Лазоревый грех - Лорел Гамильтон

Может, я еще сплю. Или не так поняла.

— Значит, ты не знала.

Лицо Черри было очень серьезно.

— Нет. — Я как-то сразу проснулась.

Зейн вошел в двери спальни, держа на руках Натэниела. РостомЗейн был шесть футов, слишком тощ на мой вкус, но так как они с Черри жиливместе, мой вкус можно было не учитывать. Коротко стриженные волосы были сейчасбелокурыми. Впервые на моей памяти он их покрасил в такой цвет, который есть в природе.А какого они у него на самом деле цвета, я понятия не имею.

Зейн нес Натэниела, как спящего ребенка. Его темно-рыжиеволосы длиной почти до лодыжек, заплетенные в обычную тяжелую косу,пристроились на плече Зейна. Если попытаться нести Натэниела, не прибрав как-тоего волосы, обязательно споткнешься. Кроме волос, одежды на Натэниеле не быловидно.

— Он в трусах, — заявил Зейн, — он знаетправила. Никто не спит с тобой в голом виде.

Он отодвинул волосы, показывая атласные шорты, которыеНатэниел любил использовать в качестве пижамы.

Я попыталась приподняться на локте, но это оказалось трудно.Пришлось остаться лежать на спине, полностью открыв глаза.

— Как он?

— Отлично, — ответил Мика.

Я посмотрела на Натэниела, постаралась принять скептическийвид, но, так как это не получилось, ограничилась комментарием:

— Он с виду без сознания.

— Скажи ей что-нибудь, ты, котяра ленивая! — велелЗейн.

Натэниел медленно, почти болезненно медленно повернулголову. Моргнул мне лавандовыми глазами и улыбнулся лениво. Было видно, что онжутко устал, так же как и я. А почему бы и нет? Разве он свалился не по той жепричине, что и я, — от него питался вампир? Ardeur не берет кровь, но всеравно он вроде вампиризма.

Мика выполз из-под одеял, сверкнув безупречным загорелым телом.Впрочем, я слишком устала для того, чтобы поддаться соблазну. Мика натянул насебя одежду, сидя ко мне спиной, но когда он повернулся, уже в застегнутыхштанах, выражение его лица ясно говорило: он знал, что я за ним наблюдаю.

Темно-каштановые кудри спадали ему на плечи. Одним движениемголовы он перебросил их на сторону. Темные волосы подчеркивали необычайныеглаза, одновременно сверкающие желтым и зеленым.

— Если ты не уберешься у нее с глаз долой, нас всехждет тяжелый день, — сказал Зейн.

— Ты завидуешь, — поддразнила его Черри.

— Ну, — ответил он, — ты же никогда на менятак не смотришь.

— Я ни на кого так не смотрю.

— Я знаю, — усмехнулся ей Зейн.

Они засмеялись, как может смеяться только пара, и тыпонимаешь, что шутка эта не предназначена для тебя. Зейн был прав в одном: ямешкаю. И только начав выползать из кровати, я поняла, что я голая. Я вроде быэто знала, но как-то отдаленно.

— Мне нужна одежда.

Мика вытащил тенниску из общего шкафа. Я этот шкаф купила,думая о нем — яркий, светло-зеленый. Под цвет его глаз. Но тенниска подходиланам обоим, как почти вся наша одежда. Повседневная одежда стала у нас общейсобственностью, и только парадные шмотки строго делились на его и мои.

Мике, чтобы удержать меня в лежачем положении, когда япопыталась сесть, достаточно было слегка дотронуться до моего плеча. Кажется, уменя координация еще не восстановилась для того, чтобы сесть в кровати,удерживая простыню у груди, одновременно при этом жуя резинку. Будто мое телоеще меня не слушалось.

— Анита, если ты не отдохнешь, от тебя никому не будетникакой пользы.

— Грегори — мой леопард, я его Нимир-Ра.

Мика погладил меня по щеке.

— А я его Нимир-Радж. Ложись спать. Я этим займусь.Ведь для таких вещей ты меня и наняла?

Мне пришлось улыбнуться, но мне не нравилось, что я не идуна выручку Грегори. Наверное, это отразилось у меня на лице, потому что Микаприсел рядом с кроватью и взял мою руку в свои.

— У Грегори истерика, потому что его отец в городе. Япойду проверю, как он там. Может быть, привезу его сюда, чтобы отец не мог егонайти по телефонной книге.

Микино лицо все время норовило расплыться. Я было выползлаиз сна, но он меня засасывал обратно.

— Да, — сказала я, и для меня самой мой голоспрозвучал где-то далеко. — Привези его сюда.

Он нежно поцеловал меня в лоб, не выпуская моей руки.

— Я так и сделаю. А теперь спи — или заболеешь. БольнаяНимир-Ра никого не может защитить.

Поскольку глаза у меня закрывались, спорить было бы трудно.Поцелуй моей руки был для меня первым признаком, что Мика встал. Потом глазазакрылись надолго.

Кровать задвигалась, и рядом со мной свернулся Натэниел. Егорука упала поперек моего живота, ногу он закинул мне на бедро. Это была еголюбимая поза, когда он спал со мной, но что-то было сейчас не так.

— Одежда, — сказала я и нахмуриласьсильнее. — Нельзя от Натэниела питаться.

Мика снова появился на линии моего взгляда.

— Ты спала только два часа, поэтому ты такая усталая.Если ты кормила ardeur на рассвете, то у тебя еще не меньше шести часов доследующего кормления. Мы его просто здесь положим, чтобы он не был один.

Последние слова долетали уже из темноты, и потом, когда яоткрыла глаза, комната была пуста. Натэниел уткнулся в меня, лицом в плечо. Онзавозился, устраиваясь поближе, оставляя мне только дюйм свободной кровати. Ястала его отодвигать и вставать, чтобы найти пижаму, которую мне никто так и недал, но провалилась обратно в сон. Дурное влияние леопардов — мне было вполнеуютно голой.

Мне снился сон. Белль Морт сидела возле своего туалетногостолика, длинные черные волосы спадали волнами — только что расчесанные,отблескивающие в свете канделябра. Одета она была в темно-золотистое платье, ия знала еще до того, как она повернулась ко мне, что глаза ее того же золотогоцвета.

Губы оказались красные и влажные, будто она их облизала. Иона протянула мне белую руку.

— Иди сюда, ma petite, сядь возле меня.

Она улыбнулась красным-красным ртом, и ничего мне в жизни нехотелось, только подойти к ней, взяться за протянутую руку и чтобы она держаламеня.

Я даже шагнула к ней и обнаружила, что одета в такое жеплатье. И еще я ощущала слои нижних юбок, металл корсета, который держал меняабсолютно прямо. Только платье у меня было ярко-алое, такого цвета, что моякожа казалась белее, а волосы стали чернее, губы краснее, чем были на самомделе, и темные глаза почти черными.

Я тронула незнакомую одежду, и это помогло мне вернутьспособность мыслить, помогло остановиться.