Вынужденное признание - Фридрих Незнанский

Делать было нечего. Кожухов снял трубку и набрал номер своего старого друга, который обычно снабжал его билетами на любой спектакль и на любое место.

— Алло, Иван Палыч? Это Кожухов… Да-да… Спасибо, твоими молитвами. Послушай, Иван Палыч, ты мне сможешь сделать три билета на «Повесу»?.. Желательно в ложу… Что?.. Да. Устраивает. Спасибо, дружище. За мной должок. Пока!

Матвей Иванович положил трубку, вздохнул и снова поглядел в окно. Тучи развеялись, небо стало чистым и голубым. На душе у Матвея Ивановича полегчало. «Может, я просто слишком мнителен», — подумал он.

— Все в порядке? — спросил его Дементьев.

Кожухов повернулся к нему, кивнул, улыбнулся и сказал:

— Да, майор. Все в порядке. Все в полном порядке. Мы идем на спектакль!

…Музыка то взмывала вверх и полоскалась под куполом зала, поражая Матвея Ивановича прямо в сердце, то понижалась до глуховатого ворчания, вызывая в душе неизбывную тоску.

Погруженный в музыку, занятый своими мыслями, Матвей Иванович не заметил, как в ложу вошел посторонний. Лишь спустя несколько секунд он услышал у себя за спиной шорох и обернулся.

«Что это? — пронеслось в голове у Матвея Ивановича. — Кто этот человек? И что все это значит? — Глаза его расширились от ужаса. — Неужели он хочет меня застрелить?»

— Что вы здесь де… — глуховато произнес Кожухов, однако окончить фразу не успел.

Раздался негромкий хлопок. Голова Матвея Ивановича упала на грудь, плечи обмякли.

Незнакомец протянул руку, потрогал шею Кожухова и беззвучно произнес:

— Готов.

Подполковник Данилов сидел перед телевизором и, просматривая газету, лениво поглядывал на включенный телевизор с приглушенным звуком. Ни в газете, ни на экране телевизора не было ничего интересного.

Данилов отложил газету, наклонился к журнальному столику и взял чашку с кофе. Сделал осторожный глоток. Кофе все еще был горячим, но уже не таким обжигающим, как пару минут назад.

Попивая кофе, подполковник размышлял о Кожухове, Чернявом, майоре Дементьеве, пропавшей кассете и прочих неприятных вещах, которые занимали его мысли в последние недели.

Кожухов застрелен. Богачев под подозрением. Чернявый ждет кассету, однако Дементьев продолжает глупить, и кассеты нет. Богачев — следак со стажем, но он не в лучшей форме и может расколоться в любой момент. Хотя… вряд ли. Здоровье сына для него важнее всего. Однако если расколется, то ему, подполковнику Данилову, никак не миновать вызова на допрос. Это, конечно, пустяк. Но лишь в том случае, если новые друзья Данилова (так он в последнее время называл про себя Чернявого, Шаховского и иже с ними) согласятся его прикрыть. А если нет?..

Подполковник усмехнулся. Тогда лучший способ избежать разоблачения — это ликвидировать всех свидетелей, включая и его, подполковника Данилова.

И самое неприятное, что и припугнуть-то их нечем. Кассеты ведь до сих пор нет.

Что делать?

Данилов отхлебнул кофе и поднял взгляд на экран телевизора.

«В наше время, — бубнил хрипловатый тенорок, — ни для кого не секрет, что российские спецслужбы в достижении своих целей активно применяют психотропные средства. В том числе и так называемую «сыворотку правды». Человеку делают укол, после чего он теряет контроль над своими мыслями и словами. В таком состоянии человек способен рассказать о себе такие вещи, о которых — будучи в здравом рассудке — он боится признаваться даже самому себе. Сдерживающие психологические барьеры в этом случае…»

«Черт побери! — подумал Данилов и поставил чашку с остатками кофе на столик. — Вот и ответ!»

По губам подполковника пробежала недобрая усмешка. Затем он взял пульт, выключил телевизор, сунул руку в карман светлого летнего пиджака, вытащил мобильный телефон и набрал номер майора Дементьева…

Их встреча состоялась в тот же день.

Дементьев был слегка нетрезв (в последние дни он редко бывал трезвым). Его худощавое лицо было бледным, под глазами залегли глубокие тени. Короче говоря, выглядел он паршиво. Однако в светло-голубых прищуренных глазах застыло упрямство. Глаза эти глядели на подполковника с подозрением и неприязнью.

«Дать бы тебе по морде, чмо желторотое», — устало подумал Данилов.

Однако, само собой, он не стал пускать в ход кулаки. Наоборот, Егор Осипович заставил себя приветливо улыбнуться и сделать рукой приглашающий жест:

— Проходи, Володя! Садись, где хочешь! Жены дома нет, она на даче, так что мы можем поговорить откровенно и открыто.

Дементьев, не снимая туфель («Вот свинтус», — поморщился Данилов), прошел в комнату и уселся в любимое кресло Егора Осиповича, вытянув перед собой длинные ноги. Затем нагло посмотрел на Данилова.

— Ну? — сказал он. — Зачем звали? Хотите отдать мне мои деньги?

Данилов сел на диван. Несмотря на презрительный тон, сквозивший в каждом слове мальчишки, взгляд подполковника оставался спокойным и даже доброжелательным.

— Послушай, майор, — с легкой улыбкой начал.

Данилов, — я понимаю, что дружбы у нас с тобой не получится. Но нас с тобой связывают коммерческие отношения… Хочешь ты того или нет, но мы с тобой партнеры, поэтому попытайся вести себя если не вежливо, то хотя бы сдержанно. О'кей?

Вместо ответа Дементьев осклабил бледные губы в ухмылке.

— Хотя бы и так, — кивнул подполковник. — Теперь к делу. Люди, с которыми я веду переговоры, отказываются выплачивать деньги, не получив кассету. Они опасаются, что мы подсунем им фальшивку, и их можно понять. Особенно после того, как ты сыграл со мной эту идиотскую шутку с «Битлз». — Данилов поморщился. — До этого момента отношения между нами были вполне доверительными, но после… — Он медленно покачал головой: — Они больше не доверяют мне так, как раньше, майор. И все это благодаря тебе.

Дементьев лениво махнул рукой:

— Бросьте, подполковник. Вы никогда не играли со мной честно. И нужно быть идиотом, чтобы ожидать от вас честности сейчас. Я не отдам вам кассету, пока не получу деньги. И мне плевать, что о вас подумают «люди, с которыми вы ведете переговоры». Если вы сами не можете договориться, сведите меня с ними, и я все устрою.

Данилов улыбнулся.

— Свести тебя с ними?

— Да. — Дементьев пожал плечами: — А что здесь такого? Я полагаю, им все равно, с кем работать. Главное — чтобы работа была сделана. А пока кассета у меня, я для них гораздо полезнее, чем вы.

— Беда лишь в том, что они об этом не знают, — заметил Данилов. Он достал из кармана платок и вытер вспотевший лоб. — Уф-ф… — выдохнул он. — Жарковато сегодня, правда?

Дементьев молчал, настороженно вглядываясь в лицо подполковника.