Харка, сын вождя - Лизелотта Вельскопф-Генрих

Татанка-Йотанка был гостем Хавандшиты. Рыжеволосого Маттотаупа пригласил к себе.

Вождь и его бледнолицый гость расположились у огня. Женщины и дети сидели в глубине вигвама. Унчида уже успела обработать лапы одного из бурых медведей, привезенных Маттотаупой и Длинным Копьем, насадила одну из них на вертел, и Маттотаупа принялся жарить мясо, поворачивая вертел.

Рыжеволосый тихо рассмеялся и достал из кармана куртки короткую трубку.

— Великий вождь Маттотаупа, — сказал он. — Мне нравится дух жареного мяса в твоем вигваме. Ты — хороший хозяин! И хороший охотник! Будем друзьями. Мое имя — Рыжий. Рыжий Джим.

— Ты хорошо стреляешь, и у тебя щедрая рука, — спокойно ответил Маттотаупа. — Да, мы будем друзьями.

Он еще раз повернул вертел.

Когда лапа была готова, он снял ее с вертела и положил на глиняную тарелку перед гостем. Унчида насадила на вертел и повесила над огнем вторую лапу, для вождя. Рыжий Джим, похоже, очень проголодался. Достав нож, он сразу же, без долгих церемоний, принялся за угощение.

Ели молча. Лишь когда Маттотаупа тоже насытился, Рыжий Джим снова заговорил:

— Великий вождь! Мацавакены — не единственный подарок, который я принес в твой вигвам. Вот здесь, — он указал на маленький бурдюк, — у меня еще одна маленькая тайна. Я запер в этом бурдючке духа огня. Слабых мужчин он валит с ног, сильных делает еще сильнее, они становятся непобедимыми.

— У белых людей много тайн, — ответил Маттотаупа осторожно и сдержанно. — Где же мой друг по имени Рыжий Джим поймал в свой бурдюк такую тайну?

— Где? Э-э, вождь, далеко! Очень далеко отсюда! Ты этих мест еще не видел! В темной волшебной лавчонке в большом-большом городе. Что такое город, ты ведь уже знаешь, верно? Далеко Летающая Птица вам ведь уже об этом рассказывал? Оттуда я и привез эту тайну. Сначала людям, которые строят дорогу для Огненного Коня… Что с тобой? А, ты их не любишь! Понимаю-понимаю. Я тоже не захотел у них остаться. Рыжий Джим — большой друг краснокожих. Когда я услышал о тебе, вождь Маттотаупа…

— Кто рассказал Рыжему Джиму обо мне?

— Кто? Все, кого бы я ни встречал! В прерии все знают о тебе и о твоей славе. Да-да, можешь мне поверить! Пауни боятся тебя. Когда они болтали о тебе и о твоем сыне, я решил свести знакомство и дружбу с тобой. Поэтому я и приехал сюда. Ты первый индеец, которому я хочу показать огненного духа в бурдюке.

— А… — произнес Маттотаупа.

— Или ты боишься тайн? Это священный напиток, который сильных делает еще сильней.

— О!

— «А»! «О»! Наверное, ты все же боишься. Тогда оставим эту затею. Слабых людей этот дух валит с ног, а я не хочу, чтобы ты свалился с ног.

Рыжий Джим вытянул ноги и оперся на локоть. Маттотаупа сидел напротив него в спокойной и величественной позе, подвернув под себя ноги. Рыжий Джим сунул руку в один из многочисленных карманов куртки и достал маленький стакан:

— Вот видишь? Из таких стаканчиков маленькими глотками пьют этот огненный напиток.

— Огненная Вода, — ответил Маттотаупа. — Старые и мудрые воины предостерегают нас от этого напитка, ибо от него заболело уже много наших людей.

— От этого? Нет, Маттотаупа, это не та Огненная Вода, о которой ты слышал. Но оставим это. Расскажи мне лучше еще раз о своей великолепной охоте!

Маттотаупа охотно выполнил его просьбу. Рыжий Джим слушал рассказ вождя с живым интересом. Был ли это искренний интерес, или бледнолицый гость искусно притворялся, никто не знал. Когда Маттотаупа закончил рассказ, Рыжий Джим спросил:

— Я сегодня твой единственный гость?

— Придут еще несколько воинов, чтобы посидеть с нами у огня. А завтра, когда женщины принесут и приготовят мясо гризли, мы устроим пир, и Татанка-Йотанка с Хавандшитой тоже будут моими гостями.

— Превосходно.

Едва он произнес это, как в вигвам вошли пятеро воинов, в том числе Старая Антилопа, Ворон и старший из трех его сыновей. Они были веселы и жаждали новостей. Гости расположились у очага, завязался оживленный разговор об охоте, о мацавакенах, об искусной стрельбе белого человека. В конце концов Рыжий Джим вновь взял слово:

— Послушайте, воины, я хотел открыть вам одну из важнейших тайн белых людей: как человеку стать сильнее, чем он есть на самом деле. Но ваш вождь боится.

Воины громко рассмеялись:

— Боится? Что-то мы не припомним, чтобы Маттотаупа когда-либо чего-нибудь боялся!

— Что ж, посмотрим! Внимание! Я открываю этот бурдюк, пью сам этот священный напиток, делающий сильного мужчину еще сильнее, а слабого — еще слабее. Вы сами увидите, как он на меня действует, а потом решите, нужен он вам или нет.

— Хорошо! Хорошо! — откликнулись индейцы.

— Ах да, чуть не забыл. Женщинам и детям тайны знать не полагается. Или у вас по-другому?

— Нет, так принято и у нас.

Маттотаупа жестом велел женщинам и детям удалиться. Они послушно исполнили его приказ. Унчида, проходя мимо вождя, хотела что-то сказать ему, но он не пожелал ее выслушать. Она, поджав губы, последней покинула вигвам.

Над вершинами Скалистых гор уже сверкали зарницы, и издалека доносился голос Гром-Птицы. Харка взял свою винтовку с собой. Он не мог с ней расстаться.

Куда же пойти?

Унчида и Шешока решили отправиться в вигвам Чужой Раковины.

Шонка пошел своей дорогой.

Где же укрыться от грозы? В вигвам Чужой Раковины Харке не хотелось из-за сумасшедшей старухи. К Четану! Четан потерял сначала родного отца, а потом еще и приемного. Он наверняка будет рад другу. Может, позвать с собой и Черную Кожу? Да, это хорошая мысль.

— Сходи за Черной Кожей! — попросил он Харпстенну. — Мы все вместе пойдем к Четану.

Харпстеннна побежал к вигваму Черной Кожи. Тот уже стоял перед входом. Через несколько минут мальчики уже были у Четана. Поскольку здесь теперь не было воинов, они могли сесть у огня. Уинона расположилась в глубине вигвама, рядом с матерью Четана и двумя маленькими девочками.

Снаружи все громче гремел гром и сверкали молнии, на миг озаряя вигвам ярким призрачным светом, проникавшим сквозь щель у входа. Дождя еще не было.

Мальчики не сразу разговорились. Каждый перебирал в памяти бурные события прошедшего дня. От восхода и до захода солнца многое изменилось в их жизни.

Сменились гости. Приветливый художник и молчаливый юный вождь Длинное Копье уехали, вместо них пришли Татанка-Йотанка, внушающий благоговейный страх, и Рыжий Джим, которого все слушались, как вождя, хотя он им не был. Над стойбищем вновь гремели выстрелы. У Харки теперь был собственный мацавакен. В вигваме вождя лежала шкура серого медведя. Сыновья Большой Медведицы навсегда избавились от этой опасности. Можно было радоваться, но к радости примешалась тревога, которую все старались в себе подавить. К добру ли все это? А может, к беде? Думать об этом не хотелось.