Превыше всего. Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни - Дмитрий Саввин

Однако в поведении отца Виктора он не заметил ничего, что указывало бы на его нездоровые пристрастия. Обычное поведение взрослого человека, который, похоже, искренне любит детей… Любит в общепринятом и здоровом смысле этого слова. Никаких симптомов.

«Как бы нам невиновного человека не затоптать!..» – подумал Евсевий.

С другой стороны, слишком доверять своей интуиции тоже не стоило. В конце концов, некоторые ведь очень умело маскируются, не распознаешь. А Джамшадов хитер, даже очень хитер!

«А самое главное, он ведь епархию расколоть хотел! И как нам тогда собор достраивать?» – подумал Евсевий. Именно это и показалось ему ответом на вопрос. «В конце концов, я ведь архиерей, – подумал он. – Мне благодать Святого Духа дана… Надо внимательно смотреть, что мне Господь на сердце положил!» С Джамшадовым случилась неприятность? Но вот почему-то она случилась именно с ним, а не с кем-то еще! Это ведь тоже не случайно, Господь напрасно такие вещи не попускает. «Возгордился отец Виктор, ох, возгордился! – думал архиерей. – Он ведь поперек пути Церкви Божией хотел стать с этим своим расколом епархии… Он же все разрушить мог. Кафедральный собор бы не построили – а не дать построить это, считай, почти то же, что и разорить! Нет, за дело его гоним! За дело! Ни священником, ни благочинным ему у меня в епархии не бывать!» – твердо решил Евсевий.

За дверью отец Василий прочитал Иисусову молитву.

– Аминь! – громко сказал епископ.

– Указ принес на подпись, Владыко, – сказал благочинный.

– О запрете Джамшадова? Давай!

* * *

Уже на следующий день, в три часа дня по местному времени, в Кыгыл-Мэхэ состоялась пресс-конференция, посвященная случившемуся «педофильскому скандалу». И пресс-конференция эта имела некоторые примечательные особенности. Во-первых, она проходила в здании Народного Хуррала (аналог Областной Думы) Тафаларской республики. Во-вторых, ее вместе давали главный редактор «Тафалаар Хоолой» Бадма Цыренов, главный редактор Тафалар-Инфо Артур Будаев и атаман Восточно-Сибирского казачьего войска Владлен Комаров.

То, что все эти люди собрались в здании Народного Хуррала, было тревожным знаком для отца Виктора: в этом месте никто и никогда просто так пресс-конференций не давал. Если это произошло, то произошло только по одной причине: в руководстве местного парламента нашлись люди, которые были заинтересованы в раскрутке данного скандала. Непонятно, кто они и зачем им это надо, но сам факт их участия в деле сомнений не вызывал.

Что же касается участников пресс-конференции, то это стало второй сенсацией последних двух дней. Реестровые казаки были одной из любимейших мишеней «Тафалаар Хоолой» по той простой причине, что они максимально соответствовали тому карикатурно-отталкивающему образу колонизатора, какой эта газета старательно формировала в умах своих читателей. Само собой, и реестровики не любили бойцов антиколониального Сопротивления, в неофициальной обстановке характеризовали их исключительно матерно, а в официальной – говорили о «деструктивной деятельности».

Однако теперь и те, и другие сидели за одним столом.

Первый же вопрос, который им задали журналисты, казался вполне логичным: какое они имеют отношение к случившемуся? Тогда слово взял Владлен Иванович. Несмотря на исходивший от него сивушный дух (а может, и благодаря ему) он весьма многословно и образно описал «страшную трагедию, случившуюся в нашем городе». По его словам, мальчик несколько дней назад прибежал к казакам, умоляя их спасти его от протоиерея-насильника. Казаки подобрали несчастного подростка, покормили его и начали уговаривать пойти в милицию, чтобы подать там заявление по форме.

– Так ведь он боялся! – громогласно вещал Владлен Иванович. – Как его Джамшадов запугал! Он, значит, ему прямо говорил: «У меня вся милиция – вон где!» – тут атаман показал журналистам собственный сжатый кулак. – Тебе, говорил, никто не поверит! Сами, говорил, обратно сюда же и привезут!

Журналисты сочувственно кивали и смотрели на кулак широко раскрытыми, полными ужаса глазами.

– Тогда я, – тут атаманская грудь приобрела колесообразную форму, – принял решение взять мальчика под свою защиту! Он теперь находится, – тут Комаров начал произносить каждое слово нарочито раздельно и четко, – под особой защитой Восточно-Сибирского казачьего войска!..

В этот момент сидевший рядом главред «Тафалаар Хоолой» демонстративно кашлянул, давая понять, что пора переходить к их участию в этом деле.

– Да… – споткнувшись, сказал Комаров. – Вот, значит, мы решили, что надо привлечь к этому делу прессу. И первыми откликнулись представители братского тафаларского народа, значит, «Тафалаар Хуелой»…

– «Хоолой», – поправил редактор оного издания.

– …«Хоолой» и Тафалар-Инфо. Они первыми пришли к нам на помощь, дали информацию. Привлекли, соответственно, внимание широкой общественности. За что им от нас – казачья благодарность!

Далее взял слово Цыренов. Продолжая удивлять публику, и он начал со слов благодарности «тафаларскому казачеству», которое «выполнило свой долг – защищать слабых и нуждающихся». А затем начал излагать свою версию случившегося. Он рассказал, какие дикие нравы царили в приюте у Джамшадова, как его боялись несчастные, насилуемые им дети, чья психика была навеки искалечена, и т. д. и т. п. Ну а завершил он свой рассказ на вполне ожидаемой и типичной для него ноте:

– Вот вы говорите, межнациональное согласие, межконфессиональное согласие. И вот смотрите: вот такую нравственность, вот такую духовность насаждает на тафаларской земле Православная Церковь. Такова великая культура, которую она нам принесла. Такова истинная изнанка деятельности священника Джамшадова, которого у нас тут со всех трибун чуть ли не светочем называли. Со своей стороны, мы – и мы договорились, что будем делать это вместе с нашими друзьями-казаками… – атаман Комаров важно кивнул, – вот, мы будем добиваться расследования этого дела, доведения его до суда. Мы это так не оставим. Мы будем добиваться, чтобы преступник получил заслуженную им суровую кару.

Организаторов пресс-конференции спросили, где мальчик и можно ли с ним поговорить. С мальчиком поговорить оказалось нельзя: с ним работают сотрудники милиции, в том числе и психологи, и вообще сейчас не время.

Ошарашенные случившимся (надо сказать, что в то время «педофильские скандалы» были еще редкостью, а столь резонансные, да еще и в Тафаларии – чрезвычайной редкостью), журналисты, естественно, связались с пресс-службой республиканского УВД. Ответ был коротким: мальчик имеется, и заявление от него имеется, проводятся следственные действия. Гражданин Джамшадов находится на подписке о невыезде.

За час до вышеописанной пресс-конференции архиерей в Мангазейске в очередной раз услышал, как за дверью отец Василий читает Иисусову молитву.

– Аминь! – громко сказал Евсевий.

– Простите, Владыка, – в открытых дверях появился благочинный. – Тут звонок из Кыгыл-Мэхэ. От Джамшадова, – Васильев уже не называл его «отцом Виктором», а только по фамилии, без упоминания сана и должности.