Я вам что, Пушкин? Том 1 - Ричард Рубин

(еще бы. ты же со школьницами мутишь. педофилия наказуема, отсюда и острые ощущения)

— Я веду к тому, — сказал я, поигрывая с ее милым красным бантиком, — что ты выбираешь не того человека, который крутой и стильный и весь из себя, а того, с кем тебе будет комфортно и хорошо.

Саёри завозилась, устраиваясь поудобнее, и в процессе чуть не двинула мне головой в зубы. Не обзавелся улыбкой профессионального хоккеиста я только благодаря неплохой реакции.

— Кончай давай ерзать, — усмехнулся я.

— Просто ты такой… жесткий, оказывается, — удивилась она.

А ты чего ожидала, блин? Парень весит меньше Юри, ему впору кирпичи в карманы подкладывать.

— Я не жесткий, а обезжиренный, не путай!

Саёри засмеялась.

— Дурачок ты, Гару. Скажи, а… а у тебя уже есть такой человек? Ну, с которым комфортно и хорошо.

Я вздохнул. Какой же чертовски мягкий диван. Совсем не чета моему в гостиной, по сравнению с этим ЛОЖЕМ там стоит дешевая китайская тахта. Прежний Гару, конечно, полный придурок, раз решил, что зашухариться в своем домике будет удачным решением. Никогда таким штукам значения не придавал, но здесь правда уютно. Вообще ламповый вечер вышел. Пицца, по которой я уже успел соскучиться, простая, ненапряжная киношка…

(и вот это вот наивное, растрепанное существо, что сопит сейчас у тебя на груди. ждет ответа, между прочим)

— Пожалуй, есть, Сайка, — ответил я, прикрывая глаза, — пожалуй, есть.

…

На второй фильм Саёри уже не хватило, как она ни крепилась. К середине заклевала носом. Справедливости ради, было от чего заклевать — «Тропический ливень» (приключенческая комедия, а по сути та же мелодрама, только в джунглях) оказался еще более унылым, чем фильм про пилотов.

Поэтому, когда она в очередной раз зевнула, я взял пульт и ткнул в красную кнопку.

— Что такое? — Саёри потерла заспанные глаза, — ты чего, там щас будет самое интересное.

Хех, буквально классический прикол про батю, который спит воронкой кверху, но орущий в комнате телевизор выключать не смей, он же смотрит. Третьим глазом, наверное, который во сне только раскрывается.

— Забирайся давай наверх, — сказал я мягко, — завтра опять проспишь и в школу голодная пойдешь.

Она уставилась на меня своими голубыми глазенками. Смотрели они хитро-хитро.

— Все может быть, конечно… — но ведь ты же не оставишь меня голодать, Гару? Купишь в автомате печеньку…

Да я че-т не хочу больше ничего в том автомате покупать после того, как яблочного сока напился. Стоило только подумать — и пицца назад запросилась.

— Даже не знаю, — подпер я подбородок ладонью, — стоило бы приучить тебя к самостоятельной жизни…

— Я очень даже самостоятельная, — насупилась Саёри, — кто еще кого учить будет! Сам недавно потерялся в прострации, спрашивал у меня, где продуктовый…

— В пространстве, — поправил я машинально.

Хотя, может быть, и в прострации. Шок-то у меня на тот момент был вполне себе настоящий. Я и сейчас не уверен, что он полностью прошел. Может, просто привык уже к этому состоянию. Привыкают же люди, живущие возле железнодорожных путей, к постоянной тряске и дребезжащим окнам. А те, кому не повезло с соседями — к звуку перфоратора или ежедневным бухим колотушкам. И того и другого я в родном районе хлебнул с лихвой.

— И в нем тоже! Тебе обязательно быть таким занудой, Гару?

— Если б я был раздолбаем, Сайка, на месте этого дома, а может, и этого квартала, уже давно располагалась бы выжженная поляна, как после напалмовой атаки, — напомнил я, — и не спорь, в обратное не поверю.

Саёри поднялась с дивана и подхватила поднос с блюдом из-под пиццы, полупустым графином и прочей посудой. Удержать все в одном месте было задачей НЕ ДЛЯ СРЕДНИХ УМОВ, скажем так, но она твердо вознамерилась доказать мне свою мощь. И, что удивительно, смогла. Получившаяся башня несколько раз угрожающе качалась, но в итоге Саёри все-таки добралась до кухонной раковины.

— Вот видишь, ворчун, зря переживаешь, — она повернулась ко мне с выражением триумфа на лице. И тут ее нога в симпатичном розовом носочке угодила в небольшую лужу на полу. Наверное, налилась, пока я мыл посуду. Нога тут же поехала. Саёри кое-как удержалась в вертикальном положении, но поднос грохнулся в мойку. Шуму наделал столько, что всех соседей перепугал, наверное. Мне пришлось опустить голову и прикрыть пасть ладонью, чтоб Саёри не увидела улыбки. Орать хотелось дьявольски.

Мгновенная карма, дамы и господа.

Саёри ахнула и принялась осторожно перебирать посуду.

— Ну что там? — поинтересовался я. Ненавязчиво так, вкрадчиво, — разбила? Не порежься, аккуратней будь.

Но она, конечно же, порезалась. Когда вышла из кухни, держа левую руку на весу, сразу стало понятно, что случилось. Иначе и быть не могло. Мда, я, конечно, планировал отложить оказание первой помощи до встречи с Юри… но начать придется уже сейчас.

— Чего случилось-то? — спросил я, поднимаясь.

— Да стакан… — она всхлипнула, — скололся. А я не заметила…

«Вы летать умеете? Нет? А чего ж тогда выделывались?» — всплыл в голове один старый анек. Так, Игорян, держи себя в руках. Всем нам иногда надо, чтоб нашелся человек, который не будет ругать и стыдить за криворукость, а просто подует на вавку. Однако просто подуть оказалось недостаточно. Порез оказался длинный и неглубокий, но кровил заметно, без обработки тут не обойдешься.

— Ничего страшного, — заявил я, проинспектировав руку, — думаю, справимся без ампутации. Есть хлоргексидин у тебя?

Саёри покачала головой. Разумеется, чего ж я еще ожидал. Не удивлюсь, если местные аптеки как лазареты на зонах — ничего, кроме анальгина на все случаи жизни. Потом в голову пришла мысль, что, возможно, Саёри в целом понятия не имеет, что за хлоргексидин такой, потому что в этом мире он называется как-нибудь иначе. Поэтому решил проверить самостоятельно. Ванная в доме оказалась миленькая, довольно просторная. И очень ей подходила — я как будто попал к девочке среднего школьного возраста (звучит это, кстати, довольно крипово). Кругом все «ня-кавайное». Шторка, усеянная мордами «Хэллоу Китти», коврик, на котором такая же котейка взмывает над морем верхом на дельфине, вместо держателя для полотенец яркое пластиковое кольцо. Кажется, не только Нацуки любила всякую милую ерундистику.

Но меня сейчас интересовало не это. Над зеркалом обнаружился шкафчик с красным крестом. Я