Книжный магазинчик Мэделин - Мэри Энн Марлоу

– Слушай, я догадывался, что ты мне откажешь. Просто хотел попытаться… Мой последний шанс.

– Ты о чем?

– Я двигаюсь дальше.

– Дальше? Куда?

– В Индианаполис.

Я замерла.

– В Индианаполис? И что ты там будешь делать?

О боже. Я потеряю Макса в любом случае.

Он подергал свою рубашку и отвел взгляд.

– В компании Лейлы появилась вакансия в отделе маркетинга. Туда я вчера и ездил на собеседование. Хорошо, что меня вообще позвали. Я давно не ходил на настоящую работу, а мой криво слепленный список недоталантов мало кого впечатляет.

– Меня впечатляет.

Макс слабо улыбнулся.

– Я сказал тебе, что не могу оставаться здесь, но обнаружил, что и для отъезда опыта не хватает. Пора подумать о собственном будущем. – Он поднял листок и начал рвать его пополам.

– Ты правда этого хочешь? – Я сморгнула слезы.

Макс успокоился.

– Нет, Мэдди, это не то, чего я хочу.

– Чего же ты хочешь?

Скажи, что хочешь остаться.

– Тебя. – Он прикусил губы, затем расслабился. – Я не хочу уезжать, однако с бизнесом ничего не получается. Я бы с удовольствием сотрудничал с тобой в книжном и по-прежнему считаю, что это принесло бы пользу нам обоим, но ты категорически против. Честно говоря, я и сам уже против. Ты не представляешь, как это досадно – вечно быть рядом, но никогда по-настоящему с тобой.

– Макс… – Он и не догадывался, что я была готова сказать: «Борись сильнее, заставь меня передумать».

– Я как будто… снова и снова открываю книгу на одной и той же странице, и корешок скоро разломится. Мне надо попробовать что-то другое.

Перевернуть страницу, пролистать до следующей главы. Макс исключал себя из нашей сюжетной линии.

– Понимаю.

На рациональном уровне я действительно понимала. В конце концов, в течение последнего месяца я сама пыталась изменить сюжет собственного романа. Только в голове не укладывались последствия. Макс любил этот город не меньше, чем я, и больно было думать, что из-за меня он покинет Орион.

Видимо, следует признать поражение, сдаться, продать магазин Джентри и арендовать помещение в Индианаполисе. Мысль о победе Джентри была ненавистна. Приползать к Питеру на коленях с вопросом, в силе ли его предложение, я тоже не хотела. Правда, если передать управление магазином Максу, он сможет остаться и вести бизнес по-своему. Если этот город слишком мал для нас обоих, надо уступить.

Вперед можно было двигаться лишь одним путем, ведь все тропы вели к тому, что я потеряю Макса.

То, что в понедельник утром с заказом приехал Макс, а не его мама, я сочла хорошим знаком. Я плохо спала, волнуясь, что не смогу спасти нашу дружбу. Он все четко объяснил: ему нужно стать для меня кем-то бо́льшим. Или меньшим.

И меня поразило, что он действовал почти как Питер, угрожавший оставить меня, если я не стану такой, какая ему нужна. Практически ультиматум.

Черта с два меня затянешь эмоциональным шантажом в романтические отношения.

Даже если мне бы хотелось в них состоять.

Однако пока Макс ходил по магазину, я не отрывала от него глаз, желая увидеть доказательства его признания, с помощью которого он пытался изменить мой взгляд на жизнь. Привычная картина: Макс по обыкновению таскал коробки. Правда, когда он поставил их на прилавке, то бросил в мою сторону такой взгляд, что я едва не упала в обморок. Он всегда стоит так близко, когда я расписываюсь за доставку?

Я уронила ручку, и Макс ее поймал, коснувшись моих пальцев… От него и раньше так летели искры?

Я поблагодарила его дрожащим голосом и покраснела. И тут же покраснела снова – это же просто Макс.

Я легко дала отпор заигрываниям опытного соблазнителя Дилана. Питер практически приполз обратно, и все же я отклонила его предложение, почти не раздумывая. Отвергнув Макса, я тоже поступила правильно. Тогда почему я все больше сомневалась в своем решении?

За кассой было тесно, и я услышала, как он задержал дыхание, когда задел меня джинсами. На долю секунды он положил руку на мою талию, и по спине прошел разряд потенциальной энергии.

Я повернулась к Максу, и мы словно опять оказались в подвале: снаружи бушует ураган, а мое тело захвачено водоворотом страсти. Как Франческа да Римини, я застряла во втором круге дантовского Ада, не в силах сопротивляться неутолимой страсти.

Что, если я прижму его к холодильнику и поцелую эти соблазнительные губы?.. Наверное, мои щеки покраснели, потому что Макс облизал губы, и я заставила себя выйти из-за прилавка. Трудно бороться с приливом, который уносит тебя в море. Я хотела, чтобы он добивался меня, чтобы поймал, схватил… но Макс бездействовал. Оказавшись вне его магнетического поля, я почувствовала, что гравитация больше не имеет надо мной власти, и вышла на открытое пространство магазина.

Что же делать?

Макс очень-очень мне нравился, может, я даже любила его, но это не значило, что из нас получится хорошая пара. Вот бы он понял, что дружба важнее этого. Может, ему лучше уйти, пока я не потеряла самоконтроль и не отдалась безумной страсти? Он же чувствует, как она исходит от меня, будто от источника электропитания?

Макс наконец-то покинул магазин, а я продолжила работать с затуманенным разумом. Все тело вибрировало.

Звякнул телефон. Я замерла, увидев сообщение от Питера.

«Подумай хорошенько, Мэдди. Мы все устроим».

Но Макс был прав: Питер никогда не станет моим прекрасным принцем. И не нужно идти на компромисс, чтобы он вписался в мой сюжет; напротив, нужно сжечь последние мосты.

«Пожалуйста, не звони и не пиши мне. Нам надо двигаться дальше».

После этого я уже не могла притворяться, что мое одиночество временное. Я осталась сама по себе.

Отправила сообщение Серебристому Лису:

«Чертовски странные выдались выходные».

Вдруг ему повезло больше? Я представила сцену. Возможно, он сидел в кофейне, как Чарли, мечтая о девушке вроде меня… При мысли об этом я отрезала кусок торта с корицей и принесла Чарли. Он отодвинул стул и залез в сумку. Когда я села, Чарли достал книгу в красном кожаном переплете.

– Посмотри-ка.

Он прикусил губу с притворно скромной улыбкой, готовой расползтись до ушей.

Обложку украшали тисненые золотом буквы: «НОРТЕНГЕРСКОЕ АББАСТВО И ДОВОДЫ РАССУДКА». Я провела по ней рукой, а затем аккуратно раскрыла хрупкие страницы, потемневшие и местами испачканные. Такой типографский набор не использовали уже больше сотни лет. В нижней части титульного листа стоял год выпуска: тысяча восемьсот восемнадцатый. Я перевела взгляд на Чарли.