Дети грозы. Книга 3. Зови меня Смерть - Мика Ртуть

За обедом Шорох с удивлением наблюдал за сияющей экономкой маэстро, обхаживающей Стрижа, словно любимого внука, и сияющим маэстро — он увлеченно травил байки о музыкантском житье-бытье. Стриж же со знанием дела поддакивал да нахваливал Сатифину стряпню. Если бы Шорох не знал точно, что Стриж познакомился с Клайво всего час назад, ни за что не поверил бы. Все это выглядело как настоящий семейный обед: любимый племянник в гостях у дядюшки.

— Морелле, Морелле, — вдруг забормотал маэстро, прервав очередную историю. — Не тот ли Морелле, что доставляет грузы по всей Валанте?

— По всей империи, шер Клайво, — с улыбкой склонил голову Шорох. — Уверен, и вам доводилось пользоваться услугами нашей компании.

— Да-да! Несомненно! — Клайво на мгновенье замешкался. — Похоже, я был неправ. Ваш батюшка же ведет дела с бие Махшуром?

— Разумеется, учитель, — ответил Стриж, словно не понимая, к чему клонит маэстро. — Его торговые суда — самые надежные в империи. И, конечно же, склады.

Клайво огорченно покачал головой.

— А я-то подумал. Ох, вечно эти слухи.

Шорох сделал удивленные глаза: какие еще слухи? А Стриж усмехнулся про себя: раз маэстро предпочитает не знать, что взял в ученики убийцу, не стоит тыкать ему в нос правдой.

— Так вот, — обрадовавшись разрешившемуся сомнению, продолжил Клайво. — Тогда трактирщик и говорит…

После обеда Клайво отправил Стрижа домой за вещами, вручил ключ и велел прийти домой не позже, чем на рассвете.

— Меня не будет, дела. А завтра с утра… или после обеда… начнем заниматься. Можешь утром взять Шеру. — Маэстро хмыкнул. — Так уж и быть.

1-й день каштанового цвета (накануне). Суард, Нижний город, Хосе бие Морелле по прозванию Волчок.

Волчок злился и нервничал. После первого и единственного разговора с Угрем он все думал: не зря же старший подмастерье завел речь о сыне Мастера и приблудном змееныше? И на следующий день, на тренировке, выбрал Волчка партнером, хотя обычно дрался со старшими, Шорохом и Лаской. Волчок было обрадовался, но на следующий день все вернулось на круги своя: Угорь не замечал младших учеников в упор. Зато сам Волчок стал много внимательнее приглядываться и к Шороху со Стрижом, и к Угрю, и к зачастившему в дом наставника Седому.

Собственно, внимание к Седому и привело Волчка в Нижний город, в кварталы рыбарей, что по соседству с дубильщиками. Самым примечательным на окраине был запах. Смесь гнилой рыбы, водорослей и едких щелоков, разбавленная местами перцем и кислым вином, местами — горелым маслом. Но самый убойный аромат — вываренных рыбных костей, чешуи и прочей дряни — стоял рядом с клееварней. Лучший столярный клей благоухал так, что, казалось, стоит замешкаться и вдохнуть чуть глубже, и навек прилипнешь к грязным бочкам у саманного забора.

Все началось невинно: Волчок случайно застал конец разговора Седого с наставником. Упоминание настоятеля Риллаха и капитана Гильермо, начальника найрисской стражи, привлекло его внимание, но больше ничего интересного он не услышал. Зато краем глаза увидел, как за Седым увязался Угорь. Вроде сам по себе, просто в ту же сторону… Но ученики Мастера в совпадения верить не приучены. И правильно: в конце улицы Серебряного Ландыша Угорь догнал Седого, и дальше они пошли вместе, о чем-то переговариваясь.

Любопытство побудило Волчка последовать за ними. Любопытство и дурь — сейчас, прячась между бочками и стараясь дышать как можно реже, он честил себя последними словами.

Оба, Седой и Угорь, внезапно растворились в вонючем мареве Рыбного Затона. Вот только что стояли себе под акациями, Седой что-то втолковывал подмастерью — и нет их.

Волчок схватился за нож, спрятанный в широком поясе. Пусть положение безнадежно, но просто так он не дастся!

Справа раздался треск, Волчок вздрогнул и прислушался. Но ни звука больше, кроме шелеста акаций и ленивого собачьего бреха за забором, не услышал.

Ожидание. Медленные удары сердца: один, второй. Вязкая тишина.

Совсем рядом что-то просвистело, Волчок невольно сжался. Глухо стукнуло за спиной в твердую побеленную глину. Потом еще раз, и еще — подальше.

Скосив глаза, он увидел обломок туфа.

И снова повисла тишина.

Хиссово семя! Да они издеваются!

Разозлившись, Волчок зашарил глазами в поисках лазейки — неважно куда, лишь бы не сидеть на месте и не ждать, пока ублюдки придумают развлечение позаковыристее. Лазейка нашлась внизу, за левой бочкой: прорытая собаками нора. Узкая, как змеиная глотка. Но все лучше, чем ждать.

Тихо, стараясь не дышать, Волчок нырнул головой в лаз. Только бы не застрять! Повезло, местные псы оказались крупными. Поминая гоблинову мать и моргая, чтобы избавить глаза от едкой пыли, Волчок вылез по ту сторону забора. Здесь лаз прикрывали грязные заросли ежевики. Смрад стоял неимоверный. Высунувшись из кустов, Волчок увидел прямо перед носом покрытые склизким налетом доски. А в щель между досками — каменные столы с налипшей чешуей и печи с вмурованными котлами. В котлах что-то булькало, пуская струйки желтоватого пара.

Морщась, сглатывая горечь и смаргивая слезы, Волчок пополз вдоль сарая. Прочь отсюда, пока не выблевал кишки от вони! Преодолев несколько саженей, Волчок уперся в забор. Тупик! Твою багдыр! Не в ту сторону.

Но ругаться было некогда. Осторожно подняв голову над ежевикой, Волчок огляделся. Справа забор, слева сарай, впереди забор, но пониже, из-за беленой стены торчат ветки абрикоса… знать бы еще, где поджидают ублюдки!

От сарая послышались незнакомые голоса, что-то про плотность, вязкость. Голоса приближались, а Волчок судорожно думал: то ли выскочить к клееварам, они точно не убьют, то ли махнуть в соседний двор. Первый вариант показался надежнее: если бы сейчас попались гвардейцы магистрата, он бы с радостью сдался.

Едва он решился и повернул обратно, затылок пронзила боль, и в глазах потемнело. Ничего не видя и не соображая, Волчок взмахнул ножом наугад, но сильная рука перехватила запястье, вывернула. Он чуть не заорал от боли.

— Хорош чудить, малыш, — послышался голос Седого. — Ну и дыру нашел!

Сквозь рокот прибоя в ушах пробился голос Угря:

— Я ж говорил, он не из тех, кто сдается.

— Ладно. Сойдет, — хмыкнул Седой.

Волчок почувствовал, как взлетает в воздух. Сгруппировался и, преодолев слабость, по-кошачьи приземлился на твердую землю, по пути оцарапавшись о ветки. Вывернутая рука подломилась, и он ткнулся носом в траву.

— Хватит валяться, — бросил Угорь.