Каникулы вне закона - Валериан Скворцов

Азиатцы посчитали долгом напоить меня на уютной, со старомодным шиком обставленной даче, одновременно, скорее для оправдания представительских расходов, вяло попытавшись вербовать. Ребята оказались симпатичные, и я снабдил их своим контактным бангкокским телефоном. Они осторожно, как им казалось, вытягивали из меня информацию о тарифной сетке «практикующего юриста».

Ребята шире меня видели рынок наркотиков. Кто бы мог подумать, что по каналам доставки спирта и виски, отлаженным в годы «сухого закона» в Америке, после его отмены десятки лет бесперывно «качают» наркотики? Азиатцы кое-что знали об этом. Они гордились немножко собою. И, кроме того, я, русский белогвардеец, как они меня называли, в одной с ними команде возбуждал их. Из легкого бахвальства следовало, что они участвовали, присосавшись «из подкопа» к каналам наркодельцов в Южной Америке и Афганистане, в «отравлении империалистов», но теперь, «в новые времена», им приходится «работать наоборот»…

На кого теперь в свою очередь «работал наоборот» Гамлетик Унакянц, оказавшийся в Казахстане? Не на тех ли самых азиатцев, с которыми я пьянствовал под Даугавпилсом на вкусно пахнущей каминным дымком и кожей даче, где он трясся от холода и страха в подвале? Бедный, бедный Жибеков…

Лозаннское и даугавпилсское приключения стали последними моими делами перед завершением контракта у Випола, да и азиатской эмигрантской жизни вообще. Бывший майор помог выгодно сдать представительству Интерпола ставшее не нужным жилье — трехэтажную квартиру во Втором переулке, удивительно тихом, на центральной бангкокской Сукхумвит-роуд. Когда я распродал мебель и агент по скупке машин угнал мою «Тойоту-Корону», Випол одолжил внедорожник-пикап «Ниссан» с дизелем. На нем я и отвез себя в аэропорт Донмыонг, откуда вылетел в Москву самолетом «Аэрофлота», представитель которого, определенно по указке Ефима Шлайна, ни бата не взял за перевес багажа.

И прежнюю жизнь словно стерло из памяти.

Бывший майор, со вздохом приняв ключи от «Ниссана» в баре на втором этаже аэровокзала в секции вылета, сказал на прощание:

— Бэз, однажды ты начнешь, как и я, обрастать агентами. Ты почувствуешь, что день этот пришел… Не противься. Это — призвание. Сейчас мы расстаемся, ты не попросишь прибавки, и я могу сказать тебе, паршивец, что в Бангкоке ты считался не самым худшим…

— Я учился в хорошем месте и в хорошем же месте проходил практику, Випол. Сам знаешь.

— Давай без этого, — ответил морщинистый тайский старикашка.

…Теперь морщинистый русский старикашка, Бэзил Шемякин, переваривая эксклюзивную пищу в ресторане «Кара-Агткель», самодовольно чувствовал, что день пришел. В сущности, он наступил, когда я вербовал Усмана и после его гибели, следом — Ляззат.

Олега подогревать не приходилось. Вытащенная мною на свет Божий из жибековской запазухи смердящая гадюка Гамлетик Унакянц сделала свое дело. Директор элеватора полыхал до мочек ушей от унижения. Деньги, здоровье и все остальное ему было не занимать, я брал его на протухшие честь и достоинство.

Мои «Раймон Вэйл» показывали без двадцати минут полночь. Терять времени не приходилось. Я сказал:

— Жибекова можно понять, конечно. Менты по-своему несчастные люди. Не они уголовную среду переделывают. Среда их затягивает. Они перестают понимать, что такое низость. Они превращают свои полномочия в товар, а это — предательство… Я понимаю его, вполне понимаю… Гамлетика Унакянца втерли Жибекову в доверие. Больше того, он знает, что этот пижон двойник… И вашим, и нашим, где выгодней… Да вот беда, зачем, зная об этом, дурить других подельников? Тем более тебя, зятя…

— Да ты такой же, двойной, — прошипел Олег, нависая над столешницей. Нет?

— А ты? — спросил я. И рискнул добавить: — Ты-то после Легиона кем стал и как ссучился, до того как на элеваторе оказался?

Брат мадам Есть-Женщины-В-Русских-Селеньях забарабанил пальцами по скатерти. Левой руки опять.

— Левша, что ли?

Он кивнул.

— Проблема… Протоколы полагается подписывать правой.

— Следователь и адвокат могут любой, — возразил я.

— У нас не могут, я-то знаю…

— Самое опасное, когда адвокатами гангстеров становятся бывшие следователи и сыщики-розыскники. Они продают тайны розыска и следствия своим клиентам. Так ведь, господин бывший сыщик и адвокат? За что и дали элеватор…

Я по наитию влепил в десятку. Я это видел. По лицу Олега. Оно становилось таким же бессмысленным и отрешенным, как в лифте гостиницы «Турист». Он медленно вставал из-за столика. Стоя распускать кулачищи сподручнее…

— Правильно, — сказал я, тоже вставая. — Пора уходить. Как насчет винишка в «Паласе»?

Полковник Жибеков промахнулся, подумал я, и в четвертый раз. Не стоило бы ему предпринимать попытку так опускать меня в ресторане «Кара-Агткель», даже если такого гостя навязывает конкурент и соперник Бугенбай Ибраев.

Я мстительно и с расчетом приступал к откормке крота в жибековском хозяйстве. В дополнение к тому, который уже набирал вес в ибраевском.

Слава Богу, моя игра становилась активной. Я видел свою тактическую цель. Не Шлайна, сдавшего меня внаем местным коллегам. Свою, собственную, на сейчас и на завтра.

2

Красивую и мужественную жизнь уроженца Акмолинска Олега Притулина символизировала пачка трепаных фотографий, которые, разложенные по порядку, давали представление о добыче золота щелочным способом в песочном карьере. Нечто жидкое вроде пульпы перегонялось по вздыбленным над барханами трубам-хоботам. Некие желтоватые слитки, вываренные из этого нечто жидкого и сваленные в застывшем виде на дощатый верстак, отражали фотовспышку. Поверх золотых брусков валялась пара забытых на них замызганных нитяных перчаток. На фоне все тех же барханов, с добавком кусочка синюшного сухого неба, два немытых, нечесаных типа со штурмовыми «калашниковыми» скалились из-за плеч мрачноватого, щегольски выряженного Олега, прижимающего к пивному животу стопку слитков.

Пакет со снимками Олег держал всегда при себе. Грело душу, как я понимал.

Конечно, Булаевский элеватор существовал. Существовал и его директор с другой фамилией и другой человек. Олег носил, как он сказал, только ксиву с указанием директорской должности. Ксив вообще имелось около десятка. В том числе одна действительно, с моей точки зрения, полезная — сотрудника Кинологической службы Управления по борьбе с контрабандой и нарушением таможенных правил Главного таможенного управления по Южно-Казахстанской области майора Притулина. С потертой фотографией и сроком действия до 10 января 2003 года.

Остальные, высыпанные Олегом на льняную, перекрещенную складками свежайшей глажки скатерть ночного клуба-казино «Миллениум» в гостинице «Палас», где мы рассиживали, я слегка отодвинул.

— Вы знаете, Олег, — сказал я задумчиво, — собачки-снифферы, работающие по поиску наркотиков, сами наркоманы… Их приучают к наркотику. Таков единственный способ заставить Жучку и Джульбарса работать без устали. Они ищут свою дозу. Чтобы уйти от ломки. Сто процентов эффективности… А если она не обеспечивается, канава для дохлятины… Не так ли и наша жизнь? Мы — отравленные жаждой авантюрных передряг криминалкоголики. А то, что мы на стороне закона, — воля случая… Вы верите в судьбу, Олег?