Господин судебный пристав - Александр Чиненков

— Да, так оно и есть, — вздохнув, признался Кругляков. — Хозяин оставил всех нас без денег, но… К делам его шайки я никаких касательств не имел и не имею.

— Хорошо, допустим, — перестав жевать, отодвинул от себя чашку Бурматов. — Так я могу облегчить твои страдания, «несчастный». Скажи мне, в какой норе затаилась шайка, и я с твоей негласной помощью, конечно, отправлю её в полном составе на каторгу!

— Но… — Назар покраснел от натуги и задумался. — А кабак? Его вы у меня не отберёте?

— Что ж, — улыбнулся Бурматов, — в деле нигде не упоминается, что кабак принадлежит Халилову, и арест на него приставами не наложен. Так и быть, я закрою глаза на это «безобразие». Владей и пользуйся имуществом хозяина, Назарушка, если, конечно, не найдутся наследники на него.

— А что, у него могут быть наследники? — забеспокоился Назар. Митрофан пожал плечами.

— Всё может быть, — сказал он. — Да и сам Халилов пока ещё не казнён и не помер.

— Так что же мне делать, господин Бурматов? — едва не разрыдался Кругляков. — Как же мне быть, если…

— Давай выкладывай, в каком месте шайка залегла «на дно», — поторопил его Митрофан. — Сам посуди, Назарушка, какое облегчение испытаешь, когда шайка усядется за решётку вместе со своим атаманом?! Кабак будет твой, а это хороший куш за проделанную работу!

— Хорошо, поверю вам, господин Бурматов, — вздохнул Назар облегчённо. — Они собираются потрошить дом хозяина — думают, что там спрятано всё его добро. Сообщу вам, как только Макар оповестит меня.

— А это кто такой?

— Он всей шайкой заправляет.

— Хорошо, в этом направлении мы договорились, — забарабанил пальцем по столу Митрофан. — Вот только как со стариком быть, не подскажешь?

— Да не знаю я, где находится Сибагат Ибрагимович, — помрачнел Кругляков. — Сам бы очень хотел его увидеть.

— Хорошо, и насчёт старика тебе поверю, — Митрофан сделал вид, что согласился. — Но если вдруг объявится или что про него узнаешь, не забудь оповестить меня об этом.

— Оповещу, ей-богу, — перекрестился запальчиво Назар. — Только вот…

— Ну, что ещё? — нахмурился Бурматов.

— По городу слухи ползут нехорошие, — облизав губы, перешёл на шёпот Кругляков. — Люди говорят, будто это вы старика похитили.

— Да, и я наслышан этой хренотени, — ничуть не смутившись, улыбнулся Митрофан. — Охранник проворонил арестанта и брякнул сдуру, что видел в больнице меня. Ну а в нашем славном городке слухи распространяются быстрее пули. И что из всего этого следует, скажи мне, Назар?

— А я почём знаю? — ответил тот.

— А из этого следует, что кто-то очень старается опорочить мою репутацию честного человека, — ответил Бурматов. — Но уже скоро я доберусь до этой суки и… — он посмотрел на превратившегося в слух Круглякова. — А ты не пялься на меня, Назар, и вели принести нам бутылочку коньяка хорошего. Сегодня особый случай, и можно усугубить немножко.

Лечение в больнице затянулось на целых две недели. Кузьма вёл себя спокойно. Он молчал и о чём-то всё время думал, что вызывало беспокойство у врачей. Друзья и сослуживцы не забывали его: каждый день кто-нибудь обязательно навещал Малова.

В один из дней, с утра до самого вечера, у его постели провела Алсу Исмагилова.

— Ничего страшного, ты поправишься, — говорила она с теплотой в голосе. — Я знаю всю историю вашей любви с моей покойной сестрицей, и она трогает меня до слёз.

— Давай не будем говорить об этом, — сердился Кузьма. — Я не хочу вспоминать это…

— Ничего, пройдёт время, и горе твоё сгладится, — трогательно вздыхала Алсу. — У многих людей случается большое горе, но…

— Нет, я этого не забуду никогда, — возражал Кузьма.

— Не забудешь, но успокоишься, — соглашалась с ним девушка.

Алсу рассказала Малову о себе, о городе Елабуге, где она родилась и проживала со своей семьёй. Её отец был богатым купцом. Год назад он умер от тяжёлой болезни, а Алсу осталась вдвоём с матерью.

— А какие дела привели тебя к нам, в Верхнеудинск? — поинтересовался Кузьма и тут же предположил: — Наверное, за наследством пожаловала?

— Да, за наследством, — ответила девушка и густо покраснела.

— Как же родственники отпустили тебя?! — удивился Кузьма.

— А я приехала не одна, — ответила Алсу. — Меня привёз дядя Исмагил, брат мамы. Это он будет оформлять мои права на наследство.

— А почему я его не видел? — удивился Кузьма.

— Дядя вернулся в Елабугу по каким-то делам и скоро приедет в Верхнеудинск, — улыбнулась девушка.

— А про пса ты мне что-нибудь скажешь? Я же насквозь проколол его шпагой.

— Он выжил, хотя ещё плох, — дрогнувшим голосом ответила девушка. — Если не случится никаких осложнений, тогда Ордынец поправится, так доктор сказал.

— Он вам очень предан, — заметил Кузьма.

— Простите, что он напал на вас, господин Малов, — лицо Алсу выглядело виноватым. — Слуги Сибагата Ибрагимовича покинули дом, оставив нас без защиты. Вот мы и не сажали Ордынца на цепь, боясь плохих людей, которые…

Она закрыла ладошками лицо и заплакала. Кузьме стало жаль девушку.

— Всё, хватит, не плачь, не рви мне душу, — простонал он, чувствуя, как ком горечи подкатил к горлу. — Я не сержусь ни на тебя, ни на твою собаку. Если ты пришла за этим, то можешь спокойно возвращаться обратно домой.

Когда Алсу ушла, в палате появился Бурматов.

— Здравствуй, Кузьма! — воскликнул Митрофан, оборачиваясь на дверь. — Меня сейчас чуть кондрашка не хватила. Вхожу в больничные двери, а навстречу… — он провёл по лицу ладонью, словно отгоняя от себя наваждение. — А навстречу мне Мадина собственной персоной! Я оторопел и прирос подошвами к полу, а она проплыла мимо, даже не удостоив меня взглядом!

— Не Мадина это, успокойся, — горько усмехнулся Кузьма, свешивая с кровати ноги. — Это двоюродная сестра Мадины и приехала она из Елабуги.

— Надо же, как две капли воды похожа на покойную, — вздохнул с облегчением Митрофан. — А я уже ненароком подумал, что сошёл с ума.

— Я тоже так подумал, когда впервые её увидел, — улыбнулся Кузьма. — И лицо, и фигура…

— Постой, а чего она делает в нашем славном городе? — заинтересовался Бурматов. — Уж не за наследством ли явилась?

— Так и есть, — не стал отрицать Кузьма. — Алсу унаследовала приличное состояние.

— Послушай, а ты-то как? — сменил тему Бурматов. — Слышал, собачонка тебя покусала? Как это случилось?

— Издержки беспокойного ремесла, — отшутился Кузьма. — С приставами всякое бывает.

— Да, нам тоже иногда приходится от собак отбиваться, — поморщился Митрофан. — Но до больничной кровати, слава богу, пока ещё дело не доходило.