Капкан для принцессы - Наталья Александрова

Маркиз припарковал машину у красивого подъезда, сказалнесколько слов в домофон, и двери подъезда отворились. Маркиз крепко взялвышедшую из машины Монику за локоть и держал так все время, пока ониподнимались по лестнице. Лола шла замыкающей.

Дверь нужной им квартиры на третьем этаже открыл молодойчеловек неприметной наружности. Кивком головы он пригласил их в комнату, гденаходились двое. Первый был мужчина неопределенного возраста, весь какой-тосерый и высушенный. Было такое впечатление, что его только что вытащили изгербария. Тщательно приглаженные волосы лежали на голове аккуратно, какприклеенные. Серые небольшие глаза глядели на окружающих холодно иподозрительно, но Маркиз знал, что от этих глаз ничто не ускользнет, никакаямелочь. Второй сидел в кресле у окна и не сделал попытку подняться. Маркизотметил только, что человек немолод, но крепок. Он сидел, прикрыв глазатяжелыми веками, не принимая участия в дальнейшем разговоре, но иногда векиприподнимались, и человек внимательно смотрел на Маркиза яркимижелто-коричневыми глазами.

– Господин Лангман! – обрадованно произнесла Лола,обращаясь к засушенному. – Вы здесь, в России? Как приятно вновьвстретиться с вами!

Лангман слегка поморщился, так, что никто кроме Маркизаэтого не заметил, и произнес скрипучим сухим голосом:

– Рад видеть вас, фройлен, живой и здоровой. Я здесь поделам своей фирмы.

Лола все поняла и замолчала. Они познакомились с Лангманомбольше полугода назад. Он был представителем крупной страховой компании, вотличие от Вольфа – настоящим представителем, и в свое время очень помог им сМаркизом. Надо сказать, что сделал он это, разумеется, не бескорыстно, а кобоюдной выгоде – их и страховой компании, а стало быть, и своей собственной.[3]

– Итак, – обратился Лангман к Лене, – что выможете нам сообщить и кого предъявить?

– Вот, – Леня за руку подвел Монику поближе.

– Вы утверждаете, что эта женщина является дочерьюгерра Тизенхаузена? – спросил Лангман.

– Да, и могу это доказать. – Маркиз предъявилснимки, которые дал ему доктор Длуголенский.

Лангман присел к столу и углубился в изучение документов.Маркиз мигнул Лоле, чтобы не спускала глаз с немки, – как бы в последниймомент та не устроила дебош, тем более что Моника посматривала на окружающих сявной угрозой.

– Так, – Лангман оторвался от снимков, –думаю, что можно принять за гипотезу… Разумеется, окончательно доказать то, чтоэта дама – фройлен Моника можно будет только тщательно ознакомившись сматериалами на дискете. Специалисты сверят отпечатки пальцев, возьмут анализ наДНК. Дорогая, – обратился он к Монике мягко, как только мог, – небудете ли так добры показать нам родимое пятно у вас на плече?

Моника резко повернулась к нему, прошипела что-то сквозьстиснутые зубы, но, поглядев в серые холодные глаза Лангмана, нехотя обнажилаплечо.

– Так-так, – протянул Лангман, – пока всесходится. Ну, господин Марков, не скрою, когда вы позвонили мне из Кельна исообщили, что беретесь разыскать погибшую дочь герра Тизенхаузена…

– Вначале доказать, что она жива, – вставил Леня.

– …То я вам сначала не очень поверил, –невозмутимо продолжал Лангман. – Но тем не менее я связался с тойстраховой компанией, которая выплатила отцу фройлен Моники достаточно большуюсумму страховой премии.

Лола переглянулась с Маркизом и поняла, для чего ему нужнобыло в Кельне обязательно удрать от слежки. Он позвонил Лангману. Выяснил унего кое-какие подробности и заключил устный договор о том, что если они найдутМонику, все дальнейшие хлопоты по ее доставке к папаше Тизенхаузену подкрылышко Лангман берет на себя. До чего же Ленечка предусмотрительный! Теперь,может быть, и денег удастся с немцев слупить, не зря же они жизнью рисковали!

Лола нежно улыбнулась Маркизу.

– В страховой компании подтвердили некоторые вашисообщения, – продолжал Лангман. – Действительно, к ним обратился вашотец, фройлен, – Лангман любезно улыбнулся Монике, на что она никак непрореагировала, – и заявил, что он получил странное письмо. Однако этописьмо и снимок не являлись сами по себе никакими доказательствами, поэтомустраховая компания не стала предпринимать никакого расследования иопротестовывать выплату страховой премии.

«Очевидно, Вольф как-то об этом узнал и решил сам провестирасследование, не ставя в известность страховую компанию. Но самогоТизенхаузена он должен был привлечь к операции! Интересно, до какой степени онбыл в курсе делишек Вольфа…» – подумал Маркиз.

– Ну что ж… – Лангман пригладил рукой волосы, ибез того прилизанные. – Я должен сказать, что ваши методы работы нескольконеобычны, но произвели на меня впечатление.

В устах этого бесцветного, высушенного, бесстрастногочеловека такие слова были равнозначны признанию в глубоких и искреннихдружеских чувствах. Лангман аккуратно собрал документы, потом позвонил, ипоявился тот самый молодой человек неопределенной внешности, который открывалим дверь. Молодой человек подошел к Монике и подал ей руку, причем видно было,что если она откажется пойти с ним, он сумеет ее увести даже против воли.

– Страховая премия, выплаченная герру Тизенхаузену,составляет два миллиона долларов, – сообщил Лангман. – Я уполномочензаявить вам, господин Марков, что компания за то, что вы сумели возвратить ейтакую значительную сумму, готова выплатить вам гонорар в размере десятипроцентов от указанной суммы.

Лола быстро прикинула в уме: десять процентов от двухмиллионов – двести тысяч долларов! По сто на брата!

«Я же говорил – без денег мы не останемся!» – веселоподмигнул ей Маркиз.

– Кроме того, – скучным голосом продолжалЛангман, – герр Тизенхаузен захочет, вероятно, как-то отблагодарить того,кто вернул ему дочь. Разумеется, это произойдет только после того, как всеформальности будут соблюдены и он будет уверен, что фройлен действительно егодочь.

Маркиз подумал еще, что если это будет зависеть от самойМоники, то они с Лолой не получат ни гроша, но вслух нахально сказал:

– Вам известен номер моего счета, с нетерпением будуждать перевода денег.

– Я покидаю вас, – Лангман поднял на Маркиза своималенькие серые глаза, – но у господина… Шмидта, – он несколькоопасливо покосился на молчаливого свидетеля их разговора, – у господинаШмидта есть к вам еще несколько вопросов.

Молодой человек крепче взял Монику под руку и вышел вместе сней из комнаты.

– Гора с плеч! – вздохнул Маркиз, а про себядобавил, что баба с возу – кобыле легче.

– Думаю, что мою спутницу тоже можно отпустить, –сказал он. – Мы сумеем договориться с герром Шмидтом сами. Она оченьустала за последнее время.