Русская красавица. Антология смерти - Ирина Потанина

— Ты-то откуда знаешь про Дыркина? — Артур, вероятно, о смерти Дыркина что-то знал, может, даже песни его слышал, поэтому заинтересовался.

Звезда смутилась. Откуда, откуда…

— Понаслышке, — решила не врать она, — Сначала случайно попала на его квартирник. Обалдевшая совсем сделалась. Такие вещи! А потом, на следующий квартирник, прокатчика того потащила, хотела помочь группе… После, как все, забыла, махнула рукой… А потом вот спохватилась, такой талант среди нас жил, и умер вот. И никто ничего не предпринял, чтоб спасти! Я тогда решила свою «Антологию смерти» писать, чтоб не терять бдительность, чтоб следили, чтоб, кого можно ещё спасти — спасали…

— Слушай, — Рыбке о Дыркине было не интересно, — А что там про кабаре это? Они на нём нормально зарабатывали? Чем дело кончилось? Революцией?

— Да нет, — звезде сделалось обидно за Дыркина, за то, что про него никто не хотел слушать. — «Бродячую собаку» закрыла полиция в 1915 году, правительство боялось тогда подобных молодёжных организаций, беспорядков от них ждало… Нашли откуда беды ждать, из самой, что ни на есть, интеллигентной среды…

— Не одни закрыли, так другие бы, — нахмурился Рыбка, — Кабаки вообще небезопасно держать. Мало ли кто у тебя тусоваться станет, и как на это остальные посмотрят. Хотя интересная забава… Эх, забиваешь ты нам, Марина, голову всяческим бредом.

— Сколько её ни корми, ты всё на голытьбу смотришь! — вставила Лиличка, временно лишив своего покровительства.

— Ладно, — Рыбка серьёзно глянул на часы, — регламент! Вопрос о подготовке к концерту считаю решённым. Теперь другое — рейтинг на нашем радио упал. Незначительно, но ощутимо. С чем связано?

— Все кинулись смотреть клипы, чтобы допридумывать лицо. Песни ушли сейчас на второй план — на первом акция… — сходу сориентировался Артур, немного подхалимничая.

— Мы за что деньги получаем, за показ клипов или за продажу альбома?! — что касается маркетинга, Рыбка никогда не впечатлялся наскоро слепленными Артуровыми оправданиями, — Акций, которые отвлекают народ от покупки дисков, больше не проводить!

— Глупо, — отклонил Артур, — Лучше записать вместе с песнями клип и кинуть на рынок новую партию дисков с ним. Их разметут и будут, пыхтя, пытаться с помощью компьютеров просчитать размеры головы нашей девочки…

— Замётано, — все трое записали что-то себе в блокноты. Звезда поняла, что у них так принято и тоже раскрыла записную книжку. Хорошо, что догадалась захватить… Открыла блокнот, нацарапала: «Генка-пенка колбаса!» А что ещё писать? Вопрос реализации дисков звезду не касался. И вообще, она считала, что рейтинг снизился не из-за клипов и акции, а непосредственно из-за проснувшегося в слушателях и ди-джеях здравого смысла. Но вслух такое говорить было нельзя.

Лиличка вдруг шепнула что-то Генадиюна ухо и вышла из кабинета. Монитор показывал возле ворот виллы БМВ её мужа.

— Ещё новость противная, — по уходу Лилички Рыбка как-то расслабился, — Я заболел. Из носу течёт, как у чайника. Хочу вас покинуть на пару дней. Завтра закачу себе отпуск. И тсану лечиться… Связь у меня будет, так что не дрейфьте! И вечный бой, покой нам только снится…

«Ясно, с кем у него будет связь. С Лиличкой, небось, куда-нибудь замылятся. А мне вот даже незаметного Пашеньку в упрёк ставят», — насупилась звезда. Скорее, просто, чтоб поворчать, чем от серьёзного расстройства.

— Если Лилия поинтересуется — скажете, я в командировке по Черубиновскому поводу. Поехал перед туром шуршать насчёт гостиниц. Годится? — лица присутствующих невольно вытянулись от удивления. Ещё в самом начале знакомства Рыбка посвящал звезду в «Санту Барбару» своей личной жизни, потому и Марина, и Артур знали, что сокрытие чего-то от личного секретаря — шаг для Рыбки совсем необычный, — С КсеньСанной еду, Лилия хочет выходные с мужем провести. — наигранно весело сообщил Рыбка, пытаясь убедить, что даже рад такому обороту событий, — А что ты на меня так смотришь? — Рыбка широким жестом хлопнул Атура по плечу, — Ксюша молодая, интересная девочка… Глупенькая правда, но это от зелёности… — Рыбка пошловато скривился, — Сложно с бабами в наш век. Молодые — грязные, у них морщинки на колготках. Зрелые — старые — у них морщины на лице. И где идеал искать? Одна вон Лиличка мне сияла, да и та плотно замужем… Ты, Марина, не смотри, что я деловой человек. У меня, как видишь, тоже чувства имеются…

Звезда так и не поняла, был ли весь последний монолог искренним, или попросту служил попыткой показать наличие чувств. И вообще, с чего это вдруг всем им стукнуло приближать к себе Марину. За что боролись, на то и напоролись… Странно, но звезда не чувствовала себя лучше от допуска на совещания.

— Как говорится, хороша Маша, да жену зовут Наташа… — громко всхлипнул Рыбка.

Эта его недавно объявившаяся манера щедро шпиговать речь каламбурами всерьёз раздражала Артура. Цербер тоже иногда нуждался в собеседнике, поэтому частенько жаловался Марине на какие-то незначительные мелочи жизни. Например, на испортившую Рыбку Лиличку. Шутки Геннадия выглядели настолько наиграно, что резали глаза. Неуместный образ неисправимого оптимиста делал Рыбку глупым и предельно американизированным. Это Лиличка постаралась: натравила какого-то психолога-имиджмейкера, чтоб тот убедил Геннадия в неотразимости всех этих розовых манер и ужимок. Зачем? Вряд ли Лиличке на самом деле казался ярким образ Рыбки-оптимиста. Скорее, она просто видела в этом радикальный метод борьбы с возможными конкурентками — устав их оговаривать, она решила попросту испортить Рыбку. Превратила его, наивного, в демонстративного дурака, и успокоилась: теперь-то ни одна интересная особа на него не польстится. Неинтересных, типа несчастной КсеньСанны, она конкурентками не считала.

Кроме того, муж Лилички, завидев новый образ Геннадия, перестал воспринимать его как соперника («Уж такого-то Лилёк точно не подпустит!»), и даже проникся неким сочувствием к незадачливому ухажёру жены. Иногда, отправляя Лиличку на работу, муж теперь бормотал заботливо: «Ты уж, Лилёк, поласковее будь с боссом. Улыбнись там ему, что ли… Жалко ж мужика, блин!», а подвыпившая Лиличка потом выкрикивала эти фразы гневно и во всеуслышанье: «Я отдана на растерзание любого засмотревшегося кавалера! Знаете, что мне собственный муж говорит?!», а Геннадий от этого считал, что Лилия несчастна, и чувствовал себя абсолютно счастливым оттого, что муж её не достоин: «Я бы ей так никогда не сказал. Я своих женщин в утешение толпам не отдаю! Любишь, не любишь, а уважать изволь!»

В общем, Лиличке новый образ Рыбки изначально был на руку. Да вот, похоже, и сама не выдержала, сбежала в очередной раз на выходные к мужу. Рыбку было жалко, и звезда втайне радовалась возможному избавлению его от Лиличкиного ига. К тому же, ссора Рыбки с секретарём (ни в коем случае не секретаршей, на «секретаршу» Лиличка обижалась смертельно) страховала от вмешательства этой непредсказуемой барыни в дела Черубины.

— Ладно, с «кто виноват» определились, — Рыбка решил вернуться к делам, — А что делать-то будем?

Звезда вспомнила свою давнюю нахальную идею. Сейчас вполне можно было о ней сказать. Рыбка владел куском мобильного мира. Он запросто мог договориться, чтоб в магазинах на все телефоны ставили, в качестве звонков, нужные мелодии. Не понравится — пусть клиент меняет звонок самостоятельно. А на первых порах…