Алета - Милена Завойчинская

После прогулки мы ехали в храм Властелина Ветров. Там мне все так же чудился шепот в шорохе ветра между колоннами и все так же завораживал удивительный шар на алтаре. Перед этим я посещала купальни. Надев купальник, я отмокала и парилась, а потом Мертон делал мне массаж. Я как-то и охранников с собой позвала: мол, пойдем, поплаваем, и игриво подмигнула, но они зарделись и стали отнекиваться. Я тогда прикинулась шлангом, сделала вид, что не понимаю, чего они стесняются, и стала настаивать. У бедных ребят уже просто уши горели, как помидоры. И только тогда я, мерзко хихикая в кулачок, ушла от них в гордом одиночестве. Кстати, Мертон оказался на удивление приятным собеседником. Мы с ним хорошо поладили, и он мне рассказывал истории и легенды долины. Было довольно интересно.

Кое-что он упомянул и относительно записи на алтаре. По древней легенде, когда-то у женщин-аэрлингов тоже были крылья и они умели летать. А потом королева Рагнахель влюбилась во Властелина Ветров. И все бы ничего, но у него уже была возлюбленная и он отверг любовь королевы. Тогда она обманом, с помощью какого-то запретного колдовства зачаровала Властелина Ветров и разлучила его с возлюбленной. С тех пор больше никто не видел бога, он отвернулся от своих детей. А на прощанье проклял долину и отнял крылья у женщин-аэрлингов. Мужчинам он крылья оставил, но с тех пор они могут летать только после того, как пройдут брачный обряд. Существует поверье, что однажды крылатая дева простит свой непутевый проклятый народ, призовет Властелина Ветров, и если он тоже сможет простить своих неразумных детей, то с долины снимется проклятие и женщины вновь обретут крылья. Именно королева Рагнахель велела выстроить этот храм, и с тех пор весь народ аэрлингов поклоняется Властелину Ветров и вымаливает прощение. Но бог глух к их молитвам, долина отрезана от всего мира, женщины по-прежнему бескрылы. И даже более того. С каждым поколением девочек рождается все меньше и меньше, и не за горами тот день, когда род аэрлингов полностью прервется и исчезнет.

После посещения храма я гуляла по городу, изучала его, посещала местные лавки и скупала все, на что падал мой жадный до экзотики глаз. Какие-то штучки и перпендюльки неясного мне назначения, но такие прекрасные и замысловатые, что удержаться не было никаких сил. Снова посетила портного и заказала несколько чудесных комплектов с шароварами, а то в платьях верхом неудобно. А у местных обувщиков – несколько пар обуви, так как в кедах жарко, а в моих открытых босоножках ставить ногу в стремя некомфортно, да и жалко их. Мальчиков-охранников я тоже развлекала в меру моих скромных сил. Пусть помучаются, а то скучно у них тут, да и неженаты они вроде, вот пусть и познают прелести женского общества. Я строила им глазки, умильно моргала изо всех сил и заманивала в лавку, «посоветоваться». И там уж отрывалась по полной программе, примеряя все, до чего дотягивались мои жадные ручонки, и демонстрировала свите с вопросами: «Нравится? А это? А может, это? Или вот это лучше? А может, все-таки вот те первые? Или десятые были лучше?» Хе-хе!!! Ничего, пусть не расслабляются. А то, ишь, придумали, двух здоровенных крылатых амбалов на одну маленькую меня.

Я умудрилась даже купить мебель. Конечно, верх глупости, согласна, но это был настолько невероятно прекрасный набор из секретера с откидывающейся столешницей и кресла с подлокотниками и мягким сиденьем, что я просто не смогла устоять. Всегда мечтала о секретере. А этот был такой… такой… Мое сердце не выдержало. Из медового цвета дерева, полностью резной, на изящных гнутых ножках, с кучей ящичков и даже тайным отсеком под столешницей. И как раз под мой рост. Короче, Шер и Илмар пусть хоть пупки надорвут, но я отсюда без этой мебели не уеду. Хаммер страдальчески закатывал глаза, когда я ему объясняла, что это мечта всей моей жизни, фыркал, но вроде смирился, что ему тоже придется поучаствовать в доставке этого шедевра до моего будущего места обитания.

Тащить это все до дома Каэтары я пыталась заставить тоже своих охранников, и они в общем-то уже сдались и смирились, но внезапно над ними сжалилась жена мебельщиков и испортила мне всю малину, заверив, что секретер и кресло они сами доставят. Эх… А ведь так удачно все складывалось.

Ужинали мы обычно в доме Каэтары, и я даже успела подружиться с ее поваром. Мы обменивались рецептами и секретами национальных кухонь. Я научила его готовить тонкие кружевные блинчики, оливье, сборную мясную солянку и аналог окрошки. А он показал мне, как готовить их местные блюда. Раз в три дня мы с Каэтарой ездили на ужин к королеве. О дне нас заранее извещал посыльный из дворца. Откровенно говоря, мне это не особо нравилось. Очень уж утомительны все эти светские рауты и придворные расшаркивания, но выбора нам не оставляли, так что волей-неволей пришлось посещать придворные мероприятия.

Примерно на восьмой день мне принесли подарок от королевы. И вот тут уж была моя очередь уронить челюсть на пол и потом долго искать, куда ж она там закатилась. Это был гарнитур из желтого золота и платины с совершенно невероятным количеством крупных изумрудов под цвет моих глаз. Висячие серьги с огромным каплевидным камнем, колье, которое лежало на моих хрупких плечах чуть ли не как шарф, широкий браслет, два перстня с камнями такой же формы, как в сережках, фактически на всю фалангу пальца и диадема. С ума сойти – у меня есть теперь своя собственная диадема! Я теперь, как принцесса, нет, круче, королевишна просто. Как мне передали, все это великолепие изготовлено персонально для меня, по моим размерам и существует в единственном экземпляре. Хм… Однако… Продав такое сокровище, можно лет эдак пятьсот существовать безбедно.

Так и шло время. Я втянулась, перестала уставать так сильно, как в первые дни, хотя, признаюсь, десятидневная неделя – это очень долго. А на семнадцатый день моего пребывания, когда мы с Каэтарой вместе ехали из храма, кое-что приключилось: мы повстречали на улице процессию.

Под охраной вооруженных аэрлингов по улице шли Шер и Илмар. Со связанными руками, изрядно побитые, в рваной одежде и безоружные. И, судя по крови на одежде, даже раненые, уж не знаю, насколько сильно. Каэтара безмолвно схватилась за сердце и стремительно побледнела. Я ожидала, что она кинется к Илмару, оглянулась на нее, но она оставалась на месте, только слезы потекли. Шер, увидев меня, на мгновение равнодушно мазнул взглядом и, не подав вида, что мы знакомы, отвел глаза. А Илмар печально посмотрел на мать, мельком глянул на меня и тоже молча отвернулся. Я не выдержав, тронула Хаммера навстречу им, но Каэтара придержала меня рукой и отрицательно качнула головой, многозначительно показав глазами на моих телохранителей. И, так и не сказав ни слова, со слезами проводила глазами эту группу.

– Ильдери Каэтара, это же Илмар! Надо что-то делать! Ну что же вы? И с ним еще кто-то. Надо им помочь, – нервно зашептала я, подъехав максимально близко, когда процессия скрылась с глаз. Про то, что знаю Шера, я решила умолчать, раз уж он по какой-то причине сделал вид, что мы не знакомы.

– Нельзя, Алеточка. Не сейчас. – Каэтара шептала, почти не разжимая губ. – Их ведут в дворцовую тюрьму. Я позднее попытаюсь узнать, что произошло и как мне помочь моему мальчику. Не вмешивайся, иначе ты можешь пострадать.