Родной. Чужой. Любимый - Лили Орландо

Вот блин!

Я же забыла таблетки, которые мне прописал врач. Они остались в сумке. Да и само назначение. Если лекарство от тошноты я запомнила, то остальные препараты и витамины для беременных не успела даже прочитать.

Придётся вернуться в квартиру.

Очень не хотелось этого. Сама мысль о возвращении пугала. Хотя только по дороге сюда я себя убеждала, что неприкрытая агрессия мужа могла мне показаться.

Тогда почему же так страшно возвращаться назад?

Ладно, у меня в запасе неделя, пока Антон вернётся. Успею набраться решимости и зайти за вещами. Возьму с собой Джека, чтобы было не так неуютно.

Рабочий день был наполнен привычной суетой. Прививки, обрезка когтей, лечение запора или поноса, одна средней тяжести травма. В общем, ничего особо выдающегося.

Перед обедом приехала Саша, привезла с собой две тарелки тайского супа, который я обожала, и набор роллов.

– Решила побаловать тебя вкусненьким, – улыбаясь, сообщила она, но во взгляде была напряжённость. Мачеха приглядывалась ко мне, стараясь делать это незаметно.

Неужели все вокруг отнеслись к Антону с недоверием, кроме глупой меня?

– Спасибо!

Том ям я обожала. Пациентов на горизонте не наблюдалось.

Мы расположились в довольно просторной подсобке. Саша выкладывала из пакета контейнеры и искоса поглядывала на меня. Я молчала, не зная, строить ли из себя и дальше партизанку, или сразу во всём признаться.

– Рассказывай, – велела она наконец, и меня прорвало.

Все ужасы сегодняшнего утра лились из меня водопадом. Джек осторожно просунул нос в подсобку с вопросом на морде.

– Заходи, – улыбнулась я. – Саша, познакомься, это тот самый Джек, и теперь он со мной.

– Привет, Джек, ты молодец, – мачеха потрепала пса по холке и перевела взгляд на меня: – Антон тебе ничего не сможет сделать, сейчас не средневековье. А с псом… думаю, мы как-нибудь это уладим. Жестокое обращение с животными или что-то в этом роде… Надо спросить папу, он придумает, что делать. И, Алин… Возвращайся домой… Если хочешь, конечно.

– Спасибо, – я подвинула стул и уткнулась Саше в плечо, она с готовностью обняла меня. Не стала ругать, упрекать и обвинять, что я сама виновата, что так мне и надо, нужно было слушать взрослых и опытных людей. Мачеха просто гладила меня по волосам, уже самим своим прикосновением вселяя уверенность в завтрашнем дне.

– Всё будет хорошо.

Я кивнула. Здесь, в материнских объятиях Саши, было тепло и уютно, и никаких ужасов внешнего мира просто не существовало.

– Я люблю тебя, Саш…

– Я тоже тебя люблю.

– Расскажешь Тёме? – спросила она уже перед уходом. Видно, собиралась с духом всё это время, решаясь затронуть сложную тему.

Я задумалась, понимая, что совершенно не представляю, как быть. Покачала головой, а потом пожала плечами и поёжилась.

– Не знаю…

– Не переживай, мы будем молчать, пока ты сама не решишь, что делать. На тебя никто не станет давить, – Саша поцеловала меня в лоб, как делала, когда я была ребёнком, и ушла.

Мы с Джеком сели на верхней ступеньке и смотрели ей вслед.

Как же всё так запуталось?

Вечером я не смогла вернуться в квартиру Антона. Не нашла в себе решимости. Пыталась убедить себя, что бояться нечего, и даже если мне не показалась угроза в действиях мужа, то сейчас его всё равно нет дома. Он уехал.

Убеждала, убеждала и… не пошла.

Мы с Джеком отправились к ба.

Она сидела в кресле в гостиной и читала электронную книгу под фоновый звук телевизора.

– Привет, ба, это мой новый кавалер, можно мы поживём у тебя?

Бабушка сняла очки и посмотрела на нас с Джеком. На лице у неё появилось выражение «я так и знала», которое меня всегда выводило из себя. Но сейчас я понимала, что была не права, и готовилась это признать. По крайней мере, перед ба.

Почему-то ей сказать это было проще, чем Саше или папе, которого я всё ещё не могла простить. Хотя и понимала, что уж мой отец совершенно не виноват в том, что я оказалась не его дочерью. Вот только от этого понимания не становилось менее больно…

Бабушка отложила книгу в сторону. Я подошла, села на пол и положила голову ей на колени.

– Ты была права, ба… – начала я, и это были самые трудные слова. Дальше они полились широким потоком, не встреча преград на своём пути.

– Твой новый кавалер нравится мне больше прежнего, – только и сказала бабушка, выслушав историю моего недолгого замужества. – С белобрысым тебя быстро разведём, это я устрою. Встречаться и разговаривать с ним тебе не стоит. Если собаку бьёт, значит, и на жену руку поднять может. Ишь, аборт ему подавай! Никакого аборта. Ребёнка воспитаем, не переживай. Вот только Тёмке сказать придётся. Мальчик имеет право знать, что станет отцом…

Имеет.

Это я понимала. Но понимать и снова встретиться с Тёмой, более того – объясниться с ним… Это совершенно разные вещи.

– Ба, скажу, обязательно, только позже. Сейчас я совсем не готова.

– Позже, так позже, – легко согласилась она. – Только слишком долго не тяни, а то пузо само ему всё скажет… И помой уже лапы своей собаке. Смотри, что этот паразит делает!

Последние слова прозвучали возмущённо. И я могла понять ба. Джек вскочил на диван и начал царапать его передней лапой, то ли пытаясь выровнять поверхность, то ли ещё по каким-то своим собачьим соображениям.

– Пойдём, Джек, – стащила пса за ошейник и повела в ванную.

Ночью, намытый и приятно пахнущий, он лёг со мной. Спал беспокойно, то выбираясь из-под одеяла, то просясь обратно. Под утро Джек заскулил, сильно дёргая лапами, как будто от кого-то убегая.

– Что же тебе снится, бедненький? – я нежно гладила пса, успокаивая и прогоняя кошмар.

Уснула под утро, и, когда прозвенел будильник, долго соображала, что происходит, и где я нахожусь.

Собаки рядом не было.

– Джек? – я свесилась с кровати и заглянула вниз. Там никого не оказалось. Окинула взглядом комнату. Дверь была приоткрыта. По плечам пробежал холодок. Он же не мог убежать на квартиру Антона?

Или мог?

Джек, пожалуйста, не делай глупостей.

– Ба, – позвала, выходя из спальни. – Ба! Ты где?

Она не отзывалась. Я обыскала все комнаты, заглянув по пути в ванную. В доме было пусто.

– Куда вы подевались?

Вместо ответа до меня донеслось дедушкино ворчание, бабушкин смех из открытого окна и задорный собачий лай.

Я вышла на улицу. Потеряшки нашлись за домом, где деда пропалывал свои розы. А ба скармливала Джеку последние клубничины с грядки.