Главный противник - Николай Басов

– Ты же говорил, это как-то связано с их системой размножения, – ядовитым тоном вставил свою шпильку Ким.

– А ты уверен, что у них башни имеют технологическое значение? – одновременно с ним спросил Бабурин.

– Вы многого от меня хотите, – ответил Ростик. – Чтобы вот так, без детального изучения… сразу допереть до истины.

Он прекрасно сознавал, что этот довод в его исполнении будет иметь силу доказательства.

Они подошли к береговому срезу очень низко и осторожно, почти на цыпочках, но опасались зря. Видимо, все стрелковые возможности пауков были сосредоточены вокруг небоскреба, и в рыбачьих поселках, разбросанных вдоль берега, их встретил такой жиденький огонь, что Ким облегченно расслабил плечи.

Это бросилось в глаза всем, даже аглорам, которые что-то заподозрили и стали задавать Ростику разные вопросы. Он от них не вполне вежливо отмахнулся, потому что соображал, что дальше в море, километрах в пятнадцати-двадцати делают широкие, тупоносые и не способные на далекое плавание лодки. Но так ничего и не сообразил, а потому предложил:

– Ким, давай-ка смотаемся вон к тем флотилиям, которые… – Договаривать он не стал, просто не знал, что следует добавить.

Ким послушно повернул нос их крейсера в море, и уже через четверть часа под ними оказались самые разные плавсредства пауков. С них постреливали, но пока не очень. Зато стало видно, что лодки, замеченные Ростом, оказались лишь хвостиком огромного каравана, вытянувшегося в море километров на семьдесят, а то и больше. И на всем этом обилии лодок и плотов разместилось несколько десятков тысяч пауков, может быть, до ста тысяч. А то и еще больше.

– Ким, летим в голову каравана.

Так они и сделали, полетели, оказались через час у самых передних лодок… И вот с них-то огонь по человеческому крейсеру ударил необычайно плотный. Настолько, что один из стрелков, который помогал Бастену управляться с пушками на корме, получил вдруг очень плохую рану в бок.

Пестель, которого Рост взял к себе в башню заряжающим и который чувствовал себя на крейсере как дома, отправился смотреть, что случилось с парнем. Вернувшись, он доложил:

– Кажется, задета печень, кровь уж очень густая и темная.

Это изменило отношение к лодкам внизу у всех, даже у Ростика. А Ким так вообще взъярился. Он вдруг объявил, что атакует, поднял скорость до предела и вывел крейсер почти на уровень воды, так что за ними даже небольшой бурун образовался. Теперь вся паучья армада стала одной общей мишенью. Ростик и все остальные принялись палить что было мочи. Плотность огня была такой, что иногда по три лодки сразу вдруг разлетались обломками, и никто, ни один из пауков теперь даже не пробовал оказать сопротивление черному треугольнику людей. Часть лодок направилась к берегу, чтобы хоть там найти спасение.

– Ого, да они же плавать не умеют, – оповестил Ким, расстреливая из своих неподвижных пушек под днищем какое-то особенно головоломное сооружение, как показалось Ростику, связанное из травы и скрепленное даже не досками, а кусками плотного материала, похожего на задубевшую кожу.

– Плавать пауки умеют, – сквозь зубы отозвался Ростик, – только недалеко.

Когда от флотилии осталось меньше половины, некоторые из лодок с пауками добрались-таки до берега, следом за ними подходили следующие… И они стали накапливаться не совсем ровной линией у самого берега. Такой шанс упускать опять же не хотелось, потому что без труда можно было накрыть почти все плавсредства противника. Крейсер и принялся их утюжить, причем Ростику почему-то настырно лезло в голову воспоминание о старой, еще земной кинохронике, в которой фашистские истребители расстреливали наши кораблики, так же заходя на них из серого неба.

Теперь лодки горели, только дым от них поднимался какой-то неправильный – тяжелый, маслянистый, словно пылала не древесина, а бочки с соляркой. Когда дым покрыл берег сплошным одеялом, все успокоились. Даже Ким.

– Отвели душу, – сказал Ростик, – теперь летим бомбить башню.

Они полетели. Дым со стороны моря их в этом как-то поддерживал. Пестель еще раз сбегал на корму и доложил, что раненый уже в коме.

– Не доживет даже до острова, – пояснил он с очень мрачной физиономией.

К городу подошли, не пытаясь маневрировать. Только высоту набрали почти запредельную, Ростик немного задохнулся, а Ада откровенно выволокла из-под своего сиденья кожаную маску и натянула себе на нос, чтобы дышать свободнее.

На башню спикировали резко, почти отвесно. Несколько колб с «замазкой» покатились по днищу крейсера, и одна стекляшка разбилась. К счастью, это были не куски «алмазных звезд», отравление никому не грозило. И все-таки Бабурин, привыкший иметь дело с другими, куда более ядовитыми бомбами, на время вжался в свое кресло, даже плохо помогал ворочать консольные блины. Дело было ясное, умом-то он понимал, что бояться нечего, но привычка взяла свое, вот его и сдавило, как последнего новобранца.

Бомбы ушли, как Ростик отлично увидел из своей клетки, почти горизонтально повисшей над городом пауков, точнехонько в основание паучьего небоскреба. А штук пять разбилось по его стенам. Более аккуратно сделать свою работу прежде им не удавалось.

Выровнялись, еще раз зашли, чтобы добросить те колбы, которые укатились от бомболюка, на этот раз все вышло не так удачно, потому что кураж у Кима угас, и он прошел даже не над башней, а в стороне. Но все-таки прошел, хоть и рыскал по курсу, пытаясь выйти из слишком плотного огня, которым их поливали защитники небоскреба. Перед вторым заходом Ким сказал Ростику и Пестелю:

– Сползли бы вы со своего насеста, а то эти башенки пробиваются их пушками навылет.

– Ты давай рычагами ворочай, а где мне находиться, я сам соображу, – отозвался Рост. Он все пытался понять, зачем эти небоскребы паукам все-таки понадобились.

Спорил он зря, потому что одного из стрелков на крыле – юркого, плотного паренька, действительно зацепило, причем довольно скверно, в плечо, кажется – туда, где находились всякие нервы. От боли он выключился почти сразу, но кровь удалось остановить, а кроме того, Росту показалось, что руку все-таки можно спасти. Его уложили на оставшиеся от бомб кожаные ремни и оставили терпеть до Боловска.

Отошли от города пауков, сбросили скорость, слегка повеселели. Рост все ждал, когда его хваленое предвидение даст ему хоть какой-то материал для обдумывания, но ничего не получалось. Тогда он сделал весьма неприятную даже для себя штуку, он предложил:

– Ким, летим к ближайшему из паучьих городов, чтобы посмотреть, что там произошло после вчерашнего нашего налета.

– У нас раненые, – как-то очень уж мягко напомнила Лада. Кажется, она впервые за весь полет заговорила.

– Знаю, – вздохнул Рост. – Но первый, кажется, все равно умрет, а второму помощь окажет Пестель… Так что, Ким, держи на их город.

Сменили курс. Рост прошелся по гулкой палубе крейсера, чтобы размять ноги, улавливая откровенно неприязненные взгляды половины экипажа. Они не одобряли его равнодушия к судьбе получившего рану в живот паренька. Чтобы хоть как-то оправдаться, Ростик склонился над ним и тут же понял, что Пестель прав – парень умирал. И даже в Боловске у него практически не было бы шансов выжить. Может быть, Чертанов что-нибудь сделал бы… Но и в этом Рост сомневался. Он, как его иногда учил Сатклихо, влил в парня немного своей силы, чтобы он легче переносил боль, но вышло только хуже, потому что умирающий пришел в себя, открыл глаза и, негромко застонав, так посмотрел Ростику в глаза, что он понял – этот взгляд не забудется никогда, даже если приказать себе его забыть.