Летун - Олег Быстров

– Хорошо, но я буду поблизости, – пообещал Селивёрстов.

– Да уж, господин штабс-капитан, – хохотнул поручик, – найдём мы вам местечко. В первом ряду, а то и среди действующих лиц…

Сосновцеву подобрали полицейский китель, шаровары и сапоги. Тужурку, укороченное пальто, с таким же красным кантом по карманам, обшлагам и рукавам, как и на кителе. Особенно тщательно примеряли фуражку, чтобы она козырьком затеняла верхнюю часть лица, но смотрелась бы естественно. К форме полагался ремень и кобура. Тут между Постышевым и Селивёрстовым возникли разногласия – стоит ли давать Андрею оружие? Отставник настаивал на револьвере, мол, негоже в такое опасное предприятие пускаться безоружным. Постышев не соглашался, ссылаясь на уложения и инструкции.

Спор прекратил Севастьянов, заявив, что пустая кобура выглядит не так, как снаряжённая, не так-де оттягивает ремень, имеет другой объём, и прочее. Опытный человек такие детали сразу подмечает. Поэтому револьвер визитёру нужно дать, а вот патроны – не обязательно. Опыта у человека в таких делах нет, вдруг пальнёт сгоряча? Так Андрей стал обладателем незаряженного нагана.

Скоро Сосновцев в компании с Севастьяновым и Селивёрстовым прибыли на вокзал. Последовали мимо перрона, прошли по-над путями и очутились на дебаркадере около ста метров в длину и глубиной метров тридцать. Сзади громоздились склады и пакгаузы, между ними высились штабеля каких-то ящиков и упаковок. Всех грузчиков и прочих служащих заблаговременно удалили, помещения закрыли. Свободного пространства оставалось не так много, но поручик заверил, что этого достаточно.

– Своих парней я расположу за этими навалами, – указал он на штабеля. – Примерно здесь остановится вагон с алмазами, стрелки охраны выстроятся шеренгой вдоль него. А вот тут вы встретите приказчиков Куприянова. – Рассказывая, Севастьянов всё показывал на местности. – Ювелиры окажутся между стрелками и моими спецназовцами. Если что, возьмём их в клещи. Учтите, путейцу и горняку о возможности налёта не сообщали. Гражданские люди, могут своим поведением выдать засаду. Это, конечно, риск, но иного выхода нет. Мои спецы вмиг спеленают кого угодно, подайте только знак. Думаю, обойдётся без жертв.

– Как я дам вам знать о своих подозрениях? – спросил Андрей.

– Если этот Ковальский, либо кто-то из его сопровождающих вам не понравится, скажете: «Покажите ещё раз ваши бумаги, господин Ковальский». Вы полицейский, имеете право дотошно смотреть документы и перепроверять. Это будет условной фразой, говорите громко. Мы тут же навалимся и возьмём голубчиков.

– А где буду я? – встрял Селивёрстов.

– Рядом со мной, – ответил поручик. – И никуда от меня не отходить, слушать мои приказы. Только на таких условиях, господин штабс-капитан, я позволю вам участвовать в операции. Даже если вы узнаете фальшивого старика с моста, всё равно ждём подтверждения от Андрея Павловича.

– Хорошо, – хмуро согласился отставник, хотя такой вариант ему явно не слишком понравился.

– Внимание, господа, вот и остальные участники встречи, – молвил Севастьянов.

К ним приближались двое. Один невысокого роста, грузный, в шинели и фуражке железнодорожника. День выдался погожий, светило неяркое осеннее солнце, но было прохладно, дул холодный, порывистый ветер. Несмотря на нежаркую погоду, на щекастом лице путейца выступал пот, который он вытирал время от времени клетчатым платком. Было заметно, что человек взволнован предстоящим событием – выгрузкой драгоценностей.

Сосновцев, которому вначале не понравилось, что членов комиссии не оповестили о возможной угрозе, теперь подумал, что спецназовец, пожалуй, не так уж неправ. Знай щекастый, что может произойти, пот лился бы с него ручьём, и руки бы тряслись. Ничего, бог даст, всё обойдётся…

Второй, в форме горного инженера, был, напротив, высок и худ. На костистом невозмутимом лице выделялись пышные усы. Он представился первым:

– Начальник Владимирского губернского отделения Горного Департамента Ларионов.

– Начальник станции Владимир-Товарная Кречетов, – вторил железнодорожник.

Представились и Сосновцев с Севастьяновым. Никодим Митрофанович отмолчался за спиной поручика.

– О, взвод спецназа жандармерии?! – удивился Ларионов. – Такого раньше не бывало! Вы ждёте подвоха, господа? Продажа по договорам небольших партий камней в пути следования практикуется давно, всегда обходились своими силами. Вагон хорошо охраняется…

– Не могу знать, ваше высокоблагородие, – ответствовал с каменным лицом поручик, сообразив, что начальник губернского отделения Горного Департамента должен быть в чине восьмого класса по табели о рангах. – Его превосходительство обер-полицмейстер распорядился включить в состав лиц, контролирующих сделку, квартального инспектора полиции и прикрыть силами моего взвода. Я лишь выполняю приказ.

Упоминание обер-полицмейстера подействовало, вопросов больше не возникало. Только начальник станции нервно утёрся платком.

– Через сколько времени пребудет состав? – уточнил Селиванов.

– Прибытие через тридцать минут. Поезд идёт по расписанию, – ответил Кречетов.

– С минуты на минуту должен появиться Куприянов, – добавил Ларионов.

– Куприянова не будет, – возразил поручик. – Мастер занемог, сообщил в полицию, что пришлёт доверенного человека, старшего приказчика Ковальского. Со всеми необходимыми бумагами. Мы с помощником, – Севастьянов кивнул в сторону Селивёрстова, – понаблюдаем со стороны. А вы делайте свою работу, господа.

Они остались на продуваемом дебаркадере втроём – натянутый как струна Сосновцев, невозмутимый, кутающийся в шинель Ларионов и обильно потеющий Кречетов. Минуты текли, ювелиры не появлялись. До прибытия поезда оставалось всё меньше времени. Вот уже стало возможным увидеть султан дыма от приближающегося локомотива.

– Наш, – проговорил Кречетов. – Конный экипаж можно подогнать лишь с задней стороны дебаркадера, за загородкой. Приказчики появятся с той, дальней стороны площадки.

– Должно быть, приедут в последний момент… – добавил Ларионов.

Так и вышло. Паровоз из далёкой Сибири призывно загудел. Навалился грохот колёс, встречающих обдало волной тёплого воздуха, пахнуло разогретым металлом и угольной гарью. Скрежетали тормозные колодки, останавливая тяжёлый состав…

В этот момент показались трое – на дальнем конце платформы, как и предсказывал Кречетов. Двое держались чуть сзади – в модных широких пальто и котелках, а первый – очевидно, он и был Ковальским – в бежевой тужурке и мягкой шляпе. Приказчики уверенно шагали к чиновникам: сияли начищенные штиблеты, выглядывали по-над отворотами пальто белоснежные стоячие воротнички…

Андрей впился глазами в переднего. Ну нет же, ничего похожего на возчика с моста! Тот был согбенным старцем, двигался замедленно, будто спал на ходу, вяло шевелил кнутом, понукая свою лошадёнку. А этот, хоть и ростом невелик, но – прямая осанка, пружинистая походка, глядит соколом. Разве может человек так разительно меняться? Или он действительно великий актёр?