Сокровище старой девы - Маргарита Южина

– Нет! – честно ответил старик. – Каким же… как же я займусь, ежли вы собачек трогать не велите?

– А вот так и займешься! Можно подумать, кроме сдирания шкур с невинных животных и заработать больше нечем! – разозлилась Аллочка. – Сейчас очень модно сады разводить, так вот ты будешь у меня рассаду выращивать! Сама лично приеду, привезу семян, а земли здесь накопаешь!

Старик только беззвучно шамкал ртом.

– Вижу, что проникся. И смотри мне! – Аллочка уже вовсю чувствовала себя хозяйкой.

– А где именно вы проживали на Брянской? – спросила Гутя.

– На Брянской? Дом сто сорок, там даже номера квартиры не было, просто дом да и все… – пояснил Харитон и тут же пристал к Аллочке: – Дак чего получается – сучек с кобелями не сводить? Раздельно держать?

– Не сводить! Никаких кобелей! – уже направлялась во двор Аллочка. – Ну и кого тут сводить, сам посмотри, они ж все худые! Им же отдых нужен. И вообще, стерилизовать их надо. Ох, ну и работы тут… А ты чего за мной с пустыми руками тащишься? Крупа сварилась давно, выноси студить!

Видимо, Харитон истосковался по хозяйской руке, потому все приказы Аллочки кидался выполнять влет.

– А можно я эту собаку себе возьму? – вдруг проговорил Денис, пялясь на маленького забавного щенка. – А то у меня дома так… ну я его возьму, да?

– Конечно, возьми, – кивнула Гутя.

– Ну вот! Еще не успела наследство принять, а его уже растаскивают! – всплеснула руками Аллочка и зычно приказала: – Харитон! Поди сюда! Вынь мне из клетки вот этого щенка! Да пошевеливайся!

Гутя с Денисом переглянулись.

– Ну вылитая Кабаниха, – еле слышно проговорила Гутя.

Когда машина тряслась в город, Гутя молча пыталась разобраться во всем, что сегодня услышала от Харитона. Мешала Аллочка. Она держала на руках подаренного Денису щенка и не умолкала ни на минуту.

– Так, значит, одного щенка пристроили, еще одного себе возьмем, я уже решила, там есть такой, беленький… Нет, ну с ума сойти! Этот паразит Зеваев шил из них унты! Я вот сразу почувствовала, что это не мой человек, а ты, Гутенька, «выходи, выходи»!.. Я думаю, надо дать объявление, про щенков…

– У меня знакомый хочет для матери в деревню хорошего пса, – подал голос Денис.

– Ну а чего молчал?!! – взвилась Аллочка. – Надо было сразу взять!

Денис о чем-то раздумывал, а потом вдруг проговорил:

– Поверить не могу… неужели можно из-за денег вот так… по трупам, сдирая шкуру… Неужели Лариса могла…

– Не переживай, – успокоила его Аллочка. – Я вот тоже не могу представить, что Геннадий Архипович мог такое выдумать… с виду такой приятный мужчина… А мы с тобой, Денис, теперь их ошибки исправить должны. Хотя… почему это я должна исправлять, я Зеваеву не жена даже. Просто буду жить да и все… Кстати, Денис, а кормить собачек будем отходами от твоей столовой, точно?

Дома сестер ждал ужин, Варька уже давно пришла, приготовила жареную курицу, и они с Фомой успели поесть.

– Мам, Аллочка, садитесь, ужинайте одни, ладно? – сказала Варвара. – А я папки притащила домой, с личными делами… хочу кое в чем разобраться.

– Нет уж, – не согласилась Гутя. – Садись с нами, и Фома пусть придет, у нас такие известия!

– Да! А куда вы выбросили куриные косточки?! – сразу накинулась на племянницу Аллочка. – Неужели трудно вот так собрать и отдать дворовым собачкам?!

– Мам, что это с ней? – удивилась Варька.

– Хозяйский подход, – вздохнула Гутя. – Я же тебе говорю – садись, сейчас все расскажем.

Чем больше рассказывали Гутя с Аллочкой, тем шире раскрывались глаза у Фомы и Варьки.

– С ума сойти! – только лепетала девушка.

– Вот гады, а? – тихо шипел Фома.

– Да вы не беспокойтесь, – успокаивала их Аллочка. – Теперь-то уж я порядки наведу…

– Но самое главное… я теперь знаю, что искать… – задумчиво проговорила Варька. – А вернее – кого!

– А чего тут искать? – дернула плечиком Аллочка. – Нам же ясно, преступник находится в нашем клубе, так? И это мужчина. Потому что я четко слышала, что это отец, который за своих детей мстит. А мужчин у нас всего двое. Да, Гутенька! Только двое! Наш легендарный Антон Андреевич да Иван Семенович. Горохова не берем, он при жене, ему некогда счеты сводить… Вот такой у нас небогатый выбор! Хотя сейчас это только облегчает задачу.

Варька колебалась. Да и Фома как-то скептически кривился.

– Ну чего вы набычились? – не понимала Аллочка. – Завтра надо прямо с утра завалиться к этим старичкам по очереди, припереть их к стенке… Вот только бы не дали дуба…

– И я про то же, – грохнул вилкой о стол Фома. – Их сердечный приступ хватит, а потом окажется, что виновны не они.

– А кто? – прищурилась Аллочка. – Тебе же ясно сказали, что…

– Мне тоже кажется, что не все так просто… – перебила тетку Варька. – Возьмите хотя бы ту историю с портретом.

Аллочка даже подпрыгнула от негодования – вот любят ее родственнички искать иголку в стоге сена, когда ее там нет!

– И чего? Сами говорили – придумано без искрометности, фантазия слабенькая, старческая, можно сказать…

– А техника современная, – возразила Варька.

– Не придирайся, – буркнула Аллочка. – Это такие мелочи…в конце концов на это можно просто не обращать внимания!

– Нет, вы ее видели?! – вытаращилась Варька.

Гутя устало поднялась.

– Варь, оставь ее в покое, она сегодня намоталась за целый день, всякую чушь несет. И потом, у нее от новых забот кровлю снесло…

– Крышу, мама!

– Неважно. Сейчас ляжем спать. А завтра…

– Мам, кстати, вам звонила Виктория Даниловна. Завтра в шесть вечера все собираются у нее, надо хоть как-то помянуть погибших, – вспомнила Варька.

– Действительно… ну что ж, завтра и присмотримся к нашим старичкам. Но только присмотримся, слышишь, Алиссия?! – строго сказала Гутя. – Варь, идите тоже спать, поздно уже.

Варька покачала головой.

– Я позже… у меня кое-какие мысли…

У Виктории Даниловны собрались все члены клуба. Ее просторная квартира вмиг стала тесной, но всем нашлось местечко, сидели плечом к плечу.

Сначала просто поминали погибших тостами, потом стали вспоминать случаи из жизни, затем потянулись курить, пошли разговоры, а вскоре люди и вообще посчитали, что гражданский долг исполнен, выпито за несчастных уже много, слов добрых им и при жизни столько не говорили, сколько сейчас, а посему можно немножко расслабиться.

После десятой рюмки все чувствовали себя раскованно и только семья Неверовых не расслаблялась ни на минуту.