Царь Горы, или Тайна Кира Великого - Сергей Анатольевич Смирнов

— Старые охотники учили меня кричать по-звериному и по-птичьи,— сказал Кир,— И не раз мне приходилось выслеживать ланей и вепрей, обернувшись в шкуру.

— Царь! — осмелился еще раз напомнить о себе и своем мнении на этот счет Губару.

— Ты исполняешь мою волю,— властно прервал его Кир.

Губару злобно взглянул на меня исподлобья. Так невольно я нажил себе грозного врага.

— Ты сделал все, Губару? — сухо вопросил Кир.

— То, что ты повелел, царь,— мрачно ответил воена­чальник.

— Ты остаешься здесь до моего возвращения. И не за­будь: царь не принимает никого.

— Как велишь, царь,— Губару снова яростно сверкнул глазами.

— Тогда начинай, Кратон.— Кир указал мне на заднюю стенку шатра.

— Что начинать? — удивился я.

__ То, чему ты обучен. Раз мы не можем явиться к Крезу обычным способом, значит, и отсюда не можем выйти обычным способом.

Я достал самый острый кинжал и одним движением распорол снизу плотную материю. Губару был вне себя: он шумно сопел и скрипел зубами. Я пожалел находившийся за полотном войлочный полог, тем более что тот висел свободно, а не был растянут на распорках. Я при­поднял войлок и пропустил под ним царя. Так же я по­пытался приподнять и внешнюю стенку, сшитую из кож, но уже не смог: ее держали крепко натянутые бычьи жилы.

— Режь! — приказал Кир.

Я вспорол стенку снизу до уровня пояса, и Кир стре­мительно выскочил в эту щелку.

Во мраке нас ожидали два жеребца. Их копыта были обернуты войлоком. Кир скорее меня, по-юношески взле­тел в седло, и мы поскакали в сторону вражеского стана.

Предсказание Дельфийского оракула, которое получил Крез, все время вертелось у меня в голове.

Теперь, уже достигнув возраста мудрого мужа, Кир ис­пытывал не только свою судьбу, но и свое великое царство. Куда было мне до него! Мне, гордецу, прожившему на земле вдвое меньше царя персов и имевшему разве что эллинское честолюбие да один честно заработанный золо­той талант!

Еще до начала битвы я присмотрел в стороне купы кустарников, примерно в трех стадиях от лидийского стана. Там мы оставили коней и переоделись.

Приблизиться к самому стану не стоило никакого тру­да. Сложнее было сделать верный выбор, а именно: явить­ся ли к Крезу обычными смертными, хотя и в лживом обличии, или же подобраться к добыче подобно ночным хищникам.

— Коты охотятся по ночам,— шепотом проговори Кир,— Тебе и решать.

Я решил, что здесь будет безопасней остаться людьми. И мы с Киром как ни в чем не бывало пошли через весь стан, не торопясь и не пригибаясь, но конечно же стараясь не приближаться к кострам.

Кто-то окликал нас, кто-то даже звал на угощение. Я весело отвечал на арамейском, не вызывая никакого подозрения. В войске Креза служило много арамеев, живших в пределах Лидии. Однако один из кинжалов я все же держал наготове.

Кир шел рядом со мной уверенным широким шагом но все же чуть опустив голову и скрывая краем гиматии свою царскую бороду.

Последнее кольцо стражей, окружавших Креза, оказалось самым плотным. Однако в битве, нам на беду, а теперь уже на наше счастье, лидийцы имели слишком много коней. Неподалеку от шатра как нельзя кстати в землю был воткну высокий шест, к которому были привязаны несколько жеребцов. У меня же на поясе висело множество мешочков с разными злыми хитростями. Из одного я достал продолговатый камень, несколько раз обернутый куском волчьей шкуры, которая была вдобавок обильно смазана волчьим жиром и мочою. Я швырнул эту гадкую вещицу прямо под копыта коней, и животных тут же охватила паника. Кон заржали, стали вздыматься на дыбы, рваться в сторону и наконец, вывернув из земли шест, понеслись через стан, распугивая людей.

— Вот с чего надо было начинать утром! — весело шепнул мне на ухо царь персов.

Трое лидийцев выскочили наружу из царского шатра, желая узнать, что стряслось.

— Пора! — шепнул я Киру.

Стражникам было уже не до лазутчиков, и мы, никем не остановленные, бегом приблизились к шатру с тыльной стороны.

Привычным движением я вспорол материю, и мы скрылись с чужих глаз.

Там преградили нам путь еще два слоя материи. В последнем я проковырял дырку и прильнул к ней глазом. Царю Крезу, оказывается, тоже не спалось. Тепло одетый, он стоял в тревожной позе посреди шатра на красивых разноцветных коврах. Вокруг него горело полдюжины светильников. Вероятно, царь не любил сумрака. И целых три очень широких жаровни с углями согревали царский эфир.

Повелитель самой богатой страны того времени был немолод и грузен. Я уже привык к облику персов и теперь дивился гладкой, бледной и нежной коже царя Креза. Он напоминал мне престарелого гражданина Афин, проводящего жизнь среди роскошных предметов, диковинных блюд и смазливых артистов. Этот человек с белым, мясистым лицом и жидкой, сильно поседевшей бородой, казалось, случайно попал в эти дикие, вар­варские края, где идет война, и теперь теряется в до­гадках, как бы ему поскорей отсюда выбраться. Так он и стоял с растерянным видом посреди ковров, окру­женный крохотными огоньками, будто понимая, что эти мягкие ковры не могут покрыть целиком чужую землю, а масляные огоньки не способны разогнать чужой бес­крайней ночи.

Я уступил место Киру. Царь персов всего на несколько мгновений приложился глазом к дырке и усмехнулся.

— Пора! — сказал он.

Лидийская материя оказалась прекрасно сотканной: под напором лезвия ткань разошлась легко и без малейшего треска.

Мгновением позже в шатре появились воины и доло­жили Крезу, что ничего страшного не случилось и внезап­ного нападения врагов нет, а просто непонятно чего ис­пугались кони — не иначе как хищников, пришедших из пустыни на запах крови.

Тут-то я и нырнул в разрез и разом метнул с двух рук два кинжала. Только охнув, оба воина тихо повалились на Ковры.

Одним прыжком я достал Креза, обхватил его сзади рукой за шею, а острием третьего кинжала всего лишь уколол его в мочку уха. Колени у Креза подогнулись, я едва не свернул ему шею.

Крез оказался очень тяжелым. Пришлось опуститься вместе с ним на ковер.

— Царь! — миролюбиво шепнул я ему на ухо.— Хочешь жить — никого не зови на помощь!

Кир появился следом за мной. Он быстро прошел к «царскому выходу» из шатра, будто предчувствуя, что еще один зверь бежит прямо на охотника.