Новые темные века - Джеймс Брайдл

года в нижней части экрана по время выпусков новостей, сначала на канале Fox News, затем на CNN и MSNBC, стали появляться бегущие строки. Они и раньше использовались, чтобы сообщить о важных происшествиях, поскольку продюсеры изо всех сил пытались передать максимальный объем информации и держать зрителей в курсе главных событий. Однако после 11 сентября бегущие строки никуда не делись, потому что кризис стал обыденным и непрерывным явлением, в котором плавно переплелись война с террором, страхи перед «грязными» ядерными бомбами, крахом фондового рынка и безработицей. В формате бегущей строки дискретный эмпирический подход информационных бюллетеней прошлого сменился постоянным потоком неиссякающей информации. Новостные бегущие строки стали прообразом будущих новостных потоков на стенах в Facebook и Twitter. Огромные объемы все поступающей информации без иных сведений (например, даты или источника), кроме самого сообщения, лишили нас возможности рассказывать связные истории о мире; наше представление о нем стало разрозненным. Не само 11 сентября как событие, а сформировавшая его и сформировавшаяся вокруг него медиасреда ознаменовала наступление новой эры всеобщей паранойи. Лучше всего ее иллюстрируют конспирологические теории на уровне правительства, но свидетельства можно найти во всех слоях общества.

Американский физик и информатик Дуглас Хофштадтер в 1964 году ввел термин «параноидальный стиль», который, по его мнению, характеризует американскую политику. Ссылаясь на множество примеров, начиная от масонской и антикатолической паники в 1800-х годах до утверждений сенатора Джо Маккарти о заговоре правительства на высоком уровне в 1950-х годах, Хофштадтер обрисовал в общих чертах историю отчуждения, то есть представления невидимого врага как «олицетворения злого умысла, своего рода аморального сверхчеловека – зловещего, вездесущего, могущественного, жестокого, чувственного, любящего роскошь»(29). Наиболее распространенным атрибутом этого врага является его всевластие: «В отличие от нас враг не попадает в жернова истории, будучи жертвой собственного прошлого, своих желаний, своих ограничений. Он повелевает, вернее, сам создает механизм истории либо пытается воспрепятствовать нормальному ходу истории». Короче говоря, враг – это тот, кто возвышается над перипетиями настоящего, кто схватывает ситуацию во всей ее сложности и способен манипулировать ею так, как не умеют остальные. Теории заговора – крайнее прибежище бессильных, пытающихся вообразить, что значит быть могущественным.

Эту тему подхватил американский литературный критик и теоретик марксизма Фредрик Джеймисон, когда написал, что заговор – «прибежище бедняков в эпоху постмодерна, тщетная попытка отразить логику капитала»(30). Сложность окружает нас во всем, что для историка-марксиста является символом повсеместного разобщения, порождаемого капитализмом, и каким бы возмущенным ни был человек, он прибегает ко все более упрощенным повествованиям и историям, чтобы восстановить хотя бы видимость контроля над ситуацией. Чтобы объяснить технологически развивающийся и ускоряющийся мир, который все дальше и дальше уходит от простоты, заговор неизбежно должен стать более причудливым, запутанным и жестоким.

Хофштадтер выделил еще один ключевой аспект параноидального стиля: отражение в нем собственных желаний субъекта. «Трудно отказаться от вывода, что этот враг во многих отношениях является проекцией нас самих; ему приписываются как идеальные, так и неприемлемые аспекты личности»(31). Сама идея химиотрасс застревает у нас в голове, становится бессознательным, но устойчивым проявлением более широкого экологического бедствия. Мой друг однажды рассказывал, как летел в отпуск на одном из самолетов, на которых среди ночи депортируют беженцев; адепты теории химиотрасс делают видео «химических распылений» с не менее пагубных для атмосферы самолетов, на которых сами же совершают путешествия. Сложная ситуация, в какой все мы находимся, замкнута – в ней нет ничего «внешнего», нет точки зрения «со стороны», которая могла бы всех объединить. Нас опутала Всемирная сеть, она несет информацию, просвещает нас о бессчетном числе точек зрения, но вместе с тем дезориентирует.

В последние несколько лет параноидальный стиль стал не просто распространенным, а главенствующим. Легко закрывать глаза на конспирологов химиотрасс и «знатоков» событий 11 сентября и называть их сумасшедшими маргиналами, пока они не начнут свергать правительства и захватывать целые страны. Пусть Дональд Трамп и не хвастал в Twitter о том, что положит конец химическим трассам, зато он неоднократно писал, что глобальное потепление – это заговор (скорее всего китайского происхождения) против американского бизнеса(32). Политический подъем Трампа случился на волне движения, возникшего как реакция на избрание Барака Обамы президентом. Его противники считали, что Обама не был рожден в США, не был американским гражданином и, следовательно, не мог возглавлять страну. Движение спровоцировало радикализацию республиканцев, стало центральной темой митингов в рамках «Движения чаепития» и звучало на собраниях в городских ратушах. В 2011 году в ходе национального пресс-тура Дональд Трамп возвращался к теме законности свидетельства о рождении Барака Обамы. На своей странице в Twitter Трамп заявлял, что Обама – самозванец и уроженец Кении по имени Барри Соето, и предлагал пожертвовать деньги в любой указанный президентом фонд, если Обама представит всем свое заявление на получение паспорта. Акцентирование внимания на вопросе о гражданстве президента помогло Трампу не только удвоить количество голосов избирателей-республиканцев, но и заручиться поддержкой политиков, включая Митта Ромни, с которым Трамп позднее конкурировал за право выдвигаться от республиканской партии. В 2016 году, спустя много времени после того, как Барак Обама предъявил полное свидетельство о рождении, Трамп наконец отказался от конспирологии и заявил, что она исходила от Хиллари Клинтон(33).

Уже участвуя в гонке за президентское кресло, Трамп продолжал придерживаться взглядов некоторых из самых крайних и наиболее известных теоретиков онлайн-заговора. Его призыв к созданию стены на границе с Мексикой, чтобы не дать «убийцам и насильникам» проникнуть в Соединенные Штаты, был оправдан ссылкой на видео, созданное Алексом Джонсом на сайте Infowars.com – известном оплоте теорий заговора, входящем в крупную медиаимперию. Часто звучавшие в его предвыборной кампании призывы к тюремному заключению Хиллари Клинтон также зародились на Infowars.com. Готовность Трампа повторить то, что он читал в Интернете или что исходило от его советников, тесно связанных с правыми сетями заговора, удивила даже Джонса: «Просто нереально. Говоришь о проблемах здесь в эфире, а через два дня Трамп буквально повторяет те же слова»(34), – сказал он. То, что существовало на периферии Интернета, снова оказалось в самом центре.

В отчете военно-воздушных сил США «Погода как фактор силы: владение погодой в 2025 году», положившем начало заговору о химиотрассах, авторы отметили:

«Хотя эффект от усилий по изменению погоды зависит, как правило, от определенных условий, некоторые погодные события можно вызвать искусственно, независимо от текущих условий. Такую виртуальную погоду можно создать, например, меняя метеоинформацию, которую получают конечные пользователи. Если показатели или изображения, передаваемые глобальными и местными метеорологическими информационными системами, будут отличаться от реальности, разница в восприятии приведет к