Вторжение. Книга 1. Битва за рай - Джон Марсден

— Фруктовые пироги, — добавила Корри, эксперт в таких делах. — Джемы, консервы и пикули. И бисквиты.

— Ладно, хватит! — Мы трое воскликнули это одновременно.

— И, — продолжила Робин, — там же ещё и скот есть, на ярмарке. Конечно, это просто ужас, ведь там лучшие животные со всего округа. Поэтому с едой у них всё в порядке. Каждое утро они пекут хлеб — там есть парочка печей в кухне при чайной. С зеленью будет не очень, как только они съедят выставку юных фермеров, но там всего много, я помогала её устраивать накануне нашего отъезда.

— Но ты же не юный фермер, — заметила я.

— Я — нет, а вот Адам — да, — с некоторым смущением ответила Робин.

Когда утихли наш свист и завывания, она бесстрашно продолжила:

— Но там появилось и кое-что новое. Их теперь выводят каждый день с территории на работу. Собирают группу в восемь-десять человек, с тремя или четырьмя охранниками. Они убирают улицы, хоронят погибших, ищут еду — в том числе и овощи — и помогают в госпитале.

— Так госпиталь работает? Мы так и подумали.

— Да. Вроде бы там работают родители Элли. — Робин тут же пожалела о вырвавшихся у неё словах.

— Что? Ты что-то слышала?

Робин покачала головой:

— Нет-нет, ничего.

— Ох, да хватит уже, Робин! Что ты слышала?

— Ничего, Элли! Просто было несколько пострадавших. Но ты и сама это знаешь.

— Что ты слышала?!

Робин явно растерялась. Я понимала, что надо бы её пожалеть, но я уже зашла слишком далеко, чтобы останавливаться.

— Робин! Хватит обращаться со мной как с ребёнком! Рассказывай всё!

Она скривилась, но заговорила:

— Ну, трое солдат, которых ударило сенокосилкой... двое из них умерли вроде бы. И ещё двое, на которых мы наехали.

— Ох... — выдохнула я.

Робин произнесла всё это ровным тоном, но потрясение было ужасным. Моё лицо залило потом, у меня закружилась голова. Ли крепко сжал мою руку, но я почти не почувствовала этого. Корри подошла и, присев рядом со мной, на место Криса, обняла меня.

Через минуту Крис сказал:

— Это не так, как в кино?

— Да, — ответила я. — Пожалуйста, Робин, продолжай. Я в порядке.

— Ты уверена?

— Уверена.

— Ну, в госпитале есть и другие. В первые день-два было много столкновений, поэтому много раненых и убитых. И солдат, и гражданских. Не на ярмарке — там всё произошло слишком неожиданно, они захватили площадь минут за десять. А в городе и в округе, с теми людьми, которые не поехали на ярмарку. И всё это продолжается: появилось несколько групп партизан — обычные люди вроде нас, я думаю. Они бродят вокруг и нападают на патрули, когда есть шанс. Но в самом городе тихо. Солдаты, похоже, всех жителей собрали и теперь уверены, что у них всё под контролем.

— А с людьми они хорошо обращаются?

— В основном. Например, те, кто лежал в госпитале в день вторжения, там и остались, за ними ухаживают. Люди говорят, что солдаты стараются не слишком пачкать руки. Они ведь знают, что рано или поздно появится Красный Крест и представители ООН, и не хотят навлекать на себя слишком много обвинений. Они постоянно говорят о «чистом» захвате. Рассчитывают, что если не будет разговоров о концентрационных лагерях, пытках, насилии и тому подобном, то меньше шансов, что в дело вмешаются другие страны, вроде Америки.

— А они не дураки, — пробормотал Гомер.

— Да. Тем не менее около сорока человек погибли только в Виррави и в округе. Мистер Алтус, например. Вся семья Френсис. Мистер Андерхилл. Миссис Нассер. Джон Лунг. И ещё некоторые, кто не пожелал подчиняться приказам.

Мы все замолчали, потрясённые. Мистер Андерхилл был единственным, кого я хорошо знала. Он работал ювелиром. И был таким мягким человеком, что я просто вообразить не могла, чтобы он стал как-то противиться солдатам. Может, он просто не хотел, чтобы они ограбили его мастерскую.

— Так с кем вы разговаривали? — спросил наконец Ли.

— Ну, я как раз до этого дошла. Я не совсем по порядку рассказываю. Ладно, вот как всё было. Мы пробрались в город в первую ночь без проблем. Дошли до дома моей учительницы музыки около половины второго ночи. Ключи лежали там, где она всегда их оставляет. Место хорошее, как я и говорила, — там такое множество дверей и окон, что легко выскочить наружу. Например, есть маршрут побега через окно наверху, там можно выбраться на крышу по большой ветке дерева и за пару секунд добраться до соседнего дома. И ещё тот, кто стоит на страже, отлично видит всю улицу и подъезд к дому, а через заднюю изгородь можно прорваться разве что на танке. В общем, надёжно. Но первым делом мы устроили фальшивую стоянку по соседству, под аркой Масонского зала. Забавно было... Мы там раскидали журналы, фотографии, даже игрушки. Потом Кевин встал на вахту, а мы все легли спать. Утром, около одиннадцати, сторожить встала я и вдруг увидела людей на улице. Одним из них был мистер Кох, он раньше работал на почте.

— Это такой лысый старичок?

— Да. Кажется, он в прошлом году вышел на пенсию. Ну, я поскорее разбудила остальных, и мы стали наблюдать. Там было трое солдат и шесть человек городских. За ними ехали грузовик и пикап, и они, похоже, выносили вещи из каждого дома. Двое горожан входили в какой-нибудь дом, а солдаты оставались снаружи. В каждом доме люди проводили минут по десять, а потом выходили с зелёными мешками для мусора, битком набитыми. Какие-то мешки сразу бросали в грузовик, а другие — проверяли и клали в пикап. Когда они подошли к нам ближе, мы спрятались в разных частях дома и ждали. Я была на кухне, в кладовке для веников и всякой утвари. Там я просидела минут двадцать, когда вошёл мистер Кох. Он открыл дверцу холодильника и стал вынимать из него всё, что испортилось. Когда мы пришли туда ночью, то на голодный желудок не в силах оказались это сделать. Я позвала шёпотом: «Мистер Кох! Это Робин Матерс». А он, знаете, даже глазом не моргнул. Только тогда я вспомнила, что он совсем глухой. Он меня просто не слышал. Тогда я приоткрыла дверь кладовки, вышла и похлопала его по плечу. Ну! Крис, конечно, только что говорил, что теперь всё не как в кино, но тут было именно так. Мистер Кох подпрыгнул, как будто его током шарахнуло. Мне пришлось его даже поддержать. Я очень надеялась, что у него не случится сердечного приступа. Но он быстро успокоился. А потом мы поговорили. Он продолжал в это время работать, сказал, что, если задержится надолго, солдаты могут что-то заподозрить и войдут в дом. Сказал, что должен сделать дом снова пригодным для жилья, убрать все испорченные продукты, умерших домашних животных, а ещё собрать все ценности, вроде украшений. И он мне рассказал о наших родных и всяком другом. Сказал, что рабочие группы будут выезжать и за город тоже, это начнётся со дня на день, и будут присматривать за животными и работать на фермах. Ещё мистер Кох сказал, что солдаты собираются колонизировать всю страну с помощью своих людей, все фермы будут распределены между ними, а нам просто разрешат делать грязную работу... ну, наверное, чистить выгребные ямы. Ему уже нужно было уходить, но он мне сказал, что потом они отправятся на Уэст-стрит, так что если я хочу ещё поговорить, то могу пробраться в один из домов на той улице. И ушёл. В общем, когда в доме опять стало пусто, мы собрались на маленькое совещание. Кевин поговорил с какой-то леди, миссис Лей, она вошла в спальню, где он прятался, и тоже кое-что ему рассказала. В общем, мы решили отправиться на Уэст-стрит и повторить попытку. Мы туда добрались вполне легко, просто через сады, и проверили несколько домов. Первые два были заперты, но третий открыт, и мы попрятались в нём. Я залезла под кровать в хозяйской спальне. Крис остался стоять на страже, чтобы сообщить всем, когда солдаты подойдут близко, только это случилось часа через два. Очень скучно было ждать. Если хотите узнать, сколько раз переплетены проволоки в пружинах кровати в доме двадцать восемь на Уэст-стрит, могу вам сообщить. Но наконец кто-то вошёл. Это была незнакомая мне леди, в руках у неё был зелёный пакет для мусора. Подойдя к туалетному столику, она сразу начала всё с него собирать. Я прошептала: «Простите, меня зовут Робин Матерс», и она, даже не оглянувшись, ответила шёпотом: «Да, мистер Кох мне сказал, что тут могут оказаться молодые ребята...» Мы поговорили несколько минут, и я оставалась под кроватью, высунув только голову. Эта леди сказала, что ей противно заниматься таким делом, но солдаты время от времени проверяют потом дома, и, если она оставит что-нибудь ценное, её накажут. «Иногда я прячу где-то в комнате что-то такое, что похоже на семейную реликвию, — призналась она. — Но не знаю, есть ли в этом какой-то смысл». Ещё она сказала, что в такие группы собирают самых безопасных людей, прежде всего стариков и детей, а если они попытаются сбежать или сделают что-то не так, их родных на территории ярмарки накажут. «Поэтому я не могу долго с тобой болтать, голубушка», — вздохнула она. Такая милая старушка. И ещё она мне сказала, что ключом ко всему стала скоростная дорога от залива Кобблер. Именно благодаря этой дороге солдатам удалось внезапно и быстро захватить всю округу. Они привезли своё вооружение и снаряжение в залив на корабле, а потом быстро переправили на грузовиках.