Последнее целование. Человек как традиция - Владимир Кутырев

Но так было до тех пор, пока наука не начала перерастать в технологию. С этого времени грезы о бессмертии культивирует разум. «Общее дело» Н. Федорова являло собой некий симбиоз подходов: идейное обоснование воскрешения из мертвых оставалось религиозным, саму же задачу решает не бог, а человек. Для поздних представителей русского космизма, в котором «бессмертие по-научному» заявило о себе наиболее ярко, упования на Бога постепенно вообще сходят на нет. Мечты о вечной жизни приобретают технико-атеистическое измерение. При этом природа, как естественно-биологическая форма бытия, другими словами, как земная жизнь оценивается все более критически, вплоть до признания «нашим общим врагом». Прежде всего, потому, что несет в себе смерть. Воскрешение из мертвых – это акт восстания разума и техники против природы и жизни под формальным прикрытием (при фактическом устранении) Бога. По мере становления техногенной цивилизации, возможность бессмертия перестает обуславливаться не только религией и чудом, но и природой, естествознанием. Она связывается с возникновением «второй природы», с создаваемой техническим путем искусственной реальностью.

Несмотря на то, что адептов достижения естественным человеком бесконечной длительности существования еще немало (не помогают никакие напоминания, что с появлением эукариотов развитие любого биологического вида предполагает смену индивидов, механизмом которой является смерть, вследствие чего она вплетена в саму сущность жизни), это идейное русло идеологии бессмертия – иммортологии – пересыхает, становится боковым. Оно не радикально. Все равно не ясно, в каком облике и возрасте «застынет» подобное существо, как будут функционировать или меняться его органы, возникает множество других проблем, связанных с белково-клеточной, углеродной формой бытия и не поддающихся научно-рациональной трактовке. Если сойти с почвы религии и чуда, то для действительного бессмертия собственно живое не перспективно. Это, скорее, заботы медицины и геронтологии.

Передовая, прогрессивная иммортология опирается на принципиальный отказ от «водно-углеродного шовинизма» в понимании жизни, она отказывается от субстратного и переходит к «другому», функциональному ее определению. По сути, на борьбу с жизнью. К превращению развития в самоорганизацию, жизнедеятельности просто в деятельность, к отождествлению, а фактически подмене жизни разумом. Притом уже «постбиологическим». То есть к отказу от жизни. Иммортология – враг биологии. Летать можно размахивая крыльями, как делают птицы, но можно и отталкиваясь от потока горячего газа, что происходит с ракетой. Это разные, отрицающие друг друга сущности. Птица – представитель природы и жизни, ракета – космоса и техники. Расчет цели можно сделать «в голове», прилагая непосредственно телесные усилия, но это может сделать и компьютер. Материал и приемы вычисления разные, а результат будет одинаковым или лучше. Голова – это жизнь, обретшая свойства разума, компьютер – это разум, обретающий свойства жизни. По функциям совпадение, а по субстратному бытию – замена одного другим.

Применительно к человеку общее отрицание биологического бытия выражающееся в идее его неорганического (автотрофного) питания, из которой вытекает, что и сам он перестает быть существом органическим. Перестает существовать. Начинает «веществовать». Не случайно переход в автотрофное состояние всегда соотносится не с земной природой – этой колыбелью биоты, а с космосом, где, насколько известно, традиционная жизнь отсутствует. Космисты населяют космос, говоря, что там «везде жизнь», но понимают ее именно функционально, отождествляя с бестелесным разумом. Да, она есть или распространится на все планеты, но это будет «особенное животное. В него не проникают ни газы, ни жидкости, ни другие вещества. Из него также они не могут и удалиться… Оно живет только солнечными лучами, не изменяется в массе, но продолжает мыслить и жить как смертное или бессмертное существо… Такое сформированное существо уже может обитать в пустыне, в эфире, даже без тяжести, лишь бы была лучистая энергия»[92].

Универсальный космизм – предельно дерзкий, наиболее принципиальный вызов природе и жизни. Он отменяет их бытие. Это самый фундаментальный идейный враг экологии.

Если в начале XX века чаемое «особенное животное» было некой гипотезой, то сейчас оно наличествует практически, (гипотеза оказалось гениальной). Системы искусственного интеллекта, роботы 5–6 поколений вполне отвечают или вот-вот будут отвечать описанным характеристикам. Они автотрофны и в этом качестве – бессмертны. И как другое условие бессмертия – бесполы. «Интеллект, – надеялся К. Э. Циолковский, – со временем найдет способность искусственного оплодотворения и из жизни людей исчезнут позорящие их половые акты»[93]. Мечта, для живых людей казалось бы страшная, но она на глазах всех, кто еще смотрит и читает, что пишется об этом хотя бы здесь, тоже воплощается в действительность. «Передовые этносы» современной цивилизации активно вымирают. /От/меняется и вся культура, содержание эмоциональной и духовной сферы, ценности и моральные нормы поведения людей. Общество, социальные отношения вытесняются Техносом, информациоными коммуникациями. Так пролагает себе дорогу «Новый человек». Но человек ли это?

Пока, видимо, да, поскольку тенденции и ликвидации биологической жизни не победили. Как техника не до конца вытеснила природу. Но логика и линия борьбы здесь единая: «второй природе», искусственной реальности как продукту и заменителю естественного соответствует «вторая жизнь», разум, искусственный интеллект как продукт и заменитель органического, его отрицание. Живому, смертному и чувствующему человеку, разум которого служит жизни, противостоит абиотический, бессмертный, саморазвивающийся интеллект. Жизнь приобретает статус его предпосылки и вместо субстанции становится одной из его примитивных форм. Соответственно, человек из субъекта развития превращается в компонент человеко-машинной цивилизации. Возникает феномен технологического, компьютерного человека («гомутер» = гомо + компьютер), переходного к роботам существа – именно Постчеловека.

Именно этот процесс абиотизации бытия продуцирует надежды на «бессмертие по-научному», наиболее эффективно маскирующее процесс вытеснения живых людей техникой. Попутно «решается» и экологическая проблема: автотрофному, бессмертному, бесполому существу земная природа, биота с необходимыми для него параметрами воды, воздуха, уровня солнечной радиации не нужна – ни внешняя, ни внутренняя. Искусственный интеллект действительно космичен и может функционировать на любой основе. Бессмертное не нуждается в заботе о поддержании биотического и сохранении природы вообще как условия его развития. Экология имеет смысл и право на жизнь, если и пока существует смерть.

В процессе замены разумной жизни бессмертным абиотическим разумом снимается также вопрос об индивидуальности существования. Ведь главная причина осознания себя чем-то отдельным, личностью является факт возникновения и исчезновения, рождения и смерти. С его устранением исчезают временные границы, вычленяющие элемент внутри целого, чем и объясняется мода на трансперсональную, то есть безличную психологию и совокупный интеллект. Бывший субъект, становясь частицей мыслящего океана, уже только перевоплощается, двигаясь внутри виртуальных информационно-коммуникационных сетей, прообразом чего можно считать систему «Internet». И если человечество (не говоря о техницистах) примет это абиотическое перерождение нашей среды обитания за норму, не находя морального мужества для его критической и ответственной за свою судьбу оценки, то надо прямо сказать: в таком случае мы обречены без надежды на спасение. Самое страшное в развитии современной цивилизации – ее успехи. Все они технические. Остальное деградирует: природа, человек, культура, и наша мысль.