Проклятие дома Ланарков - Антон Кротков

Лейтенант спокойно вытащил из кармана платок, откашлялся в него и немного осипшим голосом ответил с добродушной снисходительностью:

— Вы мне симпатичны, миссис Вэй. В вас есть то, что я больше всего ценю в женщинах, да и в людях вообще — юмор и кураж. С вами не соскучишься.

Они прошли ещё какое-то расстояние. Внезапно свет в туннеле погас. Возникла небольшая суматоха. Шедшая впереди с лампой в руках служанка не отзывалась на тревожные оклики. Пока лейтенант искал у себя в карманах зажигалку, Эммы и след простыл. Хорошо ещё, что ведущая наверх лестница была уже совсем рядом.

Графский кабинет встретил их мраком и тишиной. Внезапно из дальнего тёмного угла грозно прозвучал рычащий голос:

— Что вам тут нужно?

На фоне зарешеченного окна Скарлетт разглядела звероподобный силуэт — лохматую башку на мощных плечах. И узнала голос сэра Уильяма.

— Как вы посмели проникнуть сюда! — снова прорычал он.

В руке хозяина дома блеснула сталь. «Пистолет», — решила Вэй, и поспешила сообщить:

— С нами ваша дочь!

Лейтенант подсветил зажигалкой лицо молодой графини.

— Это действительно ты, Флора? — недоверчиво осведомился граф.

— Да, отец.

— Тогда подойди ко мне.

Но Флора не тронулась с места:

— Отец, ты не должен причинять зла этим людям. Они со мной.

— Хорошо. Тогда пусть уходят.

Постепенно глаза Скарлетт привыкли к темноте, и всё же не настолько, чтобы хорошо рассмотреть графа. Повезло, что в это время сквозь оконные стёкла заструился лунный свет. В его голубоватом сиянии из мрака частично проступило грубое лицо в огромных бакенбардах, очень напоминающих звериную шерсть. Черты его были искажены игрой светотени или же… Странное впечатление оно производило, будто трансформация зверя в человека (или наоборот) происходила прямо на их глазах.

Тут Флора заметила, как на паркетный пол под креслом графа что-то капает, и испуганно воскликнула:

— У вас кровь?! Отец, вы ранены?! — Дочь поспешила зажечь светильник. Граф скривился и отвернулся, будто яркий свет больно ударил ему в глаза. Впрочем, гримаса боли могла быть вызвана раной на его правом плече. Повреждённая рука безвольно покоилась на подлокотнике кресла, здоровой рукой граф вцепился в больное место, которое было кое-как перевязано обычным платком. Из-под пальцев его сочилась кровь и стекала по рукаву.

— Я подрался с арендаторами и один мерзавец полоснул меня косой.

— Вам нужно вызвать врача и заявить в полицию!

— Никуда заявлять я не стану! — рявкнул граф. — И вы не смейте. Я не хочу этого. Должен признаться, что в случившемся отчасти есть и моя вина. И я не желаю из-за этой глупой ссоры лишиться всех арендаторов. — Граф, сузив глаза, вглядывался в спутников дочери. — А я думал, что в кабинет забрались воры — буркнул он.

— Я провожу моих друзей, отец, и вернусь, чтобы перевязать вас — пообещала дочь.

* * *

В поведении графа многое выглядело странным. Прежде всего Скарлетт удивила и озадачила реакция отца на появление дочери. Он будто не удивился совсем. Да и особой радости Вэй тоже не заметила, хотя пропавшую Флору искал весь город, её даже успели накануне объявить погибшей. А этот сухарь остался поразительно спокоен.

Слова Флоры ещё больше озадачили и встревожили Скарлетт:

— Без меня вас могут не выпустить из дома. У нас уже пропадали люди, отец постарался скрыть это от соседей… — Флоре тяжело было об этом говорить, но она должна была предупредить их об опасности. Девушка рассказала, что прошлым летом в имение нанялась сезонная работница — на кухню мыть посуду. Это была женщина таких необъятных размеров, что, сколько бы отец ни старался, он вряд ли сумел бы полностью обхватить ее талию. И всё же граф стал оказывать толстой посудомойке явные знаки внимания: он не чурается заводить любовные интрижки с прислугой. Тем более что пышная служанка имела необычную экзотическую внешность. У неё была смуглая кожа и черты мулатки. По-видимому, женщина была родом откуда-то из колоний, скорее всего, дочь какого-нибудь английского офицера низшего ранга и туземки. А отец когда-то служил в колониях и имел там много местных женщин. Он не стеснялся об этом хвалиться другим мужчинам даже в присутствии родных.

Правда новая любовница оказалась женщиной своенравной. Через некоторое время она стала открыто принимать ухаживания помощника конюха, тоже пришлого парня. Несмотря на свой малый рост, конюх ничуть не отставал от хозяина в погоне за юбками. В общем, оказался нагловатым типом. Все ожидали, что разразиться скандал и толстуху вместе с её новым ухажёром, или одного конюха с позором выгонят, ведь самолюбие хозяина было уязвлено. Но однажды они оба пропали.

— Отец сказал, что парочка сбежала. Это было странно, ведь они даже не взяли расчёта. Поползли нехорошие слухи. Впрочем, об этом быстро забыли… — Флора не успела договорить, а её рассказ, звучавший как зловещее предупреждение, получил воплощение в виде двоих вооружённых мужчин, поджидающих незваных гостей на выходе из дома…

* * *

Взволнованный пастор выскочил из закрытой кабинки для исповеди. Почти одновременно с ним из-за перегородки появился тот, кого он только что исповедовал.

— Да кто вы такой?! — воскликнул священник и ужаснулся, вдруг увидев перед собой самого дьявола, который скрывал себя за покровами плаща и широкополой шляпы. Перекрестив перед собой воздух, потрясённый священник чуть малодушно не рухнул на колени перед ужасным посетителем. Но тут его внезапно осенило: «А если это долгожданный шанс, который бывает лишь однажды? Раз он пришёл к тебе, церковнику! И пытается поговорить, значит прежде никто не смог его выслушать. Разве твой долг перед Господом не велит тебе проявить мужество и мудрость в столь ответственный момент?». И хотя у пастора мурашки пробегали по телу, настроение его резко переменилось, теперь он был даже заинтригован:

— И всё же кто вы? — снова спросил он более спокойно. — Человек? Или…

— Можете считать меня дьяволом, святой отец, — ровным голосом ответил визитёр. — Но даже дьяволу однажды может потребоваться помощь церкви. Так вы позволите мне остаться и продолжить разговор? Или же я уйду…

…Скарлетт всерьёз занервничала, не зная, чего ожидать от громил, которые перекрыли им выход из дома. В одном из них она узнала личного телохранителя графа — огромного викингоподобного Ранульфа. По его грубому малоподвижному лицу невозможно было ничего понять. Но можно было не сомневаться: что бы не приказал ему хозяин, «викинг» ни перед чем не остановиться. Голова второго охранника была напряжённо втянута в плечи, в руках он сжимал дробовик крупного калибра. Назревало что-то очень нехорошее.

За спинами у девушек скрипнула подошва. Скарлетт оглянулась и увидела грозную фигуру графа. С ним был секретарь и ещё кто-то, кого пока плохо было видно в тени коридора.