуй их, например, «рукопашке» обучить. В этом деле у тебя уже авторитет есть. Анатольев лично о тебе слухи распространяет. А он – без пяти минут мой заместитель, а пока просто отвечает как раз за подготовку «партизан». Будешь ему помощником. Или ты предпочтешь камеру в изоляторе СБУ?