Скандальные наслаждения - Элизабет Хойт

Максимус нетерпеливо дернул плечом.

— Ей только семнадцать. Когда придет время, я познакомлю ее с подходящими джентльменами. Не бойся — я о ней позабочусь.

Геро кивнула. Конечно, он позаботится. Максимус всегда заботится о тех, кто с ним рядом. И вероятно, он прав — светский сезон может оказаться для Фебы слишком трудным, учитывая ее зрение.

Но все равно для Фебы это станет ужасным ударом. Она с таким нетерпением ждала своего выхода в свет.

— Ты правильно решил, — тихо сказала Геро, опустив глаза.

Максимус снова пронзил ее своим орлиным взглядом.

— Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?

— Да, конечно. — Она улыбнулась.

Как было бы замечательно, если бы она смогла излить ему свои беды. Поговорить о Гриффине и об их странных, запутанных отношениях, о ее сомнениях относительно предстоящего брака с Мэндевиллом и о том, состоится ли этот брак вообще. Она хотела многим поделиться с ним, с ее старшим братом. Она потеряла отца и мать совсем еще маленькой девочкой, чтобы сильно скорбеть по ним, но в такие дни, как сейчас, ей очень хотелось видеть их рядом. Хотелось, чтобы у нее был кто-то, кому она по-настоящему нужна.

Такой близости с Максимусом у нее не возникло. Возможно, дело в ней, она очень сдержанна по натуре, или, возможно, дело в том, что он намного старше ее, и на нем лежит слишком много обязанностей как на герцоге Уэйкфилде. Что бы это ни было, но сейчас Геро поняла, что до конца не знает своего брата. Она не знает, какие страхи его мучают — если он вообще чего-либо боится, — любил ли он когда-нибудь или плакал по ночам, страдая от сомнений.

И он, конечно, тоже по-настоящему ее не знает.

Максимус взял ее за руку.

— Мне не безразличны ты и твое благополучие. Ты ведь это знаешь, правда?

Геро молча кивнула. Он удивил ее. И еще ей было стыдно и больно слышать такие слова.

— Геро, если тебе нужна моя помощь, ты только скажи. — Он стиснул ей пальцы и положил ладонь себе на руку. — Пойдем. Вон там стоит Мэндевилл. Уверен, что он очень обрадуется, увидев свою невесту.

Геро ничего не осталось, как вместе с братом подойти к Мэндевиллу, но пока они шли, она оглядела залу. Гриффина она не увидела. Вероятно, он уже ушел ужинать.

— Что за срочное дело ты хочешь обсудить с Мэндевиллом? — спросила она.

— Его брата.

Геро остановилась.

— А что с Редингом?

Максимус, нахмурившись, смотрел на нее сверху вниз.

— Он гонит джин в Сент-Джайлзе. Мне придется его арестовать.

Удар был так неожидан и так силен, что на мгновение она даже не ощутила боли.

— Нет!

— Прости, дорогая. Я знаю, что он брат Мэндевилла…

Она сжала руку Максимуса дрожащими пальцами.

— Ты не можешь арестовать Гриффина. Не можешь.

Глаза у Максимуса подозрительно сощурились.

— Гриффина?

Это случилось — она выдала себя. Она потеряет Максимуса, потеряет семью, друзей.

Геро убрала ладонь с рукава брата и крепко стиснула руки перед собой. Она должна помнить, что они находятся в зале полной людей.

— Ради меня, Максимус, — прошептала она, почти не разнимая губ. — Обещай, что ты не тронешь его.

Вокруг них слышались разговоры и громкий смех, но Максимус стоял подобно каменному изваянию и молчал.

Геро закрыла глаза и стала молиться.

Наконец брат заговорил:

— Кем бы Рединг ни был для тебя, это необходимо немедленно прекратить.

Геро открыла глаза. Лицо брата было бледным и напряженным, на губах — ни кровинки. Она хотела что-то сказать, но он резко и повелительно поднял руку.

— Подожди. Я не предприму против него никаких действий. Ради тебя. Но за это ты пообещаешь мне, что оставишь его. Геро, он перегоняет джин. — Это слово плевком слетело с его губ.

Она опустила голову, от сердца отхлынул ужас.

— Я жду, сестра.

Геро молча кивнула.

Максимус глубоко вздохнул. Она вдруг почувствовала, что он натянут как струна и что по его телу пробежала дрожь, как у беговой лошади, которую сдерживают у барьера на старте.

— Мы больше не будем об этом говорить, — тихо произнес он.

Они степенно приблизились к Мэндевиллу. Геро с трудом справилась с дыханием.

Первое, что они услышали от Мэндевилла, не способствовало ее спокойствию:

— Уэйкфилд, дорогой. — Мэндевилл поклонился им обоим, потом сдвинул брови. — Миледи, мне придется сделать выговор моему брату. Он, кажется, оставил вас одну.

— Это не важно, — сказала она. — Я уверена, что ему было нужно с кем-то поговорить.

Джентльмены пробормотали что-то неразборчивое. А затем Максимус начал обсуждать с Мэндевиллом билль, который хотел представить в парламент.

Геро внимательно прислушивалась, пока не уверилась, что билль не имеет отношения к джину. Тогда она с заинтересованным выражением лица стала думать о своем. Она закрылась веером и украдкой оглядывала залу. Гриффин сегодня был в синем с золотой обшивкой фраке, и на какой-то момент ей показалось, будто среди танцующих менуэт мелькнули его широкие плечи. Нет, это не он. Она собиралась предупредить его. Но как это сделать, если ее не должны видеть в его обществе?

Может, завтра послать ему домой записку?

Максимус поклонился и распрощался, но Геро почти этого не заметила, настолько была поглощена тем, что искала глазами Гриффина.

— Я должен извиниться и за своего брата, и за себя, — сказал Мэндевилл.

Геро подняла глаза — он смотрел на нее.

— Я тоже невнимателен к вам, как и мой брат, — продолжал Мэндевилл. — Боюсь, что не был достаточно внимательным женихом последние несколько дней.

— Милорд, у меня не было недостатка в вашем внимании, — возразила она… и ей стало больно и стыдно.

Он нахмурился:

— Вы, как всегда, очень добры, миледи, но я действительно был невнимателен. — Он помолчал. — Я восхищаюсь герцогом. Он, я думаю, один из наших признанных национальных лидеров. Может даже показаться, что я порой забываю, что это вы, кому я дал торжественное обещание жениться, а не ему.

У Геро дрогнули губы при мысли о Мэндевилле и брате, идущих к алтарю. Она подавила улыбку. Не стоит показывать, что его слова ее развеселили, — это заденет его чувства, а он ведь говорил от всего сердца.

Геро положила ладонь ему на руку.

— Уверяю вас, милорд, что он также восхищается вами. И я не отношусь ревниво к тому времени, что вы проводите с моим братом. Я знаю: вы оба решаете серьезные государственные дела. И рада, что наше правительство в таких надежных руках.