Герой жестокого романа - Мария Жукова-Гладкова

Коля предложил зайти в соседнюю комнату к Ромке (алкоголику в третьем поколении, по выражению Николая), чтобы взять у него еще одну раскладушку. Я изъявила желание составить Коле компанию, чтобы хотя бы взглянуть, из какой пещеры мне ее достают – очень не хотелось стать местом обитания каких-нибудь насекомых.

Когда мы зашли к соседу и Николай включил свет, Ромка даже не проснулся, пребывая в пьяном ступоре, только десантный отряд тараканов, собравшийся для переговоров посреди комнаты, бросился врассыпную. Я опять задумалась, в какой общественный строй попала: у художника Николая в комнате все-таки создавалось ощущение неолита, когда произошел переход от присваивающего хозяйства (собирательство и охота) к производящему, здесь же, как на лестнице и в коридоре, я подумала, что нахожусь в палеолите.

Но рассуждать на эту тему уже просто не было сил: я сама хотела спать. Николай забрал раскладушку, стоявшую у его соседа прислоненной к столу, перенес в свою комнату и поставил рядом со своей.

– Вот только постельного белья, Ксения, извольте… – развел руками хозяин.

– Ничего страшного, – сказала я.

Какую-то древнюю подушку мне нашли, прикрылась я своей шубой, и мы втроем отошли ко сну.

Встали поздно. Дядя Леня поинтересовался моими планами. Я задумалась. Вообще-то неплохо было бы заехать домой и собрать хоть какие-то вещички, однако было страшновато. Вот если взять с собой охрану… Но кого?

Кроме багаевских, никого на эту роль предложить не могла, но как позвонить Багаеву, не представляла. Он ведь сам обещал со мной связаться, я, дура, телефон не записала. Может, папочке звякнуть, поинтересоваться? В противном случае придется опять ехать в больницу.

– Все-таки думаешь дальше с Багаевым сотрудничать? – уточнил дядя Леня.

Я кивнула. Не с Исой же?

– Но вот примет ли меня Багаев? – рассуждал вслух дядя Леня.

– Почему бы и нет? Только вам придется быть нанятым директором. Или администратором. Или кем-то там еще. И почему вы, кстати, решили, что Иса вам что-то оставит в собственность? – Я внимательно посмотрела на дядю Леню. – Есть что-то, чего я не знаю?

Он вздохнул и признался, что Багаев точно знает, что Леонид Тарасович был категорически против сотрудничества с ним.

– Ну и что? – спросила я. – Были против. Теперь осознали свою ошибку.

– За ошибки в этой жизни надо платить. Причем часто слишком дорогой ценой.

Леонид Тарасович потер лицо руками.

– Ты знаешь, Ксения, когда мужчины становятся врагами? – спросил и ответил сам: – Когда делят власть и женщин. Мы с Петром делили.

Эх, если бы я в ту минуту знала, что имел в виду дядя Леня…

Затем он честно признался, что ему его нелегальное положение порядком надоело. Хочется нормально жить и работать. Да и деньги ведь могут закончиться, если только брать и не добавлять. Но вот как превратиться из покойничка в живого человека? С минимальными потерями для себя?

– А документы сменить? – предложила я.

– И что? Питер – город маленький. Должна бы уже знать, Ксения. Сколько у нас пенсионеров? Где-то около шестидесяти процентов. Дети, женщины, ну те, что не деловые. Алкаши, бомжи. Так что работающее население в принципе все друг друга знает. Или друг о друге. Я всю жизнь в общепите. Столовая, ресторан, потом ночной клуб. Я эту сферу знаю. И менять не хочу. И меня там все знают. Ох, влип! Матерь божья!

– Он тут мне вчера заявил, что лучше бы взорвался вместе с клубом, – вставил Николай. – В депрессии пребывал. Мы, конечно, хандру его немного разогнали… Ксения, ты уж образумь своего дядю Леню.

Я заорала (нервы в последнее время стали ни к черту), убеждая дядю Леню в том, что нет ничего дороже жизни.

– Это смотря какой, – устало сказал Леонид Тарасович. – Знала бы ты, как мне все надоело!

Наш разговор был прерван звонком сотового телефона, доносившимся из моей сумки.

– Чей это? – не врубился вначале дядя Леня. – Мой же давно выключен.

Не отвечая, я рванула к сумке, быстро ее открыла и нажала на нужную кнопочку.

– Алло! – сказали мне. – С кем я говорю?

– А кто вам нужен? – ответила я.

– Ксения, ты? – спросили с облегчением в голосе.

– Ну, – ответила я, прикидывая, можно ли каким-то образом определить местонахождение трубки в городе.

– Это Глеб. Слава богу, он у тебя.

Я уточнила, его ли это телефон. Да, ответил собеседник, но это неважно. Он мне готов презентовать. Важно, что со мной все в порядке. Затем Глеб поинтересовался, где я и что планирую делать в дальнейшем. Я на мгновение задумалась, а затем попросила Глеба сопроводить меня на мою квартиру, желательно в компании еще парочки ребят.

– Без проблем, – сказал он и снова спросил, где я.

Прикинув расстояние от дома, в котором я находилась, до больницы, где лежал Багаев, я решила, что в случае отсутствия пробок доеду туда минут за двадцать, так что обещалась быть на месте через полчаса. Надеюсь, что в центре Питера среди бела дня со мной ничего не случится? В общем, понадеялась на русский авось. О своем местонахождении Глебу так и не сказала.

Дядя Леня вышел проводить меня до машины и просил держать его в курсе событий. Перед расставанием поцеловал в щеку. А я задала мучивший меня в последнее время вопрос: почему, по мнению дяди Лени, изменилось отношение отца ко мне? Не сейчас, а до начала всех событий. Ведь не просто же так, не с бухты-барахты. Что-то должно было произойти… И почему он ушел от матери? Почему решился на этот раз? Если он ей всю жизнь изменял? Но ведь из семьи не уходил. А тут ушел. Из-за Иры? Это она настроила отца против меня?

Леонид Тарасович пожал плечами.

– Но у вас же должны быть хоть какие-то идеи!

– Не кричи, – одернул он меня. – Не надо привлекать лишнего внимания. Но я бы на твоем месте… поинтересовался этой Ирой. Откуда она взялась. Кто такая. Честно говоря, я сам ее ни разу не видел. Отец твой не показывал, хотя всех своих предыдущих баб демонстрировал. Любил похвастаться. Позвони знакомым. Ну прикинь, в общем, сама, кому можно. Странная какая-то история. Твой отец никогда не думал уйти из семьи. А тут вдруг раз – и вещички собрал. Я, честно говоря, удивился.

Я задумалась на мгновение.

– А вы сами не можете ничего про нее узнать?

– Фотографию раздобудь, тогда попробуем. Зрительная память-то у меня хорошая. Взгляну. Кое-кому покажу.

– Поняла, – ответила я, садясь за руль.

* * *

До Глеба и молодцев в «Мерседесе», так и пасшихся в больничном дворе, доехала без приключений. Глеб уже носился вокруг «Опеля Фронтьеры», как изголодавшийся волк вокруг капкана с приманкой, размышляющий о том, как бы ее похитрее оттуда выхватить.