Рабыня страсти - Бертрис Смолл

— Серебро добывается в горных шахтах неподалеку от АлькасабыМалики. — Карим попытался переменить тему. — Отчасти этим залежам серебраобязан город своим процветанием.

… Она не могла смотреть на Карима. Отвернувшись, онаоткинулась на подушки и сделала вид, что дремлет. Всего через несколько недельвыходит замуж Инига, а через месяц Карим отвезет ее в Кордову. Она никогдабольше не увидит его…Словно острый нож вонзался ей прямо в сердце всякий раз,когда она думала об этом… Впрочем, женская доля горька. Сестру ее выдали замужпо расчету. Зейнаб задумалась… Родила ли Груочь долгожданного сына? Если этомальчик, то месть, коварно задуманная Сорчей Мак-Дуфф, совершилась. — ИстинныйМак-Дуфф унаследует Бен Мак-Дун и все имения Мак-Ферггосов. Но Зейнаб ничего обэтом никогда не узнает…

Настал день свадьбы Иниги. Зейнаб с пристрастием пыталаКарима, что ей надеть на торжество.

— Я хочу оказать честь твоей сестре, но вовсе не желаюзатмить ее в такой торжественный день.

— Если ты даже обернешься дерюгой, то все равно затмишьлюбую красавицу мира, так что не старайся, — галантно отвечал Карим. —Единственное, что могу посоветовать тебе, так это не надевать розовых одежд.Сестра будет в розовом свадебном платье.

— Надень что-нибудь простенькое, но элегантное. — Ома вынулаиз сундука кафтан аквамаринового шелка. Округлый вырез украшен был серебрянойвышивкой. Так же отделаны были и рукава. — А вот шелковые шальвары в тон, моягоспожа. Наденьте золоченые шлепанцы. Простенькие, без камушков…

Карим согласно кивал:

— А из украшений только серьги. Вот эти маленькие золотыеполумесяцы. Ну, может, еще один-единственный браслет, но не больше…

Ома одела госпожу и принялась за ее прическу. Она заплелагустые золотые пряди в толстую косу, вплела в волосы аквамариновую шелковуюленту, расшитую жемчугом. Обвив косой головку Зейнаб, словно венчиком, онаукрепила сверху прозрачную бирюзовую вуаль, прошитую золотыми и серебряныминитями. Одеяние самой служанки напоминало наряд госпожи, но было куда скромнее,да и цвет был иным — нежно-зеленым. На стройной шейке Омы красоваласьсеребряная цепочка с ляписом — дар Карима. К величайшей досаде принаряженныхдев, всю эту красоту пришлось спрятать под черные яшмаки, надетые специальнодля путешествия.

Прибыли носилки, чтобы отвезти девушек в город. По обычаю.Карим ехал рядом с носилками верхом. Когда они достигли дома Хабиба-ибн-Малика,носилки остановились у ворот, ведущих в сад. Спешившись, Карим отпер воротасобственным ключом.

— Я должен войти в другие двери, — сказал он. — Идите в сад,там женщины уже вовсю веселятся.

— А мужчины? — спросила изумленная Зейнаб.

— Они развлекаются отдельно, — объяснил Карим. — Таков нашобычай. А теперь идите и отпразднуйте свадьбу на славу! Мать шепнет вам, когдапора будет возвращаться. Вы выйдете через эти же ворота, я уже буду васподжидать. Доброго вам праздника!

Девушки вошли в изумительной красоты сад. Повсюду рослистройные высокие деревья, в бассейнах цвели водяные лилии, а фонтанывыбрасывали в воздух кристальные струи. Привлекаемые звуками музыки, девушкипошли по дорожке и тут увидели гостей. Они тотчас же направились к госпожеАлиме и почтительнейше приветствовали ее.

Мать Карима в этот день была особенно красива и вся сияла отсчастья.

— Видите невесту? — гордая мать указала девушкам на Инигу.

В самом центре садика Инига сидела на золотом троне внежно-розовом наряде, сплошь расшитом хрусталиками и бриллиантами. Волосыдевушки были распущены и щедро посыпаны золотой пудрой, но тонкая розовая вуальскромно прикрывала все это великолепие. К девушкам приблизились рабыни ипомогли Зейнаб и Оме освободиться от дорожного платья. Те тотчас же оправили иразгладили наряды. Алима одобрительно оглядела девушек.

— Как вы обе прелестны! — сердечно произнесла она. — Ну,идите поприветствуйте мою дочь…

Зейнаб и Ома поспешили к Иниге, сидящей на своем троне вокружении сундуков с приданым и подарками. Она лукаво хихикнула:

— И что вы обо всем этом думаете? Похожа я на раскрашенногоидола?

— Ты просто изумительна сегодня! — сказала Зейнаб. — Нонеужели ты целый день вот так восседаешь? Или тебе все же дозволено двигаться?

— Я должна сидеть здесь в одиночестве и наслаждатьсясобственным величием, — хихикнула Инига. — До самого вечера, пока не придетАхмед с друзьями. Тогда меня отвезут в дом его отца, где мы и станем с нимжить. Там празднество продолжится, на мужской и на женской половине отдельно.Ну, а потом, наконец, мы с молодым супругом удалимся в спальню… Затем никто неувидит моего светлого лика до того дня, когда я с радостью объявлю, что ждуребенка. Ну, а после, естественно, я буду с каждым месяцем расцветать, покудане подарю мужу желанного наследника.

— А если родится дочка? — спросила Зейнаб.

— Все надеются, что первым будет сын, но девочке тоже будутрады. До того как явился пророк и просветил невежественные души наши, многиеубивали младенцев женского пола. Коран учит: «Не умерщвляйте детей из боязнинищеты. Аллах пошлет вам пищу. Убийство же новорожденных — страшный грех». — Инигаулыбнулась. — Ведь женщина — дарительница жизни. Не может же она становитьсяубийцей!

В саду было весело. Играли музыканты — тоже сплошь женщины,а некоторые из подруг невесты плясали, услаждая взор новобрачной. Грациозныерабыни скользили по дорожкам, разнося на подносах напитки, пирожки,засахаренные фрукты и прочие сласти. Наконец, Алима подала девушкам условленныйзнак. Девушки тотчас же подошли проститься с сидящей на троне невестой.

— Приезжай навестить меня до нашего отъезда в Кордову, —сказала ей Зейнаб.

— Когда ты едешь? — спросила Инига.

— После Рамадана — так сказал Карим…

— Непременно приеду, — пообещала подруге Инига. — Навернякаон не уедет прежде, чем закончится Ид-аль-Фитр.

Девушки крепко обнялись. И Зейнаб, сопровождаемая вернойОмой, поспешила к маленьким воротцам в стене.

Карим уже ждал их около носилок. Заботливо усадив девушек,он объявил:

— Я должен остаться здесь до конца свадебных торжеств. Яприду к тебе поздно, сокровище мое… Жди меня. Он задернул шелковые занавески, иносилки тронулись.

— Как забавно, — разглагольствовала Ома. — Мужчины и женщинывеселятся врозь! Я так надеялась повидать Аллаэддина-бен-Омара, но если он дажеи был здесь, то я узнаю об этом, только если он соизволит мне сказать… Он былтак занят последние месяцы — я его почти что и не видела. Думаю, что ему нет доменя ровным счетом никакого дела — хотя он и из кожи вон лез, пытаясьсоблазнить меня на корабле, по дороге из Эйре…