Сокровища на дне - Александр Окороков

Уникальные находки, в том числе — «вязаная картечь»

По всей видимости, обнаруженные близ острова Ку-лалы останки принадлежали одному их «грузовых» судов экспедиции Бековича-Черкасского, которое перевозило строительные материалы и боеприпасы для возводимых на побережье Каспийского моря крепостей.

В свободное от работы время нам удалось осмотреть и почти весь остров. Неожиданно для нас это обследование принесло новые «маленькие» открытия. В южной части острова мы обнаружили старое казахское кладбище. Оно было довольно большим, но сохранившихся памятников оказалось мало. Зато множество оплывших ям — следов, оставленных кладоискателями. Среди уцелевших памятников своим «богатством» выделялся один, покрытый глазурью и датами 1870–1939 гг.

Находки, обнаруженные на корабле

В северной части острова нам удалось обследовать старый поселок — остатки более десяти строений, христианское кладбище со скромными железными крестами, почти полностью занесенными песком, и колодец, который упоминается в литературе в начале XIX века. А вокруг вперемешку множество современных железных деталей, битого кирпича и фрагменты поливной керамики, изящной фарфоровой и стеклянной посуды. Рядом чубук курительной трубки XVIII века и десяток кремневых орудий труда.

Время нашей экспедиции подошло к концу. Всего за два полевых сезона на корабле мы отработали дней двадцать. Не все было сделано, как планировалось. Словно чувствуя это, духи острова не желали нас так просто отпускать. Когда «Акватория» подошла на полумилю к Кулалам, поднялся сильный ветер. Накат волны у берега достиг двух метров. Шлюпка, высланная за нами с корабля, встала примерно в пятидесяти метрах от берега и стала выплясывать немыслимые пируэты на волне. Ближе подойти было нельзя.

Выписка из полевого дневника

31 мая. Пытаемся закинуть вещи на себя. В третью попытку топим один из рюкзаков. Волна сбивает с ног, холодно, к шлюпке близко подойти опасно, того и гляди, долбанет бортом по башке. Вообще наша погрузка больше напоминает «пляски Святого Витта», нежели счастливое прощание с островом.

Нагружаем катер островитян, перекидываем канат в шлюпку и пытаемся направить катер прямо по волне. Двумя ударами катер накрывает «с головой», и вся наша поклажа оказывается мокрой до нитки. С таким же успехом можно было пронести вещи и под водой.

Но, худо-бедно, катер доползает до шлюпки, и с него без потерь перегружаются вещи. Старпом, руководивший погрузкой, отчаянный парень — хочет при такой волне подхватить и нас. Ну, что ж, рискнем. Лодку значительно отнесло в сторону, и поэтому приходится добираться до нее вплавь. Забрались все. Утонувших и сильно покалеченных нет. И то слава Богу. Прыгая, как мячик, на волне и периодически освежаясь накатами волн, пробегающих через шлюпку, подходим к корме «Акватории». Здесь уже чуть потише да и поспокойнее на душе. Мелко трясясь от холода, с посиневшими лицами поднимаемся на палубу. Зрителей полный «зал». Первый традиционный вопрос: «Золото нашли?..»

А что б вас всех… Скоро обед.

Мы планировали еще хотя бы раз вернуться на остров, но Судьба распорядилась иначе. Сейчас, говорят, от корабля да и от самого места, где он покоился, уже ничего не осталось. Шторма сделали свое дело.

Снимок из Космоса. Стрелкой показан остров Кулалы

И в заключение нашего очерка несколько слов о трагической судьбе нашего «главного героя» — князя Бековича-Черкасского.

В июне 1717 года отряд Бековича, насчитывавший примерно три тысячи человек при семи орудиях, отправился сухим путем от Гурьева городка к Хиве. При князе находились два его родных брата с двадцатью черкесскими узденями и проводники калмыцкого хана Аюки. Под палящими лучами солнца, страдая от жажды и болезней, русские через два месяца, утром 15 августа подошли к озерам реки Амударьи, находившимся всего в шести днях пути от Хивы, и остановились на отдых. Утром следующего дня на лагерь Бековича напали около 25 000 хивинцев и их союзников, предупрежденных о приближении русских бежавшими с привала в горах калмыцкими проводниками. Осада русского лагеря продолжалась три дня. На четвертый день хивинский хан Ширгазы, видя, что русских трудно одолеть в бою, решил прибегнуть к хитрости. Он прислал к Черкасскому парламентеров с мирными предложениями, убеждая последнего, что если бы знал о мирных целях похода, то никогда не напал бы на него. По словам очевидцев, знатные хивинцы целовали перед русскими Коран в том, что над государевыми войсками не будет сделано никакого зла и что условия мира будут свято исполнены ханом. Бекович поверил парламентерам и в сопровождении 700 драгун и казаков отправился в лагерь хана, передал ему подарки от царя московского и продолжил свой путь к Хиве среди ханского войска. Его собственный отряд следовал за ним на расстоянии около двух верст под командованием майора Франкенберга. Когда до Хивы оставалось уже не более одного дня пути, хан заставил Черкасского разделить русское войско на пять отрядов и отправить их порознь в пять городов якобы на временное проживание. Один из уцелевших участников похода сообщал, что хан добился от Черкасского соответствующего приказа угрозами, другой — что ему удалось подействовать на князя убеждениями. Майор Франкенберг, понимая, какой опасности могли подвергнуться русские в случае разделения отряда на пять малочисленных и разобщенных частей, трижды отказывался исполнять приказ Черкасского, но в конце концов вынужден был уступить.

Опасения майора Франкенберга оправдались. Раздробленные части русского отряда были последовательно разоружены, а их личный состав частично перебит, а частично пленен и продан на рынках Хивы и Бухары. Спастись удалось немногим, в том числе и обоим братьям Черкасского. О судьбе самого князя очевидцы сообщали разнообразные сведения. По словам одних, его подвергли истязаниям и потом отрубили голову перед ханской палаткой. По словам вторых, Бековича-Черкасского увели в палатку, и дальнейшая его судьба неизвестна. Третьи утверждали, что видели его голову, нанизанную на кол в Хиве на базарной площади. И, наконец, ходили слухи, что князь предал русское войско по уговору с ханом и остальную жизнь благополучно прожил при его дворе.

Экспедиция Бековича-Черкасского закончилась трагически. Многие исследователи склонны винить в этом ее начальника, совершившего «преступную неосторожность, совершенно невероятную со стороны природного азиата». Бековичу вменялось в вину то, что он не построил ни одной крепости там, где этого требовали пункты Петровского наказа, а возвел два укрепления, которые не могли послужить опорными пунктами для действий его отряда (после гибели Бековича гарнизоны этих крепостей, оставленные без поддержки и тревожимые постоянными набегами местного населения, были вынуждены покинуть их). Из-за этого отряд Бековича выступил в поход в составе 3000 человек, а не численностью свыше 6000, как предполагал Петр, что было недостаточно для выполнения даже минимума поставленных задач. И наконец, при определении пути как главного экспедиционного, так и вспомогательного отрядов князь Черкасский совершенно не руководствовался пунктами Петровского наказа.