Коготь и цепь - Анастасия Машевская

Змей невольно стал вслушиваться внимательнее. Алай, все такой же прямой как обычно, немного подался вперед.

– Чтобы заключить подобный брак, как минимум семь танов из двенадцати должны подтвердить свое согласие с выбором династии. В конце концов, рано или поздно именно этой женщине им придется подчиняться. В другой ситуации – в любой за последние лет двести, исключая недавние десять, – эта проблема решается легко. В столице, Гавани Теней, во дворце династии всегда пребывает ахтанат или танин каждого из двенадцати танских домов. С одной стороны, в качестве гарантии безопасности от каждого из цветных кланов, с другой – в качестве представителя интересов семьи в государственных и военных вопросах вроде нашего, – немного приторно улыбнулся Яфур. – Сейчас же, как вы знаете, ситуация иная. После войны представители семей еще не собраны, у некоторых танов отношения с династией напряжены.

– Поэтому наше предложение о браке оказалось для раманов весьма своевременным, – с задумчивым видом произнес Гор. – Верно?

Каамал, вновь оскалившись, улыбнулся:

– Именно. Выбери Яасдуры сейчас танин из дома, которого не одобряет кто-то другой, – и можно недосчитаться чего-то важного, даже будучи раманом.

– К тому же, – продолжил Змей, пугая Каамала осведомленностью, – насколько мне известно, есть среди танов кое-кто, кто сыграл в окончании войны одну из ключевых ролей, заставив раману Тахивран собрать последний совет. И если этот кто-то будет врагом дома будущей раману, у Яасдуров и впрямь могут возникнуть трудности.

Каамал облизал губы, не отводя глаз от брюнета. Далхор требовательно поглядел на Змея, потом на Яфура и сухо спросил, о ком речь. Каамал смочил горло глотком воды и облизнулся еще раз:

– Яввуз.

Алай перестал понимать происходящее, но спрашивать Тиглата, откуда он знает девчонку, было не к месту. Сначала о главном.

– Я правильно понимаю, что мы говорим о той малолетке?

Каамал вздохнул:

– Ваше величество, Яввузов не назовешь ни слабыми, ни бедными. Как известно, Бансабира в этой войне хорошо постаралась, отыграв куда больше, чем потратила на обеспечение войск за годы войны. Я отсиделся в тылу, присматриваясь, к кому примкнуть за пять минут до победы, а она – прошла впереди, и будь Бану совсем безнадежной, ее бы не нарекли Матерью лагерей.

У Алая попросту вытянулось лицо: даже так?

– Теперь, – проигнорировал это Яфур, – позвольте вернуться к вашему вопросу о распоряжениях, которые нам дали государи перед переговорами. Распоряжения или, вернее, пожелания получил только я, и не как тан Каамал, а как свекор Бансабиры. Светлейшая, в чьих интересах заключить этот брак не меньше вашего, очень просила повлиять на решение Маленькой танши, хотя я и говорил, что единственным человеком, чьим приказам внимала Бану, был ее покойный отец.

– Вы хотите мне сказать, – наконец от Алая повеяло опасностью, – что в грозной стране мореходов нет никого, кто мог бы поставить на место сопливую девчонку?

– Я хочу донести до вас реальное положение вещей, – ничуть не смутился Каамал и вновь засиял улыбкой. – И оно таково, что после смерти Сабира Свирепого единственным, кому удалось заставить Бану играть по своим правилам, оказался Иден Ниитас, ее кровный дед, которому родство в свое время не помешало изрядно потрепать Бансабире нервы. Но Иден – сам довольно проблемный тип.

Каамал закончил полушутливо, а потом сделал глубокий вдох, размеренный выдох и вмиг посерьезнел.

– Бансабира Яввуз захватила в плен четверых прямых наследников из Зеленого танаара – дома раману Тахивран – и бесчисленное множество – из Алого дома Шаут, включая его правителя. Разумеется, эти двое, независимо от собственных побуждений и взглядов, поддержат ту позицию, которую выскажет по поводу свадьбы ахрамада Бансабира. У каждого из них на памяти примеры, что лучше не перечить без серьезного повода. Шаутов раздавила по-страшному: армией, в поединке, и раньше сдала обозленному соседу дочь нынешнего тана, причем с немыслимым позором и на верную смерть. Насчет Зеленого дома Аамут… – Каамал отвел глаза и вздохнул. Непохоже на него, подумал Змей, наблюдая. – Не знаю ничего наверняка, но ходят слухи, что тех танин и ахтанатов, кого не увезли в плен, Бану приказала растлить на глазах родителей. Кто-то даже покончил с собой.

Змей сглотнул.

– Мнение ее ближайшего соседа – тана Лазурного дома – имеет некоторое значение для Бансабиры, но суть в том, что он, похоже, имеет некоторый интерес и вообще с давних лет дружен с Яввузами. К тому же у него в пленниках наследники дома Ююл и еще несколько родственников дома Раггар.

– Уже шесть, – безотчетно подсчитал Змей.

Каамал размеренно продолжил:

– Кроме этого, у Бансабиры есть самые обычные союзники: это Ниитас, ее дед, и я. Видите ли, мне, конечно, лестно оказать раману столь важную услугу, но идти наперекор Бану я не тороплюсь. Мы, Каамалы, почти два века бились над тем, чтобы объединиться с Яввузами через брак. Бансабира была первой и очень долгожданной удачей в этом вопросе. Потому ее сын сегодня значится вторым в списке моих наследников. Кроме того, от Бану сейчас зависит судьба моего старшего сына. Стоит ей намекнуть, что она пойдет мне навстречу, – и я добьюсь своего. За любую цену.

О ситуации в Ясе Гор знал очень многое еще от Рамира, а после – от тех, кого тот оставил под началом Юдейра вместо себя. Поэтому быстро смекнул, куда метит седовласый толстопуз: с его деньгами и ее войском им вообще все равно, на ком женится ахрамад Кхасав, – при поддержке союзников они в силах вовсе изменить имя династии Яса! Да, Каамалу при таких амбициях определенно стоило побороться за родство с Бану.

– Бансабира не только хороший боец и полководец, но и торгаш, во всяком случае в том, что касается семейных уз, – продолжал Яфур. – За надежность союза она продаст кузину, как когда-то за безопасность отца продала в брак себя и как позднее расплатилась за проход по землям деда будущей свадьбой брата.

Алай прикрыл глаза, стараясь больше ничем не выдать чувств. Как он ошибался, даже насчет Джайи… И почему его собственные дети не способны так же наплевательски относиться к сентиментальным чувствам?!

– Станет ли поддерживать решение Бану в вопросе брака вашей дочери ее дед, не могу сказать. Однако еще один тан, Дайхатт, наверняка поддержит. Я неплохо его знаю, нынешний Дайхатт приходится племянником моей покойной жене. На исходе войны Дайхатты перебили половину мужчин семьи Яввуз, однако это не помешало нынешнему тану, едва погиб его отец и отец Бану, наведаться к ней с намеками. Дайхатт обладает большой силой, – заверил Яфур, – и у него серьезные намерения. Он всячески пытается добиться хотя бы вежливого нейтралитета от меня, Маатхаса и Ниитаса, то есть трех основных союзников Бану.

– Он жениться, что ли, собрался? – не выдержав, процедил Алай сквозь зубы.

– А вы бы не собрались? – размеренно спросил Яфур. – Молодая, не нищая, во главе почти сорока тысяч копий, надела с рудниками, шахтами и верфями, с выходом в Северное море и его китобойным промыслом, с завидными детородными силами – моего внука Бану родила посреди военного перехода! – вы бы не собрались? – усмехнулся Каамал, приобретая наконец наиболее привычное, с мягким, усыпляющим бдительность собеседника взглядом, выражение лица. – Дайхатт прекрасно понимает, что шансов на успех у него больше, чем у остальных, хотя бы потому, что он единственный из танов, чье войско может хоть как-то тягаться в численности с армией Бансабиры. Но он осознает, что наличие войска еще ничего не гарантирует, потому будет всячески демонстрировать дружественные намерения. Вообще, честно сказать, неясно, что будет дальше, так что Яввузов лучше держать в соратниках. А раз так, раз уж все дороги ведут в Пурпурный танаар, подпись Бану на этой бумаге обязательна, – кивнул старик на развернутый перед царем пергамент, – если вы намереваетесь сбыть дочь с рук именно в Яс.