Цвет крови - Марко Беттини

— Что записано в договоре?

— Тридцать человек они досрочно отправляют на пенсию и запрещают сверхурочные часы.

— Ты шутишь? Они же намеревались ограничиться двадцатью увольнениями.

— Да, но благодаря такому решению остальным не урезают зарплату.

Все еще пребывая в возбуждении от встречи с Клаудией и погруженный в мысли о ней, Марко прижался к Лизиной груди. Она не слишком удивилась.

— Все-таки странно, — заметил он, — что Нашетти позволил себе заключить такое соглашение. Обычно он куда более щепетилен.

— Кто знает? — пошутила Лиза, процитировав название старого фильма, который любил пересматривать Марко.

— И это еще не все новости? — спросил он.

— Собрание у Иллюстри. Разве ты не идешь на него?

— Надо было идти, но я опоздал.

— Да нет же, оно только еще должно начаться. Вот они как раз выходят от главного. Всей гурьбой.

— Ну, я пошел.

Новенький кабинет Иллюстри словно стал меньше от присутствия делегации из пяти человек. Напротив главного редактора: глава отдела хроники Боччолини, Джулио Нашетти — в качестве представителя самого старшего поколения хронистов, глава отдела региональных новостей Ферньяни и тридцатилетний заведующий отделом оформления Сандро Кокки. Поздоровавшись со всеми, Марко присел на один из стульев, стоящих сзади.

— Итак, у нас чрезвычайное положение, — начал Иллюстри. — Мы должны проследить за событиями, последовавшими за арестом Дзуккини, и за ходом расследования по делу о поджоге гипермаркета. В восемнадцать часов прокуратура созывает пресс-конференцию. Вероятно, они сообщат нам какие-нибудь новые сведения, но не будем предвосхищать события. Пока что мы увеличим раздел городской хроники до четырех страниц. Если на конференции всплывет что-то важное, добавим еще две статьи в рубрику национальной хроники. Так на чем мы остановились?

Вопрос предназначался Боччолини.

— Молодому Дзуккини вменяют в вину поджог гипермаркета, с тем чтобы отдать его на откуп мусульманам. Дома у этого молодчика обнаружили целый армейский склад и листовки с расистскими лозунгами. Когда карабинеры ворвались на виллу с ордером на обыск, он насиловал семнадцатилетнюю девушку, дочь владельца оптового магазина пластиковых материалов. Вчера об этом умолчали. Кроме того, неонацисты использовали театральный грим, парики и накладные носы, чтобы во время вылазок оставаться неузнанными. Отец Дзуккини делает сейчас все возможное, чтобы вызволить сына из-под стражи. У его дитяти будут три самых лучших адвоката.

— Хорошо, значит, так и оставим, — заключил Иллюстри. — Посвятим этому событию четыре страницы, а на последней поместим только заявления членов семьи Дзуккини и адвокатов. Сверху на страницах должны быть видеоматериалы: на одной из страниц — нацистская коллекция, на второй реконструированная схема ареста преступника во время совершения акта насилия. Две других составит описание пожара в гипермаркете и краткие заявления представителей защиты вместе с их фотографиями.

Во время выступления Иллюстри Кокки делал какие-то заметки на листке. Большая часть работы ложилась именно на него: и главный редактор, и издатель придавали огромное значение картинкам. Хуже всего, по мнению Марко, Боччолини, Нашетти и Ферньяни, было то, что Иллюстри недооценивал собственно содержание статей. Не сказав ни слова о том, как он предполагает сократить подачу новостей, директор перешел к мерам предосторожности и предоставил большую площадь в газете адвокатам защиты. Этот маневр заметили не все, а Марко внезапно пришло в голову, что нейрохирург Джузеппе Дзуккини — старый друг Короче.

— Далее, — добавил Иллюстри, обращаясь к Кокки, — обратите внимание на колорит. Удалите красный с фона. Вместо него пустите темно-желтый, — изображения будут выглядеть рельефнее.

Тут все присутствующие вспомнили, что темно-желтый — любимый цвет Джорджии Де Ранди. Обычно она сочетала его с чем-нибудь черным, чтобы желтый не слишком сливался с ее светлыми волосами. Красный цвет она терпеть не могла. Можно себе представить, какие диалоги они вели с главным редактором по поводу оформления газеты.

— В семь вечера, после пресс-конференции, встречаемся снова, — завершил собрание Иллюстри.

Выходя, Марко попытался прощупать Нашетти:

— Я узнал, что вы всё подписали.

— У нас не было альтернативы, — ответил тот на ходу.

— Однако вы могли бы добиться, чтобы они сократили число увольнений, — настаивал Марко.

— Да, но только за счет уменьшения зарплат сотрудникам. Из двух зол…

— Но вы могли хотя бы попытаться помешать им…

— Нам продемонстрировали копию постановления о нашем отстранении от должности. И пятого числа следующего месяца мы были бы свободны.

— Это противозаконно.

— Пойми, Де Ранди так не считает. Предприятию нужны деньги. Эта женщина сделала вид, что тонет и что если уж утонет она, то и все мы вместе с ней пойдем ко дну.

— Ясное дело!

Марко не слишком убедили разглагольствования Нашетти. В его словах было что-то не так, он будто повторял заученную лекцию.

Ничего не поделаешь, нужно было сконцентрироваться на работе. Марко простился с Нашетти и увидел, как за его спиной в кабинет Иллюстри входит генеральный директор Франко Баллони, сияющий, словно невеста под венцом. На мгновение их взгляды пересеклись, но Баллони предпочел пройти мимо Марко не поздоровавшись.

В отвратительнейшем расположении духа Паоло Мормино собрался в столовую. Мысль о поглощении мерзкой еды в полицейской казарме не вызывала у него восторга. Его даже не слишком волновало дальнейшее развитие дела Лукмана. Если работа движется в правильном направлении, то совсем скоро все прояснится.

Ему не удалось обрести популярность, арестовав «потрошителя». И теперь он пытался себя оправдать. Мормино вышел из здания криминальной полиции, пересек улицу и, пройдя метров пятьсот под портиком, оказался напротив казармы, у железнодорожной станции.

Столовая располагалась на втором этаже. Там его настроение еще ухудшилось. Пластиковые столы, тарелки, блюда, подносы и стаканы, люди в форме и в гражданской одежде за длинными столами — все это больше напоминало тюремную столовку, где заключенным почему-то выдали оружие, чем столовую для полиции.

Просмотрев меню, Мормино мужественно решился заказать ризотто с морепродуктами и стакан белого вина. Он устроился в торце длинного стола, где еще оставались четыре свободных места, и нехотя приступил к ризотто.

— Мормино, вы — и в столовой?

Подняв голову, Паоло увидел агента Джино Беллуцци, компьютерщика-самоучку: он не имел специального образования, но превосходно разбирался в технике. Джино держал в руках поднос, на котором поместились две тарелки рагу с макаронами.

— Что, соскучился по макаронам? — пошутил Мормино.