Потом я проснулась - Ана Вилард

Пару лет назад я стала свидетельницей того, как мои родители, отмечая какую-то удачную сделку, немного переусердствовали с алкоголем. Больше всего в этом преуспел отец. Обычно мой папа вообще не пьет, но в тот день что-то на него нашло — и наутро ему было очень плохо. Помню, как зашла к нему по просьбе мамы — принесла мутную бурду в стакане, чтобы облегчить его страдания. Он лежал на спине, волосы, обычно аккуратно уложенные, были в абсолютном беспорядке и свисали на лоб потными прядями, лицо было помятым. Я это рассказываю к тому, что, очнувшись, почувствовала такую сильную головную боль, смешанную с тошнотой, что подумала: было бы неплохо, если бы и мне кто-нибудь принес ту самую мутную живительную жидкость, чем бы она ни была. Конечно, я никогда не пила алкоголя, если не считать нескольких глотков шампанского на прошлый Новый год, которое мне, кстати, не понравилось, но была уверена в том, что именно такие муки должен испытывать человек с похмелья.

С трудом разлепив глаза, я обнаружила, что лежу прямо на полу в своей камере вниз лицом — скорее всего, вырубившие меня бугаи не стали утруждать себя и бросили, где пришлось. У меня не было сил даже злиться на них, так что я просто постаралась подняться. Мне это удалось только частично, и, передвигаясь на четвереньках, я добралась, наконец, до кровати. Конечно, смена дислокации мало помогла, но теперь я хотя бы чувствовала себя человеком, пусть и крайне потрепанным. Как я жалела о том, что избавилась от колец! Это было крайне неразумным и поспешным решением. Они бы моментально поставили меня на ноги. Но плакать о том, что потеряно, я не хотела и поэтому постаралась привести себя в порядок самостоятельно. Закрыв глаза, я сделала несколько медленных вдохов-выдохов, сосредоточившись на том, что произошло. Учитывая поспешное бегство Мастера, то, что я до сих пор была жива, можно было назвать чудом. Эта мысль оказала на меня благотворное влияние, и я нашла в себе силы сесть и, прислонившись спиной к стене, оглядеться. В помещении ничего не изменилось, если не считать накидки, которая до сих пор валялась на полу — наверное, она сползла с моих плеч, когда меня волокли сюда. В комнате было прохладно, но я все же не стала поднимать вещь, чтобы укрыться. Только представив себе, что придется снова двигаться, я почувствовала приступ тошноты и поспешно прикрыла глаза. Я не была готова к подобному — до этого момента, несмотря на лишения и стресс, я все же воспринимала все происходящее как приключение, и только сейчас, в очередной раз получив по макушке, всерьез задумалась о том, что мне, возможно, грозит самая настоящая всамделишная смерть. Осознание этого факта заставило меня пожалеть себя и даже пустить слезу, правда, она нисколько не изменила настоящего положения дел. Посочувствовать мне было некому, так что я запретила себе распускать нюни и принялась рассуждать о том, оставались ли у меня шансы на спасение. Однако ничего нового я так и не смогла придумать и, устав от бессмысленных фантазий, большинство из которых были героически нереальными, не заметила, как снова заснула. Сон подействовал на меня благотворно, и, несмотря на то, что пробуждение было не самым приятным, я смогла почувствовать себя самой собой, а не разбитым горшком с непонятным содержимым.

— Очнулась? Вот и хорошо.

Передо мной сидел сам Мастер — специально для него в мою комнатушку принесли изящное кресло, украшенное драгоценными камнями и золотыми вставками. Молодой человек, судя по всему, успел прийти в себя и теперь снова выглядел уверенным и самодовольным. Во время сна я успела завалиться на бок, и мне пришлось вернуться в вертикальное положение. Усилием воли заставив стены перестать плясать, я попыталась принять независимую позу, хотя, скорее всего, это выглядело жалко.

— Совсем не обязательно было бить меня, — я прикоснулась рукой к затылку и поморщилась от боли — там была шишка величиной с грецкий орех.

— Скажи спасибо, что жива, — отозвался мой собеседник. — Но это вопрос времени, и ты должна это понимать. Я до сих пор не отдал приказ о твоей казни исключительно из любопытства.

Конечно, из любопытства, усмехнулась я про себя, хотя даже это небольшое усилие вызвало очередной приступ головной боли. Испугался Мастер, испугался так, что чуть не обделался — и в этом не было никаких сомнений. Однако смогу ли я извлечь пользу из его страха? Я не была в этом уверена.

— Премного благодарна, — я решила пока не форсировать события и, прежде всего, попытаться выяснить, что было нужно этому наделенному властью оболтусу. — Что я еще могу сделать для тебя?

— Во-первых, ты должна говорить только правду. Как только я услышу ложь, это будет последнее, что ты скажешь. Понятно?

— Вполне.

— Далее. Хотя, это все. Просто отвечай на вопросы. Кто ты и откуда?

— Я уже говорила. Меня зовут Ана, и я с другой стороны.

— Как ты здесь оказалась?

— Моя… копия… — я запнулась, не зная, каким эпитетом наградить вторую Ану. — Да, моя копия — она должна была стать жрицей в храме Иштар. Она пару раз приходила ко мне, и мы подружились. В итоге то ли ей больше понравилась моя жизнь, то ли она почувствовала, что у вас здесь творится что-то не то, но только Ана поменялась со мной местами.

— Ложь номер один! — воскликнул Мастер, внимательно слушавший мой рассказ. — Подобное под силу только Бальтазару и еще, возможно, двум-трем людям.

— Не хочешь — не верь, — я устало отмахнулась. — Но зачем мне врать? Понятно же, что ты не станешь оставлять в живых свидетеля вашей ошибки. Я что, по-твоему, враг себе?

— Да, это так, — задумчиво пробормотал молодой человек. — Ты не пробовала вернуться?

— Она оборвала нить. По-моему, у вас это так называется.

— Но зачем ты сбежала? Разве не проще было бы сразу пойти к Бальтазару и во всем сознаться? Или притвориться, что ты — это она?

— Я так и хотела сделать, но первый же учитель, как только увидел меня, сразу понял, в чем дело. Он, кстати, и посоветовал мне постараться скрыться.

— Да, Сол… Я знал его.

Мастер, судя по всему, уже не считал необходимым скрывать своей связи с Бальтазаром. Было ли это результатом стресса, или он просто был уверен в том, что я не смогу ничего и никому рассказать — как бы там ни было, но только молодой человек выглядел внешне совершенно спокойным, будто меня не было рядом с ним. Взглянув на ситуацию со стороны, я поняла, что мое присутствие здесь, на самом деле, было номинальным. Стоило ему щелкнуть пальцами, и меня стерли бы из этого мира, как кляксу. Значит, нужно было найти причину, по которой моя жизнь имела бы хоть какую-то ценность. Необходимо было стать нужной. Но как?

— Кто еще знает о том, что произошло?

Мастер прервал мои рассуждения, и я не сразу поняла, к чему был задан этот вопрос. Только когда он, заметив мое замешательство, повторил его, до меня дошел смысл. От моих слов зависела не только моя собственная жизнь, но и жизни всех, с кем я успела столкнуться за недолгое время пребывания здесь: Ольга, Агер, Фирмик, даже Ламар — все они находились в огромной опасности. Как только я поняла это, то почувствовала, как по моей спине побежали мурашки. Стараясь говорить убедительно, я покачала головой: