Горький квест. Том 2 - Александра Маринина

Взгляд, который Полина бросила на Гримо, мне не понравился. Похоже, рана, нанесенная актрисе, тогда еще студентке театрального училища, была глубже, чем можно предполагать, а Виссарион отныне олицетворял для Полины Викторовны именно ту лицемерную демагогию, которой ее травили на собрании, заставив пережить невыносимо длинные минуты одинокого позора. Неожиданный конфликт… А я так радовался, старый дурак, что в результате тщательного подбора кадров сложилась чудесная команда умных и приятных людей! Оказывается, не всё можно увидеть сразу.

– Нет, без докладов не обойтись, – ответила Галия. – Нужен час безумной скуки, чтобы ребята на персональном деле оживились, потому что началась хоть какая-то движуха.

Лицо Полины на мгновение помрачнело, и я подумал, что ей, наверное, неприятно вспоминать о своем персональном деле как о развлекательной «движухе». Такое тягостное воспоминание, такие мучительные переживания – и такое вульгарное слово…

– Ну да, – негромко проговорила она, – для кого-то стыд публичного лицемерного осуждения, а для кого-то развлечение.

Галия мягко коснулась ее руки.

– Прости, Полина, не хотела тебя задеть. Просто попыталась мыслить и чувствовать, как юная девица. Прости. Итак, вернемся к докладам. У кого какие предложения?

Дверь приоткрылась, в комнату неслышно вошел Назар. Перехватив мой взгляд, сделал успокаивающий жест рукой: мол, ничего не случилось, просто хочу поприсутствовать.

– Тут и думать нечего, – решительно заявил Гримо. – «Малая земля», «Возрождение» и «Целина» – вот уже три готовых темы. Эти великие произведения должны были обсуждаться поголовно во всех комсомольских и партийных организациях, я точно помню, сам собрания проводил.

– Отлично, – согласно кивнула Галия. – Я тоже помню эти собрания. Еще?

– Еще была книга Чурбанова «Товарищ милиция», – осторожно встрял Назар. – По ней обязательно нужно было провести собрание в каждом органе внутренних дел, но, может, и в других комсомольских организациях ее тоже обсуждали. Правда, книга вышла в восьмидесятом году, но если Владимир Лагутин умер осенью восемьдесят первого, то почему бы нет…

Я вопросительно уставился на Галию. О том, что в СССР выходили огромными тиражами книги, якобы написанные Генсеком Брежневым, я знал, хотя и не читал этих произведений. Но о книге «Товарищ милиция» и ее авторе Чурбанове слышал впервые. Профессор поняла, что без объяснений тут не обойтись. Судя по лицам артистов, объяснения эти требовались только одному мне, все остальные прекрасно знали, о чем идет речь, понимающе переглядывались и хихикали.

– Юрий Чурбанов служил во внутренних войсках, удачно подженился на дочери Брежнева, и за это его быстренько сделали генералом и заместителем министра внутренних дел, – сказала Галия. – А потом он решил стать писателем, не хуже тестя, и издал книгу. Писал, разумеется, тоже не сам. Если не возражаете, Дик, возьмем это в качестве четвертой темы. Так же скучно, как и три предыдущие.

Я развел руками.

– Как я могу возражать? Я вообще в этих реалиях ничего не понимаю. Вы – культуролог, Галия, вы специалист по жизни в СССР в семидесятые годы, вам и решать.

– Может, Луис Корвалан и Анджела Дэвис? – осторожно предложила Полина. – Если честно, то я больше ничего не помню. Ни один доклад не слушала, садилась всегда на самый последний ряд, открывала блокнот, якобы записывала, конспектировала выступление докладчика, а сама стихи писала.

– Стихи?! – изумился я. – Почему?

– Стихосложение прекрасно убивает время, – просто ответила Полина. – Даже если у тебя нет поэтического дара.

– Корвалан и Дэвис не пойдут, – решительно заявил Гримо. – Из них не сделать тему для доклада, из них можно сделать только лозунги для митинга. Поверьте мне как бывшему комсоргу со стажем. Да и парторгом я тоже был, кстати, так что опыт имеется.

На строгом лице Полины мелькнуло мимолетное отвращение. Конфликта, похоже, не избежать. А ведь как хорошо все начиналось!

– Значит, будем обсуждать Отчетные доклады ЦК КПСС очередным съездам партии, – подытожила профессор. – Это темы обязательные для всех. Съезды можете выбирать по своему усмотрению, главное, чтобы они проходили в семидесятые годы.

– Двадцать четвертый и двадцатый пятый, – уверенно подсказал актер. – Как раз два и получается. Двадцать шестой уже не вписывается. Хотя можно и двадцать шестой, он проходил зимой восемьдесят первого года, ваш мальчик еще был жив, на работу ходил, так что, как справедливо отметил Назар, анахронизма не будет. А кто доклады будет писать?

– Вы и будете, – весело сообщила Галия. – А я помогу.

– Но почему? – возмутился Гримо. – Мы – инструкторы вышестоящих организаций, мы пришли послушать, понаблюдать, проконтролировать, повести обсуждение в нужное русло, если оно пойдет куда-то не туда, откорректировать формулировки решений… В этом наша задача, а доклад писать должен тот, кто докладывает, то есть либо сам комсомольский вожак, либо тот, кому он поручил выступать.

– И как ты себе это представляешь, Васенька? – мягко улыбнулась Галия. – Дети во время квеста не должны знать, что их ждет в ближайшие дни. Значит, написать доклад заранее они не смогут. Если сегодня объявить, что завтра будет комсомольское собрание, на котором нужно заслушать и обсудить доклад по книге Брежнева или по материалам съезда, как они успеют этот доклад составить? Это нереально! Если первоисточник успеют прочитать хотя бы по диагонали – уже хорошо, а написать доклад на тридцать-сорок минут – исключено. Это как минимум пятнадцать страниц машинописного текста, такое не под силу даже крутому профессионалу, а у нас дети, необученные и неопытные. Кроме того, Васенька, ты лукавишь. Тебе как бывшему комсоргу прекрасно известно про методические рекомендации, которые почти никто и никогда не видоизменял. Помнишь такое чудесное выражение: взять за основу?

Полина мстительно улыбнулась, но уже через секунду лицо ее снова обрело выражение благожелательного внимания. К счастью, Гримо ничего не заметил.

– Помню, – неохотно буркнул он. – Ну да, это правда, к ответственным темам всегда из райкома спускали методичку, в которой было прописано, какие вопросы и в каком свете обсуждать, на чем сделать акцент, какие примеры приводить и все такое. Она так гладко была составлена, что мы просто приносили ее на собрание, клали перед собой на трибуну и зачитывали подряд, якобы мы сами это написали. Да ведь все равно никто же не слушал!

– Вот именно, Вася. И наши дети в ходе квеста получат точно такую же гладкую складную методичку, которую им нужно будет пробубнить во время импровизированного собрания. Так что уж извините, мои дорогие, но мы как старшие товарищи из вышестоящих организаций должны составить шесть методичек по шести темам.

Некоторое время артисты обдумывали услышанное. Потом раздался печальный вздох Ирины.

– Бедные дети! – Она сочувственно покачала головой. – Они такие свободные, независимые, выросли в эпоху интернета и полной доступности любой информации, они такие…