Приговор - Кага Отохико

— Не слишком ли вы мнительны? — Тикаки, улыбнувшись, приблизил своё лицо к лицу Фудзии, словно желая снять его напряжение, но тот даже не улыбнулся.

— Нет, нет, вовсе нет, Кусумото действительно иногда ведёт себя странно, так что мои подозрения вполне обоснованы. Вам, может быть, неизвестно, но лет пятнадцать тому назад один из заключённых нулевой зоны совершил побег. Это был человек, отличавшийся особой жестокостью, — он получил смертный приговор, — и его побег наделал много шума. Он перепилил ленточной пилой решётку и сбежал. Так вот, его соседом был Кусумото, и все подозревали, что он-то и помог с пилой, но этот субъект от всего отпирался. На то, чтобы перепилить решётку, наверняка потребовалось дней десять, а Кусумото знай твердит — я ничего не слышал. Давили на него с утра до вечера, но не выжали ни капли ценной информации. Беглец был пойман на одиннадцатый день — его схватили в доме родителей, — но каких неимоверных усилий нам это стоило! Семьдесят человек отрядили на то, чтобы устроить засады на станциях и прочесать окрестные горы. Хотели поймать его собственными силами, не вмешивая полицию. С наших ребят просто семь потов сошло! Беглец в конце концов спустился с гор и, по ошибке приняв репортёрский вертолёт за полицейский, сдался. Так вот, этот человек во всём признался, но на вопрос, откуда у него пила, так и не пожелал ответить. Предполагали, что пилу передал ему брат, спрятав под обложкой журнала, но никаких точных доказательств нет. Я до сих пор подозреваю Кусумото. Никто, кроме него, не мог получить пилу с воли.

— Получается, что ему помог духовник, но разве священник пойдёт на такое?

— Значит, пошёл. Вот вам примерный путь, каким пила попала в тюрьму: от святого отца к Кусумото, от Кусумото к беглецу. Другой цепочки просто не получается. Кажется, нечто подобное есть и в медицине? Как называется наука, которая изучает закономерности распространения болезнетворных микробов с целью выявления возбудителя инфекции?

— Эпидемиология.

— Точно. Вот я и провёл что-то вроде эпидемиологического исследования. И доложил, как положено, начальству, но начальник тюрьмы наотрез отказался начинать расследование в отношении священника.

В коридоре послышались голоса санитаров. Похоже, обед уже закончился и они вернулись из больничного корпуса. Второй час. Поднимаясь, Фудзии сказал:

— Короче, я просто хотел вас предупредить, что с Кусумото надо держать ухо востро. На мой взгляд, тут больно уж много совпадений — человек, который ни разу за все шестнадцать лет не показывался психиатру, вдруг совершенно случайно попадает на приём как раз накануне казни Сунады, причём — опять-таки совершенно случайно — оказывается в вашем кабинете одновременно с Сунадой… По мне, так череда всех этих совпадений не может быть случайностью, и я хотел бы, чтобы вы это тоже поняли…

— Но ничего такого не было. Он действительно пришёл только потому, что хотел показаться врачу. Во время осмотра они действительно оказались вдвоём с Сунадой, но за всё время не перекинулись и словом. Спросите надзирателя, он подтвердит.

— Ладно, понятно. Извините. — Фудзии учтиво поклонился и уже хотел было выйти, но Тикаки его задержал:

— Постойте-ка. От кого всё-таки поступила эта информация?

Фудзии, просунув голову в дверь — тело его было уже в коридоре, — ответил:

— От Сюкити Андо. Вы его знаете? Он тоже из смертников.

— Не знаю. Никогда о нём не слышал.

— Года три назад он совершил преступление, которое наделало много шума. Изнасиловал и убил девочку в школьном туалете.

— Да, кажется, я что-то такое слышал.

— Странный тип. С ним трудно: всё хихоньки да хаханьки, а что у него на уме, не поймёшь. Да, кстати, надо будет вам его как-нибудь осмотреть. Особой спешки, конечно, нет. Как-нибудь при случае. Только не говорите, что вам известно, что он информатор.

— Разумеется.

В ординаторской Сонэхара и Томобэ, устроившись рядышком, что-то увлечённо обсуждали, а Танигути дремал, сидя на стуле. В комнате было прохладно — во время обеденного перерыва напор пара в отопительной системе уменьшается. Тикаки подобрал упавший с коленей приятеля плед и вернул его на место. Потом взял чашку принесённого санитаром тепловатого чая и, поглядывая на лысую голову Сонэхары, стал пить. Словно почувствовав на себе его взгляд, Сонэхара поскрёб макушку и обернулся.

— В чём дело? У вас такой вид, будто потеряли кошелёк со всей зарплатой.

— Да, ощущение действительно похожее. — Тикаки поставил чашку и машинально сунул в рот сигарету. Сонэхара тут же протянул ему зажигалку.

— Что случилось-то? Такое впечатление, будто произошло что-то чрезвычайное.

— Да нет, в общем-то ничего особенного. — Тикаки глубоко затянулся, остро почувствовав, как никотин заполняет его лёгкие. В присутствии этого сплетника Сонэхары лучше помалкивать.

— Во всяком случае, Фудзии не зря почтил нас визитом. Известная личность. В прошлом году он занял первое место на осенних соревнованиях кэндо среди работников исправительных заведений. Точно, в «Проблемах криминологии» была его фотография.

— Да вот, смотрите. — Томобэ мигом извлёк из лежащей на столе кипы старых номеров «Проблем криминологии» журнал и, раскрыв его, показал Тикаки. Это было проделано так ловко, словно он готовился заранее. В журнале была большая, во весь рост, фотография Фудзии в костюме для кэндо. С повязкой на голове он выглядел совсем молодым, лет на двадцать с небольшим, не больше.

— Ну разве это не чрезвычайное событие, когда такая известная личность оказывает вам честь своим визитом? — сказал Сонэхара, не в силах скрыть любопытство.

— Фудзии сейчас начальник зоны на втором этаже четвёртого корпуса, — прокомментировал с видом знатока Томобэ.

— Вот именно. Он правая рука начальника службы безопасности. Человек весьма способный, жестокий и очень опасный. Надеюсь, он не станет у нас частым гостем. Что вы на это скажете, доктор?

— А что тут такого? Он пришёл по поводу одного заключённого нулевой зоны, которого сегодня госпитализировали, — пришлось ответить Тикаки. — У этого больного тюремный психоз, вот он забеспокоился и пришёл справиться о его состоянии. Он ведь очень серьёзно относится к выполнению своего служебного долга.

— Даже слишком серьёзно. Он ужасный педант и зануда, — улыбнулся беззубым ртом Сонэхара. — У вас на лице было написано, как он вам осточертел. У вас, молодых, что в мыслях, то и на лице.

Из соседней комнаты донёсся стук складываемых в бочонок шашек. Фельдшера, сидевшие за доской, поспешно поднялись и разозлись кто куда.

— Возвращение полководца к своим войскам, — объявил Сонэхара, и тут же в коридоре показалась фигура главврача. Он окинул ординаторскую быстрым взглядом и прошёл в свой кабинет.

— Вам не кажется, доктор, что от такого взгляда просто оторопь берёт, будто тебе в пищевод набили зубной пасты? А потом спина как-то сама собой распрямляется и возникает острое желание чуток поработать. Забавно! — Тут в комнату вошёл Таки, и Сонэхара резко вскочил.