Горький квест. Том 3 - Александра Маринина

* * *

Дверной звонок вывел Наташу из задумчивости, в которую она погрузилась, оттирая ванну и унитаз. Конечно, первозданной белизны не добиться, но хоть какое-то подобие белого цвета без желтых потеков и разводов должно же быть у сантехники! Движения стали механическими, она все терла и терла поверхности тряпочкой со стиральным порошком – Надежда Павловна сказала, что в те времена других средств не было.

Сегодня с утра устроили тестирование, которое проводил психолог Вилен, нужно было на бланках проставлять галочки напротив подходящих ответов. Потом было первое комсомольское собрание, на котором сначала нужно было слушать невероятно нудный доклад про какую-то скучную книгу, после чего обсуждали Тимура, который на семинаре по истории КПСС назвал какое-то решение «волюнтаристским». Зачем нужна эта история КПСС и почему нельзя было так назвать то решение, Наташа не вникала, в обсуждении проступка Тимура не участвовала, да и никто, собственно говоря, не участвовал. Организаторы остались недовольны тем, как прошло собрание, но что и как нужно делать, чтобы им понравилось, Наташа понять не сумела.

На завтра задали прочесть пьесу «Дачники», и Наташа решила, что вполне успеет после обеда не только «сделать уроки», но и навести чистоту и порядок в ванной и туалете.

Услышав треньканье звонка, она бросила тряпку в ванну, включила воду, сунула ладони под струю воды и сразу почувствовала, как саднит кожа. Ну и порошок! Наскоро обтерла руки полотенцем и выскочила в прихожую. А вдруг? Вдруг это Сергей?

Но это была Маринка, и физиономия ее выглядела довольно кислой.

– Старуха погнала меня в магазин, сказала, что дефицит какой-то выбросили, нужно отстоять очередь и купить. Пошли, а?

– Какой дефицит? Мне не нужно ничего. И вообще, я ванну чищу.

– Ну пойдем, Наташка, ну пожалуйста, – взмолилась подруга. – Старуха сказала, что это обязательно, это часть квеста. Мне одной в лом. Там уже почти все собрались.

– Ладно, – вздохнула Наташа, – пойдем.

Странно, что Полина Викторовна отправила Маринку выполнять задание, а вот Наташе Надежда Павловна ничего не сказала. Задания ведь для всех одинаковые. Если бы Маринка не зашла, Наташа так и драила бы ванну и не узнала бы ничего. Или так специально задумано? Но почему?

Дверь в квартиру-столовую была, как всегда, открыта, на площадке и частично в прихожей толпился народ – и участники, и сотрудники. Надо же! Все эти люди стоят и разговаривают прямо перед дверью в квартиру, где Наташа живет вместе с Надеждой Павловной, а она, оттирая ванну и задумавшись, ничего не услышала…

– Что это? – удивилась и одновременно испугалась Наташа. – Что-то случилось?

– Вопрос неправильный, – бодро прогремел Виссарион Иннокентьевич. – Полагается спрашивать: «Что дают?»

– Что дают? – послушно повторила она.

– Завезли венгерских кур и копченую колбасу, – многозначительно улыбаясь, пояснил актер. – Девушки уже пришли.

Наташа зажмурилась и помотала головой. Ей показалось, что она попала на другую планету. Почему куры венгерские? Почему все толпятся здесь? Какие девушки и куда они пришли? Ничего не понятно.

– Какие девушки? – тупо спросила она.

– Продавщицы. Ирина и Полина Викторовна, – пояснил переводчик Семен, стоящий рядом с Гримо.

Маринка округлила глаза.

– Обе? А зачем? Стар… Полина Викторовна вроде только что дома была…

Сзади к девушкам подошел Юрий, тоже встал в очередь и принялся объяснять:

– Потому что натуральное мясо и колбаса не должны продаваться в одном отделе. Два отдела – два продавца.

– И две очереди? – послышался голос Сергея.

Оказывается, он стоял в прихожей, и Наташа его сразу не увидела.

– Вообще-то очередей три, а не две, – продолжал разъяснять Юрий. – Сначала вы стоите в один отдел, потом в другой, потом в кассу, после чего проталкиваетесь сначала к одному продавцу, потом к другому, чтобы забрать свои покупки. Так что готовьтесь, молодежь, легко не будет. И быстро тоже не будет.

– А почему ничего не продают и дверь не открывают? – спросил Тимур.

Сотрудники рассмеялись, веселее всех хохотала Галина Александровна.

– Потому что товар еще не вынесли из подсобки, – ответила она, вытирая выступившие слезы.

– А почему его не выносят? – это уже Артем.

– Потому что сначала нужно обзвонить всех знакомых и нужных людей, спросить, оставить ли им курицу или палочку колбасы, отложить все «для своих», для себя, а уж потом, что останется, нести в торговый зал.

– А сколько еще ждать?

– Как повезет. Может, минут пять, а может, и полчаса. Товарищи, соблюдайте очередь, не толпитесь кучей! – громко скомандовала профессор.

Наташа обернулась к Юрию, стоящему сзади.

– А вы правда привезли куриц и колбасу?

– Правда, – подтвердил завхоз.

– Давно?

– Да минут двадцать как разгрузился.

– Вот! – снова загремел сочный баритон Гримо. – Наталья молодец, быстро учится жить по старым правилам. Найди грузчика и спроси, когда завезли товар. Тогда можно хотя бы примерно прикинуть, сколько еще ждать, пока документы оформят, посчитают, взвесят, разложат, вопросы порешают.

Маринка начала решительно протискиваться между людьми, заполнившими площадку и прихожую.

– Девушка, вы куда? – строго вопросила Галина Александровна. – Вы там не стояли, вы позже подошли, я видела.

– Хочу спросить, когда начнут продавать, – ответила Маринка.

Сотрудники снова грохнули дружным смехом.

– Так вам и сказали! И вообще, вы туда не пройдете, вы по эту сторону прилавка, в торговом зале, а продавцы в подсобке, туда можно войти только со стороны служебного входа. Вот подождите, выйдет продавец, за ним следом работник с товаром, тогда начнут продавать.

– Тогда я пойду пока в буфет, там посижу. Чего тут стоять-то беспонтово?

Хохот стал еще громче. Наташа понимала, что Маринка делает что-то неправильно, но что именно – уловить не могла. Тучный Семен, отирая выступившие на лбу капли пота, прочел для молодых участников короткую лекцию об устройстве очереди. Из лекции следовало, что сорок лет назад отойти посидеть и подождать, пока подойдет очередь в продуктовом магазине, было практически нереально. Во-первых, сидеть негде. Во-вторых, выходя из очереди, нужно непременно предупредить того, кто стоит следом за тобой, и попросить, чтобы тебя запомнили. Отлучаться следует ненадолго. Если тот, кто стоял за тобой, тоже уйдет, то следующий в очереди тебя совершенно точно вперед себя не пропустит: он тебя не видел, не помнит, ты его ни о чем не предупреждал. И тебе придется вставать в конец очереди. И, в-третьих, даже если найдется где присесть, то не дай бог тебя увидит кто-нибудь из твоей очереди! Они стоят, а ты сидишь! Тебе этого не простят. И либо сделают вид, что не помнят тебя, и не пропустят, либо ты наслушаешься столько приятного, что воспоминаний хватит на неделю.