На расстоянии звездопада - Георгий Ланской

Прорвавшаяся в гостиную Лерка вытаращила глаза, оглядывая разгром, а затем, оглядев Митрофанова с ног до головы, одобрительно хмыкнула и подбежала к застывшей Ульяне.

– Мась, ты живая?

Оторвав от себя цепкие руки подруги, Ульяна бросилась к Лешке, но на полпути притормозила, натолкнувшись на его горький взгляд, потопталась в нерешительности и подошла к Соне, которую тянули за руки к дивану Каролина и Танька. В перерывах между хриплыми вздохами Соня заливистым матом крыла Пяткова.

Кучкующиеся в кухне телевизионщики восхищенно внимали.

В панике и суете никто даже не заметил, когда в квартире появились полицейские. Мишка в сопровождении незнакомого пузатого амбала в туго сидевшей форме, красуясь свежим фингалом под глазом, мотнул подбородком в сторону Лешки и приказал:

– Попрошу на выход!

– Ты с дуба рухнул? – возмутилась Танька. – Он-то тут при чем?

– При чем или ни при чем, это следствие покажет, – зло ответил Мишка и вытащил наручники. – У нас сигнал поступил, что этот… гражданин… устроил мордорбой. И заявление тому имеется. Между прочим, господин Митрофанов, вы у нас давно на заметке. Петюнь, давай…

Рослый Петюня сдернул с пояса наручники и нерешительно подошел к Лешке, который исподлобья смотрел на него, но не сделал ни одного движения.

– Вы чего делаете, волки позорные? – прохрипела Соня.

– Заткнись, – приказал Мишка. – А то ведь и на тебя заявление имеется…

– Ты вообще засохни на нарах, заусенец, – крикнула Соня. – Что ты мне тут шьешь, падла рваная? Это ж когда эти выблядки заяву накатать-то успели? Минуты не прошло…

Вырвавшись из рук Таньки, пытавшейся усадить ее на диван, Соня, здоровая, как слон, подскочила к Мишке, который был ниже ее на полголовы, и даже кулак занесла над его головой, но тот ловко заломил ей руки за спину и сковал наручниками.

Лешка бросился было вперед, но бдительный Петюня остановил его. Соня выла от боли и вслепую лягалась, а потом, вывернув шею, плюнула в Мишку, но не попала.

Римма и Ульяна кричали, и пыталась отбить старуху от Мишки. Каролина плакала в гостиной, повиснув на Таньке. Лерка куда-то звонила, наверное, своему фээсбэшнику и орала, в основном матом. За дверями гудели соседи, некоторые, побоявшись выходить из квартир, стучали в стены, как будто это могло утихомирить разбушевавшуюся людскую стихию.

Вывернувшись от Петюни, Лешка рявкнул:

– Отпусти старуху, сержант. И пошли уже.

– Оба пойдете, как миленькие, – зло сказал Мишка. – Люксов не обещаю, посидите в обезьяннике. Отдохнете.

Он хохотнул и потер налившийся синевой фингал под глазом – память о стычке на дороге.

– Отпусти. Старуху, – веско сказал Лешка, и после этих слов в кухоньке мгновенно стало тихо.

У Мишки забегали глаза, а Петюня, словно сторожевой пес, старался смотреть сразу на всех, и, казалось, раздумывал, на кого первым броситься и стоит ли ввязываться в драку вообще? А взвесив перспективы, решил, что не стоит, оставив Мишку без поддержки.

Мишка помолчал, а потом нехотя расстегнул наручники на Соне, и та немедленно развернулась к нему, растопыривая пальцы с желтыми ногтями, метя в лицо, но Римма, стоявшая рядом, была начеку и моментально перехватила Соню, утрамбовав в ванную, откуда послышался трубный мат и стук.

– Пошли, – сказал Лешка. Мишка повертел наручники, но надеть их не отважился, к тому же напарник, похоже, вообще сделал вид, что происходящее его не касается. Лешка на мгновение остановился у дверей и, повернувшись к Ульяне, хмуро сказал:

– Значит, прощай, ага?

– До свидания, Леша, – тихо ответила Ульяна, а застывшая рядом Лерка с аффектированным придыханием произнесла:

– Боже мой, вот это самец…

Опустошенная, несчастная, Ульяна стояла и смотрела на дверь, не обращая внимания на Лерку, что бессмысленно гладила ее по плечу, утешала.

В доме все было вверх дном. Бабку Соню выпустили из ванной только после ухода полицейских, да и то, выждав внушительную паузу, чтобы не бросилась вдогонку или не стала вопить с балкона что-то непристойное, на радость соседям. Оказавшись на свободе, Соня демонстрировала желающим красные пятна на руках, которые впоследствии бы превратились в синяки, но смотреть на ее боевые раны было некому. Расстроенная невниманием, Соня села за стол, налила себе холодного чаю, и стала пить, бурча под нос про поганых ментов, поломавших ей жизнь. Римма, всхлипывая, сыпала землю обратно в кастрюлю, надеясь спасти сломанный цветок. В кастрюле, оказывается, жила не одна луковица гипеаструма, потому цветение всегда было таким мощным. Каролина от уборки устранилась, заперевшись в спальне, а Танька убежала на улицу с одной ей ведомой целью.

– Слава богу, что все кончилось, – серьезно сказала Лерка. Оторвавшись от созерцания двери, Ульяна посмотрела на подругу.

– Что?

– Говорю, слава богу, все позади. Давай, наверное, будем потихоньку собираться, да? Поезд еще не скоро, но лучше быть наготове.

– Собираться будем, ага? – тупо переспросила Ульяна, не заметив этого сорного словечка-паразита, от которого избавлялась столько лет, и все-таки, чуть-чуть поваландавшись в родимом болоте, снова подхватила эту заразу.

– Ага, – немедленно передразнила Лерка. – Агакалка… Я ж столько лет думала: где ты набралась этой пошлости. А оно вон где, в родной неогороженной тундре.

– Молчи, аристократка, – невесело усмехнулась Ульяна, но Лерка уже не слушала. Прильнув к уху Ульяны, она зачастила горячим шепотом:

– Слу-ушай, а мачо то этот деревенский ого-го… Теперь я понимаю, почему ты тут зависла… Кто бы мог подумать, что в вашей грязи могут найтись такие самородки. Улька, я б ему отдалась прямо вся и прямо тут…

Ульяна оттолкнула подругу и посмотрела ей в лицо долгим недобрым взглядом:

– Дать бы тебе в морду, – негромко сказала она.

– Что? – обиделась Лерка. – Что я сказала? Ой, можно подумать… Я, как дура, к ней через всю страну перлась…

Лерка сжала губы, вытащила из сумки сигареты и, покрутившись на месте, махнула рукой и ушла курить в подъезд.

– Вот прошмандовка, – прокомментировала Соня, которая на старости лет обладала, похоже, совиным слухом. – До чего ж у вас там, в Москве люди поганые, Улька…

Ульяна махнула рукой, мол, не мешай, и Соня, удивительное дело, молча уткнулась в свою чашку, погрузив туда гигантский толстый нос. Ульяна решительно схватила сумку, сдернула с вешалки кофту и направилась к выходу.

Она не сомневалась в Лешкиных способностях. Мишка со всей его ментовской конторой вряд ли смог бы надолго задержать главного благодетеля города по столь незначительному поводу, как драка, даже если бы зачинщиком был именно он. Но Пятков, с его невероятной подлючестью, а главное, связями, наверняка дозвонился до министра МВД и потребовал «разобраться», иначе «как вы сами понимаете, в противном случае полетят буйны головы»… Ему ничего не стоило организовать журналистское расследование, которое бы выявило массу правдивых, и не очень фактов жизни провинциальных нуворишей. И тогда буйны головы бы точно полетели, вплоть до главы районной администрации, не говоря уже о главе местного, или даже областного УВД.