Виноградные грёзы. Книга 1 - Джулия Романтик

А я сидела к нему спиной, завернувшись в простыню, и дрожала. Ариэль. Теперь я Ариэль. Аристель умерла. Ари осталась со Стивеном. Он ее любит, он рядом. Да, Ари счастлива. Аристель умерла. Теперь я Ариэль».

«Девушки злые и грубые. Боюсь, стану такой же. Но если перестану чувствовать себя грязной, я „за”.

Майк часто приходит в бордель и не скрывает жалости, но жалость от него не унижает, напротив – я питаюсь его присутствием, общением, и у меня появляются силы… бороться. Но я пока не поняла, за что мне бороться.

Оказалось, у Майка была жена, но она умерла. Как он попал сюда и что делает, Майк не говорит. Он никогда не снимает девушек и со мной спать, кажется, не собирается. Я ловлю себя на мысли: была бы не против. Еще он единственный, кто зовет меня Ари».

«Когда я спрашивала у девушек о первом клиенте, они хмурились и отводили глаза. Я готовилась к худшему, но мне повезло. Ожидала увидеть старого извращенца, неудачника или властного козла, но моим первым клиентом стал вполне симпатичный подтянутый мужчина лет тридцати, с аккуратной бородкой и очками-прямоугольниками на вытянутом лице. Он стал моим четвертым мужчиной и явно не последним. Всё прошло неплохо. Только на мой вопрос: „Тебе понравилось?”, он залепил мне пощечину. Разговаривать с проституткой, что может быть противнее?».

«А вот и они: старые и не очень извращенцы, садисты, просто придурки. Не писала в дневник неделями – физически нет сил.

О Стивене я не думаю. Не остается сил думать.

В выходной сижу за столом, пью горький растворимый кофе и пишу в дневник. Рядом портвейн. Только портвейн и сигареты мои друзья.

Да, у меня есть Майк. Ну, как „есть”. Он тепло улыбается, спрашивает: „Как проходит день, Ари?” Я отвечаю: „Хорошо, Майк, а у тебя?”, – „Тоже неплохо”, – и он уходит.

Пожалуйста, забери меня отсюда, Майк, я готова повторить ошибку: довериться мужчине и верить, что меня не бросят. Я знаю, ты лучше. Ты не такой, как они. Дай мне шанс, я буду лучшей девушкой, буду лучше твоей умершей жены, только забери меня…

„Увидимся позже, Ари”.

Пока, Майк».

«Карлос вымещает злость на мне. Больно, обидно – я не лезу, исправно работаю, не ворую, не грублю. Почему я раньше не заметила, насколько он агрессивен? Иногда случается то, чего мы не ожидаем от людей рядом…

Мне удалось подружиться с девушками. Двух зовут Анджела и Катрин. Они рассказали, что всех новеньких встречают холодно, потому что завидуют – те не умерли душой. Я не знаю, жива ли до сих пор. Если они приняли меня, значит, нет? Значит, я такой же ходячий труп, мясо?

Катрин объяснила, из-за чего Карлос жесток ко мне: я напоминаю ему возлюбленную, которая ушла от него к наркоману. Завтра куплю краску для волос и постригусь коротко. Не хочу никого никому напоминать».

«Лица… лица… Их так много, каждый вечер новое лицо».

«По документам я не Аристель Тешер, а Ариэль Малоун. У нас свое „Шоугелз”13. Могу оставаться в Америке сколько угодно. Отпустит ли меня когда-нибудь Карлос?

Не узнаю себя в зеркале. Не только потому, что мои волосы теперь – черное каре. Я стала другой: болезненно-худой, скулы впалые, губы в трещинах… У меня огромные глаза остались, постоянно опухшие от слез».

«Потеряла счет времени. Мой характер становится жестче, огрызаюсь, за что получаю от клиентов пару ласковых. Они так смешно злятся, когда я крою их русским матом. Карлос идет к черту, я уже не боюсь ему перечить. Что бы я ни делала, по-прежнему напоминаю ему бывшую.

Лишь Майк подбадривает меня, но дальше дружбы дело не идет. Я пытаюсь стать для него кем-то большим, но попытки осторожно пресекаются. Он не хочет меня задеть. Он не хочет меня. В месте, где за секс со мной платят, сей факт кажется почти обидным.

Бывает, Майк избегает меня, но потом сам идет на контакт. Он видит, мне тяжело. И я рада, что он выделяет меня из стольких девушек, не считает потерянной, он зовет меня Ари…

Мне запомнился один разговор.

– Несмотря на всю боль, что Карлос причиняет, я благодарен ему, – поймав мой возмущенный взгляд, Майк пояснил: – Разумеется, у него были жуткие намерения, но он спас тебе жизнь. Всяко лучше, чем гнить в могиле.

Я понимала, Майк прав.

– Всё равно ненавижу Карлоса, – сквозь зубы процедила я. – О моей жизни он думал в последнюю очередь. Желаю ему сгореть в аду.

– У каждого есть хорошая и плохая сторона. Частенько одна из сторон одерживает верх, но это вовсе не значит, что она безоговорочно победила.

– О’кей, я, кажется, поняла. У любого поступка есть мотивация, каждого негодяя можно оправдать и простить. Зависит от того, как ты сам глядишь на вещи.

– Именно.

Майк… Ты помогаешь мне не сойти с ума и не потерять человечность. Я – Ари! Я всегда буду Ари! Вы не сломаете меня».

«Я сидела и рыдала в гримерной.

– Ари?

Он пришел, и я кинулась ему на шею, крепко обняла.

Когда Майк убрал руки, думая, что я успокоилась, я посмотрела в его небесные глаза и поцеловала. Впервые позволила себе вольность, ведь мы друзья. Никогда не забуду тот поцелуй: соленый от слез, нежный.

А потом громко хлопнула дверь.

– Какого черта вы тут делаете?!

Я отпрянула от Майка. Разъяренный Карлос прожигал нас испепеляющим взглядом.

– Ариэль, вали отсюда! – заорал он и посмотрел на Майка: – За старое?

Меня удивляло подобное отношение: разница в возрасте у них небольшая, а Майк то ли боится, то ли безоговорочно подчиняется Карлосу. Но Майк даже не работает в борделе…

– Ты не поняла?! – рявкнул Карлос, грубо схватил за локоть и вытолкнул меня за дверь».

«Ладно, пусть я напоминаю Карлосу бывшую, но почему он сделал ЭТО сейчас?! Неужели его так разозлил тот поцелуй? Да кто поверит, что я небезразлична Майку? Кто поверит, что у безумного порыва есть будущее? Карлос поверил.

Я принимала ванну, отключившись от внешнего мира и уплыв мыслями далеко. Карлос без стука вошел. Я улыбнулась ему, думая, что он присоединится. Но Карлос презрительно посмотрел и, схватив за плечо, вдавил меня в ванну. Он что-то кричал, нажимая сильнее. Я ушла под воду и плохо слышала. В легкие проникла вода. Больно дышать. Глаза резало. Я понимала – это конец. Цеплялась за его руки, но Карлос не разжимал пальцы. Я захлебывалась прохладной водой.

Карлоса оттащили девушки. Они спасли меня. Спасли мне жизнь! Я могла умереть. Испугалась и поняла – хочу жить. Пусть не жить, а существовать. „Всяко лучше, чем гнить в могиле”. И теперь я сильнее чем раньше мечтаю сбежать отсюда».