Внезапная жертва - Джон Сэндфорд

– Вряд ли Дейв тебя узнает, – усмехнулся Мартин. – Телик он почти не смотрит. И вообще он парень застенчивый.

Мартин позвонил в дверной звонок, подождал и позвонил снова. Дверь открылась. Дейв – Мартин так и не назвал его фамилию – оказался немолодым мужчиной в очках с толстыми стеклами. На нем была короткая спортивная куртка. Хозяин открыл внешнюю дверь и, увидев стоявшую позади Сэнди, покраснел.

– Как дела, Дейв?

– Это ты, Билл? Заходи. – Дейв приоткрыл дверь шире. – Путешествуешь?

– Ага. Направляюсь в Дакоту.

– Слышал о наших бедах? – спросил Дейв и, покосившись на Сэнди, снова покраснел.

– Слышал по радио, – ответил Мартин.

– Они хотят отобрать оружие у хороших людей, – продолжил Дейв. – У меня нет доверия к правительству.

Он покачал головой и провел гостей в подвал, где вдоль стены протянулся ряд оружейных шкафов. Увы, в этом арсенале не оказалось ни автоматических винтовок, ни «калашниковых», ни самозарядных карабинов – ничего, что заинтересовало бы Мартина. Зато в его хозяйстве нашлись прекрасные охотничьи винтовки.

– Охота сейчас снова вошла в моду, особенно яппи[7]начали увлекаться. Подержанные охотничьи винтовки идут на ура. Если вдруг где-нибудь увидишь, да еще в приличном состоянии, вспомни обо мне, я охотно прикуплю еще несколько штук.

– Обязательно, – пообещал Мартин. – А вот эти «ругеры» для чего? – спросил он, глядя на ряд коротких нарезных ружей.

– На них постоянно есть спрос, – пояснил торговец оружием. – С ними удобно ходить на оленя. Но сейчас их почти не найти.

– И сколько тебе за них дают?

– Больше четырехсот с полтиной за штуку, если в хорошем состоянии, – ответил Дейв.

– Да они новые стоят вдвое меньше.

– Их сняли с производства лет десять назад. Если «Ругер» перестанет их выпускать, я озолочусь на тех, что у меня есть.

Мужчины еще какое-то время говорили об оружии. Сэнди молча стояла рядом. В конечном итоге ее спутник купил у Дейва за семьсот долларов два подержанных «сорок пятых».

– Жаль, что я не смог помочь тебе, – посетовал Дейв, провожая гостей к выходу.

– Заедем еще в два места, – сказал Мартин, повернувшись к Сэнди.

Первой остановкой стал магазин спортивных товаров, где Билл купил четыре желто-зеленых коробки патронов, охотничий лук «Браунинг Мантис», а к нему две дюжины алюминиевых стрел, две дюжины наконечников к ним, полочку для стрел, оптоволоконный прицел, спусковой механизм-релиз и пенопластовую мишень вроде той, что осталась в домишке во Фрогтауне. Он подождал, пока продавец нарежет стрелы и вставит в наконечники специальные вкладки, чтобы их можно было насадить в считаные мгновения.

Все это время Мартин вертел в руках «беретту», затем со вздохом отложил ее в сторону:

– Не сегодня. Пожалуй, в следующий раз.

Во втором магазине спутники купили еще шесть коробок патронов.

– Откуда ты знаешь эти оружейные магазины? – спросила Сэнди.

– Я знаю их почти все, – ответил Мартин. – Бóльшую их часть от Аппалачей до Скалистых гор. А еще в Солт-Лейк-Сити, в Вегасе и в Рино. Насчет побережий ничего не скажу. Еще несколько знаю во Флориде, если это можно считать побережьем.

– Тебе не приходило в голову свалить? – немного помолчав, поинтересовалась Сэнди.

– А тебе?

– Нет, – покачала головой женщина. – Наверное, я останусь с Диком. По-моему, нам всем надо валить в Мексику. Я действительно не хочу умирать.

– Еще бы.

И Мартин, пожалуй, впервые за все это время разговорился.

– Я как и Баттерс, – пояснил он. – В вечном загоне. В нашем племени все такие. Нас преследуют, и у нас нет шансов на победу. Мы защищаемся и бежим дальше, а они снова гонятся за нами.

– Кто «они»?

Билл пожал плечами.

– Правительство. Все, кто ему служит. Копы, егеря, ФБР, Бюро по контролю за алкоголем, табаком и оружием… Короче, все. Журналюги, банкиры, либералы, называй их как хочешь. Евреи. Вся эта свора. Горожане. Не скажу, что они хотят причинить нам вред, но так получается.

– А черные? Ниггеры?

– Черные – они как фишки для покера, – ответил Мартин. – Правительство играет черными в игры. Оно натравливает черных на нас, но сами черные никакой выгоды с этого не имели и не имеют.

– Как-то все это грустно, – вздохнула Сэнди.

– Еще как. Знаешь, люди, которые правят миром… им позарез нужна власть. И они получают ее, придумывая законы, а нас заставляют зависеть от них. Они могут делать что хотят со стариками, потому как те должны иметь социальное страхование и медицинский полис. Но если ты пытаешься стать независимым, то они давят на тебя законами. Вот как на Дика. Он не смог торговать в своем магазинчике запчастей. Дик какое-то время химичил с налогами, но законники прижали его, законопатили в тюрягу. От этого у кого угодно крышу снесет.

– Ты считаешь, что Дик сумасшедший?

– Мы все сумасшедшие, – ухмыльнулся Мартин. – Тут уж ничего не поделаешь. Я тут недавно думал об этом… Ты помнишь, как когда-то осенью жгли листья? В маленьких городках? И как вкусно в воздухе пахнет дымком? Но теперь жечь листья нельзя, потому что это запрещено. Для запрета нет никаких причин, особенно в маленьких городках. Ты ведь ничего не загрязняешь. Эти уроды просто пользуются законом, чтобы приучить тебя к своим правилам. Все начинается с мелочей, а заканчивается серьезными делами, вроде того что в страну пускают мексиканцев, а люди вроде нас не имеют возможности получить хорошую работу.

– Понятно, – кивнула Сэнди.

– Когда-то осенью мне нравилось, как пахнет горящими листьями. – Мартин посмотрел в окно.

* * *

Сэнди было интересно, что у них получится с изменением внешности.

Она заставила Дика сесть на стул в ванной и провела рукой по его густым жестким волосам.

– У тебя темные волосы. Сразу покрасить их не получится. Не возьмет краска. Для начала их нужно обесцветить, – пояснила женщина.

– Ты уверена? – спросил Лашез.

– У меня есть опыт, – ответила Сэнди и принялась осветлять ему волосы, а когда закончила, то сказала: – Новый цвет будет бросаться в глаза, так что тебе, пожалуй, лучше сбрить бороду.

– Сначала давай посмотрим, что выйдет, – отозвался Лашез.

Пары перекиси больно щипали глаза, но Дик зажмурился и вытерпел процедуру.

Когда Сэнди закончила, обычно темные волосы и борода Лашеза сделались светлыми, цвета соломы, резко контрастируя с грубыми чертами его лица.