Предания об услышанных мольбах - Ван Янь-сю

стражи сказался усталым и прилег поспать. Цвет лица его слегка изменился, и вскоре дыхание прекратилось.

В городе учредили трехнедельный пост, возвели ступу, которая стоит и поныне. А по прошествии немалого времени праведнику Тань-сюню явился в монастыре Прабхутаратны призрак Хуэй-юаня.

— В двадцать третий день второго месяца будущего года мы свидимся с тобой на небесах, — молвил призрак и исчез.

В продолжение девяноста дней Тань-сюнь соблюдал пост в зале для самосозерцания монастыря округа Чанша, жертвуя собой в этой жизни и уповая на воздаяние в будущем перерождении. К назначенному дню он принялся что было сил задерживать дыхание, дабы быть уверенным в своей кончине. Он отовсюду созвал праведников и мирян и устроил многолюдное собрание. В третью стражу он воскликнул, обращаясь к сангхе:

— Вы что-нибудь слышите?!

Те ничего особенного не почувствовали, а Тань-сюнь продолжал:

— Откуда-то доносятся звуки музыки и исходит чудный аромат. Это Хуан-цянь подает знак, что ныне мы встретимся с ним.

Монахи стали возвращаться в зал, чтобы занять свои места, и тогда Тань-сюнь скончался.

Чудо, явленное в монастыре Средоточие радости

Вдовствующая императрица Лу-чжао в четвертом году правления под девизом Великая мудрость (461) соорудила белого слона с восседающим на нем в драгоценном паланкине бодхисаттвой Вишвабхадрой. Изваяние установили в зале для самосозерцания монастыря Средоточие радости и устроили по этому случаю чтение проповедей. В восьмой день десятого месяца того же года завершился пост, и присутствующие готовились покинуть свои места. Монахов собралось две сотни человек. Монастырь тогда еще только начали возводить. Император был его попечителем. Совершая императорские выезды, он посещал его по четыре раза в десять дней. Монастырская братия приводила помещение в образцовый порядок; императорская охрана была сурова и торжественна.

В тот день монахи давно уже восседали на своих местах, погрузившись в самосозерцание. Вдруг на одном из мест появился монах прекрасного обличья. Присутствующие в зале были поражены и смотрели на него не отрываясь. Устроитель поста обратился к монаху, и они обменялись более чем сотней слов. И вдруг монаха не стало. Все, кто сидели рядом на циновках и лицезрели его, поняли, что это было божество.

Знамение, явленное в императорском дворце

В годы под девизом правления Великая мудрость (457— 464) настоятель монастыря закононаставник по имени Дао-вэнь пребывал в уезде Молин. То было время, когда императорские вдовы Жуй-цзянь, Чун-мин и Шэн-фу жили, уединяясь от мира и всей душой предаваясь очищению от грехов. Известили о том, что во внутренних покоях дворца состоится служба по чужеземному обряду. Были изготовлены литые и резные скульптуры, украшенные узорами из чудесных цветов, отлиты и раскрашены превосходные скульптуры Вишвабхадры в драгоценных одеяниях небожителей, составившие убранство залы, где совершались проповеди и пост. В восьмой день месяца согласно составленному и высочайше утвержденному списку прибыли приглашенные и заняли свои места. Несколько мест пустовало. День выдался пасмурный. Собравшиеся до полудня вращали сутру и вдруг увидели необычного монаха. Монах сел на заранее приготовленное место, держался превосходно, наружности был великолепной. Он окинул взором собрание монахов, но знакомых среди них не нашел. Устроитель поста спросил:

— Как Вас зовут, преподобный отец?

— Мое имя — Мудрость Прозрения, — молвил тот, а на вопрос, из какого монастыря прибыл, отвечал:

— Небесное спокойствие.

Сказал он так, и тут же его не стало. Присутствующие в собрании испытали душевный трепет, принялись приводить в порядок циновки, полагая, что были свидетелями благого знамения. Меж тем мгла надолго рассеялась, и стала видна гора Цзышань и цветочная беседка неподалеку от нее. Так было возвещено о том, что искренняя вера способна вернуть свет, воздействуя на ход небесных светил, а чистые устремления сдвигают каменные глыбы, освобождая источники. При этом императорская добродетель пополнилась, заслуги Августейшего приумножились, человеколюбие простерлось вдаль, а установления распространились повсеместно. Поэтому и удельные цари, и ученые мужи наперебой славили императора, правящего под девизом Великая мудрость, а им внемля, дивный образ был явлен в зале Взлета дракона[173]. Были и такие суждения:

— Государево прозрение освещает моря и земли, а мудрость Его Величества озаряет солнце и луну. Поэтому и удельные цари и ученые мужи наперебой славили императора, правящего под девизом Великая мудрость, а им внемля, дивный образ был явлен в зале Взлета дракона. Были и такие суждения:

— Государево прозрение освещает моря и земли, а мудрость Его Величества озаряет солнце и луну. Поэтому Мудрость Прозрения есть человеческое имя. Его Величество взошли на престол по велению Неба, и милости Его беспредельны. Поэтому Небесное спокойствие есть название монастыря.

Божественная опора трона все более расширялась, и праведное правление все более утверждалось. Девять владений[174] изведали благоденствие, а под людскими кровлями царили покой и радость.

Столь почтительные речи были представлены в уезд Молин в обоснование покровительства, оказываемого трону Небом.

Указ Небесного Императора

Цзян Сяо-дэ был уроженцем уезда Цзянлин, служил управляющим делами при военном наместнике области Чжу Сюне. Он с юных лет обратился в веру, отличался тщанием и упорством. Чжу Сюнь не мог нарадоваться на своего подчиненного. Всякий раз, когда предстояли служения закону Будды, ведать ими поручалось Сяо-дэ, и тот неизменно справлялся со своими обязанностями. В последний год под девизом правления Великая мудрость (464) Сяо-дэ заболел и умер. Ночью в третью стражу, когда тело собирались обрядить и возложить во гроб, Сяо-дэ ожил и рассказал следующее.

Появились посланники и зачитали приказ правителя доставить Сяо-дэ. Сяо-дэ последовал за ними и вскоре прибыл на место. Правитель сказал:

— Вы, сударь, отличались прилежанием и скрупулезностью в служении Великому закону. Небесный Император издал особый указ: в знак Ваших особых заслуг ускорить Ваше перерождение в Землях благости. Однако счет Ваших лет еще долог. И потому мне было приказано пригласить Вас до срока и спросить, готовы ли Вы возрадоваться на небесах.

Сяо-дэ охотно согласился, и правитель продолжил:

— Вы можете пока что вернуться в семью. Если Вы пожелаете оставить распоряжения или добавить заслуг, то делайте это побыстрее! Через семь дней приходите снова.

Сяо-дэ выслушал правителя и стал возвращаться. Дорога привела его к местности, где был маленький домик, совсем низенький и ветхий. У дома он повстречал досточтимого Наня из Нового монастыря, своего давнего знакомого. Они поздоровались, и Нань рассказал ему следующее.

— Я, бедный праведник, не притрагивался к вину с тех пор, как ушел в монахи. Ныне правящий император[175] приблизил к