Сверху и снизу - Лаура Риз

Меня начинает тошнить. Я продолжаю бросать в рот ягоды, не чувствуя их вкуса. Сегодня М. упомянул этот ресторан «У Парагари», но не сказал, что обедал с Яном. Их встреча, я уверена, была не случайной. Я слушаю, как Ян рассказывает мне об этом обеде, и пытаюсь понять, что еще затеял М.

На ночь я надеваю рубашку с длинными рукавами, чтобы Ян не заметил рубцов и ожогов. Возникшая напряженность со временем прошла, и теперь в обществе друг друга мы снова чувствуем себя свободно. Я решила показать Яну рассказы Фрэнни — «Водяную Крысу» и «Последний довод Фрэнни», не упомянув, что получила их от М. Сказала, что нашла их в компьютере Фрэнни. Ян читает их молча, в его глазах блестят слезы. Потом он так же молча обнимает меня, понимая, что слова здесь не помогут. Удивляюсь, почему я раньше не показала ему первый рассказ?

Ночью я лежу в его объятиях и думаю о Фрэнни, об М. и комнате для дрессировки. Когда Ян обнимает меня, я чувствую себя заключенным, получившим несколько часов передышки до следующей пытки. С ним безопасно, я знаю, чего ждать от него, и могу полностью расслабиться, зато М. высасывает из меня всю энергию, как из батарейки. Ян мне нужен, чтобы вновь зарядиться, он придает мне силы, необходимые для того, чтобы выдержать новую дозу безумия М. и продолжить путешествие по темной стороне его души.

В соответствии с пожеланиями М. сегодня на мне разрисованная цветами хлопчатобумажная юбка, белая, без рукавов, блузка и сандалии — не слишком сексуально, но и критиковать меня ему не за что.

— Зачем вы это делаете? — спрашиваю я М., имея в виду его новую дружбу с Яном. Мы обедаем на Бейкер-сквер, в моем любимом кафе. Уже довольно поздно, за соседними столиками никого нет, только несколько официантов обеденной смены заняты уборкой — расставляют соль и перец, моют и сервируют столы, подметают кабинки. Я заказываю только кофе и суп, а вот М. предпочитает жареного цыпленка и овощное рагу.

— Чтобы развлечься, — как я и ожидала, говорит он. Это его любимый ответ. — В воскресенье я даю сольный концерт в галерее Крокера, мне хотелось бы, чтобы ты пришла.

Я не отвечаю, потому что все еще злюсь на него за то, что он собирается втянуть в свои игры Яна.

— О, не смотри на меня так мрачно, — говорит М. — Я не рассказывал ему о нас — можешь на меня положиться.

— На вас ни в чем нельзя положиться. — Я отворачиваю лицо. Не в моих силах помешать ему встречаться с Яном, и я решаю спасти то, что еще можно спасти. — Вы собираетесь и дальше с ним встречаться?

М. кивает.

— Хорошо, тогда дайте мне что-нибудь взамен.

— Что именно? — спрашивает он.

— Вы говорили, что порвали с Фрэнни за три недели до ее смерти — расскажите мне об этом.

Прожевав то, что было у него во рту, М. откладывает в сторону вилку и пристально смотрит на меня. Я вижу, как бьется жилка у него на виске.

— Чего ради я должен тебе это рассказывать?

Его слова застают меня врасплох.

— Ради вашего развлечения, по той же причине, что и всегда.

Взяв вилку, М. снова начинает есть.

— Не сегодня. Это скучная тема. Давай лучше поговорим о тебе. — Размышляя, он не спеша пережевывает пищу. — Я хочу, чтобы ты ответила на мой самый первый вопрос, который я задал тебе когда-то. Не старайся казаться такой удивленной, — он улыбается, — ты знаешь, о чем я говорю. Я хочу знать, почему ты не слишком сближаешься с мужчинами.

— Ну, это уж точно вам наскучит. — У меня вовсе нет желания обсуждать с ним эту тему.

— Ничего, я все-таки попробую выдержать. — М. пристально смотрит на меня. — Расскажи, почему ты прежде была довольно равнодушна к мужчинам?

Я отпиваю глоток воды. Многие годы мое отношение к представителям противоположного пола не казалось мне чем-то необычным — я была занята учебой и работой: у меня просто не было времени. Только недавно, последние несколько лет, я стала задумываться над своим поведением.

— Говорить особенно не о чем, причина довольно банальная и важна только для меня. — Я отпиваю еще один глоток. М. терпеливо ждет продолжения. — Если вам хочется отыскать какую-нибудь детскую травму, то вы ее не найдете, ничего ужасного или пугающего со мной в детстве не случалось, обычная скучная история. В выпускном классе школы я забеременела, и парень меня бросил. После этого я стала осторожной с мужчинами, и на этом точка. Рассказ окончен. Такое постоянно случается с тысячами женщин. Что делать? Надо жить дальше. Скептически поглядывая на меня, М. усаживается поудобнее.

— Ну, рассказ пока не закончен. Давай поподробнее. Суп еще слишком горячий, и я дую на него, прежде чем есть; потом, раскрыв пакет с сухариками, кладу один из них в рот, а остальные бросаю в тарелку.

— Это было восемнадцать лет назад — тогда на такие вещи смотрели по-другому и это казалось большой проблемой. Парень — отец ребенка — в основном говорил мне, что это моя проблема, а не его, и я не должна ни в чем на него рассчитывать. Он был полным ничтожеством. Чего я не ожидала, так это реакции моих подруг — в старших классах у меня их было много. Каждая из них реагировала точно так же, как мой парень: это твоя проблема.

Я кладу на стол ложку и выглядываю в окно. По небу плывут белые облака. Возле окна кругами летает, жужжа, одинокая муха — стекло служит ей преградой на пути к прогрессу. Потом я вновь поворачиваюсь к М., который все еще ждет продолжения.

— Ну, это действительно была моя проблема. Не знаю, чего я ждала от них. Может быть, моральной поддержки. Знаете, что сказала моя лучшая подруга? «Когда моя мама узнает, что ты беременна, то решит, что я тоже напропалую сплю с парнями». Конечно, теперь, задним числом, я понимаю, что ждала от нее слишком многого, и от других тоже, но тогда я чувствовала себя одинокой, брошенной. — На моем лице появляется слабая улыбка. — Знаю, это звучит мелодраматично, но именно так я себя тогда чувствовала. Мне не хотелось ничего говорить родителям — это бы их только расстроило. Я была в панике и не надеялась на чью-то помощь. Вот почему я сделала аборт. Это решило проблему: после аборта все мои подруги снова пришли ко мне. Они хотели возобновить отношения с того момента, когда мы расстались, хотели, чтобы я снова веселилась с ними, как будто ничего не случилось, но со мной что-то произошло. Я не могла жить так, как жила раньше. Закончив школу, я постепенно рассталась со всеми моими подругами: когда они мне звонили, отвечала, что занята. Через некоторое время мне перестали звонить. Именно этого я и добивалась, или по крайней мере считала, что добивалась. Потом это положило начало привычке. Когда я встретила в колледже новых друзей, то была с ними крайне осторожна — не только с мужчинами, но и с женщинами. В душе я считала, что могу полагаться только на себя, и не сближалась ни с кем — ведь в конце концов меня ждало бы только разочарование. У меня были любовники, но они всегда оставались как бы на расстоянии — я была занята работой, любимой работой, и не желала, чтобы мне мешал какой-нибудь парень. За долгие годы я привыкла к одиночеству, но с Яном у нас все по-другому. Смерть Фрэнни сделала меня ранимой, а он оказался рядом. Этот человек заставил меня понять, что я могу доверять ему, полагаться на него. Если бы дела повернулись по-другому, у меня был бы сейчас восемнадцатилетний сын, а может, дочь. Теперь это кажется невероятным: ребенок, мой ребенок, начинает учиться в колледже. А потом, наверное, появились бы внуки.