Лавандовый сад - Люсинда Райли

Венеция нехотя взяла Конни снова под руку, и они молча пошли дальше.

Конни же в этот момент чувствовала себя мухой, попавшей в сети из искусно сплетенных нитей паутины, в которых чудовищным образом перемешались правда и обман, ложь якобы во спасение, а на самом деле заведшая ее в тупик. Безвыходное положение! Она и сама не знала больше, с кем она, за кого, кому может доверять. Встреча с Венецией лишний раз напомнила ей, зачем и почему правительство Британии направило ее во Францию. Разве она должна была заниматься тем, чем занималась все последние месяцы в Париже? Изголодавшаяся, отчаявшаяся Венеция, шагающая сейчас рядом с ней, не разбирая дороги, прямо по лужам, лишь еще более усугубляла ее чувство вины и усиливала сумятицу чувств и мыслей.

– Можно воспользоваться и домом на улице Де Варен, – промямлила она наконец. – Но там не безопасно. Сама знаешь, немцы бывают в этом доме чаще, чем хотелось бы.

– Да плевать я хотела на твоих немцев! – воскликнула Венеция. – Эти свиньи часто не замечают, что творится у них под самым носом.

– Риск действительно слишком велик. Но ничего другого я тебе предложить не могу, – ответила Конни.

А сама между тем принялась лихорадочно соображать план дальнейших действий. Итак, Эдуард сегодня ночью будет отсутствовать. В доме есть отдельная дверь, ведущая в подвал прямо из сада. Летом, когда союзники бомбили Париж, она однажды воспользовалась этой дверью, когда услышала вой сирен, а сама в это время сидела в саду. Да, но что, если сегодня ночью тоже случится налет? Или кто-то засечет, как Венеция заходит в дом, а потом уходит? Или что, если братья-близнецы фон Вендорф вдруг нагрянут к ним с визитом? И как раз в тот момент, когда Венеция будет передавать свои радиосообщения, сидя в погребе?

– Знаешь, Конни, если честно, то я уже ничего не боюсь. – Венеция вздохнула. – В Париже практически не осталось домов, где можно было бы чувствовать себя в безопасности. Конечно, подпольщики не сидят сложа руки. Пытаются организовать новые явочные квартиры. Но на все надо время. А потом, подумай сама. Ну кто заподозрит, что в доме, где привечают немецких офицеров высокого ранга, в погребе сидит агент британской разведки и ведет свой сеанс связи? – Венеция круто развернулась лицом к Конни и посмотрела на нее в упор. – Но ты уверена на все сто, что не перекрасилась, а? – Внезапно она издала короткий смешок. – Конечно, если ты уже не наша, тогда мне конец. Ну и пусть! Мне все равно…

Итак, Венеция недвусмысленно попросила Конни продемонстрировать свою лояльность на деле. Значит, так тому и быть. Конни подавила очередной тяжелый вздох. Что бы там ни случилось потом, мелькнуло у нее в голове, но она останется верна и своей стране, и своей подруге.

– Что ж, в таком случае я помогу тебе.

Конни вернулась домой и тут же придумала предлог, чтобы спуститься в погреб. Сказала Саре, что во время прошлого налета забыла в их бомбоубежище свою книгу. Спустилась вниз, открыла дверь, выходящую в сад, потом снова поднялась в дом и пошла в гостиную посидеть вместе с Софией. Софию она застала за чтением. Нежные пальчики девушки проворно скользили по страницам издания Брайля со стихами Байрона, по лицу ее блуждала счастливая улыбка. Сама же Конни не могла усидеть на месте. Сославшись на то, что у нее разболелась голова, она извинилась и в половине седьмого поднялась к себе наверх, а ужин попросила Сару подать ей в комнату.

Ровно в восемь часов Конни снова спустилась вниз, чтобы предупредить Сару, что гостей сегодня вечером у них не будет, а потому лично она отправляется спать. София уже тоже уединилась в своей спальне. Конни, оставшись одна, стала нервно мерить шагами комнату, вздрагивая при каждом новом щелчке, с которыми перемещалась часовая стрелка на циферблате. Наверняка Венеция уже проникла в погреб и сейчас находится там.

Следующий час прошел в невыразимых нравственных муках и страданиях. Бедняжка София! Она даже не догадывается, что женщина, которой поручили беречь и охранять ее спокойствие, предала ее, обвела вокруг пальца, поставила под удар в собственном же доме. Думать об этом было просто невыносимо.

В десять часов вечера Конни, крадучись, словно воришка, проникший в чужой дом, снова спустилась вниз и прошла на кухню. Она уже приготовилась лезть в подвал, чтобы лично убедиться, что Венеция на месте, но в этот момент услышала, как кто-то негромко постучал в парадную дверь.

Сердце у нее упало. Она слегка приоткрыла дверь, ведущую из кухни и с порога которой хорошо просматривался весь вестибюль, и вдруг увидела, что София уже открывает парадную дверь. И как только смогла спуститься по лестнице без посторонней помощи, мелькнуло у Конни. На пороге появился Фридрих. Он тотчас же заключил девушку в свои объятия. Испуганная Конни отпрянула назад, спрятавшись в темноте. Что делать? Как поступить? Она прекрасно понимала, что влюбленные заранее все тщательно спланировали, рискнув устроить это тайное свидание. Кто же, тем более джентльмен, рискнет заявиться без приглашения в чужой дом в десять часов вечера? Да еще с визитом к молодой девушке из хорошей семьи, которая осмелела настолько, что готова появиться перед ним без сопровождения компаньонки… Но что же сейчас главнее? Честь и добродетель Софии или то обстоятельство, что в этот же самый момент, когда в дом нежданно-негаданно заявился нацист, внизу, в погребе, готовится выйти на сеанс радиосвязи британский агент?

Какое-то время Конни лихорадочно соображала, что делать, а потом решила: будь что будет. В конце концов, для Фридриха сейчас весь мир сосредоточился в его ненаглядной Софии. И чем дольше он будет любоваться своей милой, тем лучше для всех остальных. Заметив, что влюбленная парочка направилась в гостиную и скрылась за дверью, Конни опрометью взметнулась вверх по лестнице к себе в спальню. Там она уселась в высокое кресло с подголовником, стоявшее возле окна, неестественно выпрямилась и застыла в такой неудобной позе, каждой частичкой своего измученного тела моля лишь об одном: чтобы эта ночь побыстрее закончилась и наступило утро нового дня.

Но тут же спохватилась. Как же можно быть такой законченной эгоисткой? Венеция и остальные ее товарищи рискуют каждый день, каждую ночь, постоянно подвергая свои жизни смертельной опасности. А тут всего лишь одна ночь терзаний и страхов… Нечего даже сравнивать.

Раздалось легкое поскрипывание половиц по лестнице. Слабо щелкнула дверь спальни Софии. Конни облегченно вздохнула. Слава богу, Фридрих уже покинул дом, и София тоже сейчас уляжется в постель. Однако к своему большому удивлению, Конни не услышала, как хлопнула парадная дверь. Но, может, Фридрих постарался ретироваться из дома как можно незаметнее, не создавая лишнего шума.

Она вдруг сладко зевнула. На смену безумному напряжению, в котором она провела сегодня большую часть дня и ночи, на нее вдруг навалилась страшная, всепоглощающая и непреодолимая усталость. Она рухнула на кровать и тут же забылась тяжелым, беспробудным сном. И не услышала, как тихо хлопнула входная дверь на рассвете, когда над Парижем уже занималась заря.

Блэкмор-Холл, Йоркшир, 1999 год