Порция красивого яда - Келси Клейтон

блядь, лгала мне! Я тебе доверял! Конечно, я могу понять, почему ты не сказала Хейсу, если Лейкин попросила тебя не делать этого. Это хреново, и я с этим не согласен, но я бы, наверное, поступил так же, если бы ситуация была обратной. — Он делает паузу, качая головой. — Но это моя гребаная сестра. Ты знала, как я волновался за нее, и все это время ты знала, где она! Ты знала достаточно, чтобы избавить меня от боли, и ничего не сказала!

В этот момент Мали уже вовсю рыдает, и я не могу не плакать вместе с ней, чувствуя ее боль. — Пожалуйста, не делай этого.

Кэм вырывается из ее рук и качает головой. — Я должен уйти. Я не могу даже смотреть на тебя сейчас.

Мы обе смотрим, как он уходит, а когда он уезжает, Мали закрывает лицо руками и плачет.

— Мэл, мне так жаль, — шепчу я.

Она ехидно улыбается, поворачивается и смотрит на меня. — Тебе жаль? Теперь ты сожалеешь? Я же говорила тебе, что это чертовски плохая идея! Но ты так настаивала, черт возьми!

— Я знаю, — плачу я. — Я никогда не хотела, чтобы это обернулось против тебя.

— Конечно, ты не хотела, — говорит она, на этот раз немного мягче. — Но ты была настолько погружена в свое собственное дерьмо, что даже не заметила, что я разбираюсь со своим. То, что сказал Хейс? Это только часть.

— Что ты имеешь в виду?

Она побежденно пожимает плечами, опустив руки. — Кэм? Я люблю его. Но для нас никогда не было подходящего времени, и после этого я не знаю, будет ли оно когда-нибудь.

— О, Мэл.

Мое сердце разрывается из-за нее. Я никогда не хотела этого. Она — моя лучшая подруга. Я бы бросилась под нож, если бы это значило защитить ее. Но я сделала это. Вся ее жизнь разбита на кусочки, и это моя вина.

Она выглядит такой опустошенной, когда вздыхает. — Просто забирай свою подругу и уходи… пока она не причинила еще больше вреда.

Мали возвращается в бар, не желая находиться рядом со мной, впервые за всю нашу жизнь. Даже когда мы были моложе и ссорились, мы все равно не могли находиться вдали друг от друга. Мы сидели в разных концах комнаты, скрестив руки, с сердитым выражением на лицах. Но мы все равно были рядом. А сейчас я ей не нужна.

Я закрываю глаза и поднимаю голову к небу, чувствуя, как дождь бьет по лицу, и в это время в кармане вибрирует телефон. Мне больше нечего предложить. Во мне не осталось никаких эмоций после того, как я вернулась. Меня уже ничто не удивляет, поэтому, когда я достаю телефон и вижу сообщение от нашего преследователя, которое ждет меня, я могу только вздохнуть.

Секреты никогда не остаются тайной надолго, и мне доставит удовольствие наблюдать, как твои взорвутся, словно бомба замедленного действия.;)

15

Предательство ранит особенно глубоко. Оно пробирает до костей и заставляет задуматься, можно ли вообще кому-то доверять. Я уже начал прикидывать, смогу ли я снова ослабить бдительность с Лейкин, и тут мне на колени упала эта бомба.

А Мали подожгла этот гребаный фитиль.

Ярость и разочарование прокатились по моим венам, когда все встало на свои места. Вот почему она пришла в то утро. Вот откуда Лейкин узнала, что я искал ее с самого начала. Все это время я думал, что ей так же больно, как и мне. Я думал, что нас объединяет боль от потери близкого человека. Я считал ее такой же близкой, как и Кэма.

Но я был всего лишь ее питомцем.

Все это время она выполняла свой долг перед Лейкин — следила за мной и докладывала, как хороший маленький шпион. Мне не разрешалось знать ни черта о том, где Лейкин и почему она уехала. Но Лейкин должна была знать все, пока ее не было.

Как у меня дела.

Что я делал.

Она получала все новости, какие хотела, а я — ни черта.

Я заезжаю на парковку дома престарелых, зная, что это единственное место, где ни одна из них не будет меня преследовать. Это единственное место, где я могу хоть как-то привести свои мысли в порядок. И, кроме того, мне нужно быть рядом с единственной женщиной, которая ни разу не ударила меня в спину.

— А вот и мой любимый мальчик! — взволнованно говорит мама, когда я проскальзываю в комнату. — Я не знала, что увижу тебя до позднего вечера.

— Решил сделать тебе сюрприз. — Я целую ее в лоб и сажусь на стул рядом с ее кроватью. — Что нового в городе стариков?

— В городе стариков, — повторяет она, тихонько хихикая. — Тебе лучше следить за своим языком, мальчик.

— Что ты собираешься делать? Натравишь на меня свою медсестру? — поддразниваю я.

— Эй! Я хочу сказать, что Тереза может быть жестокой, когда хочет.

Ухмыляясь, я подмигиваю ей. — Думаю, я смогу постоять за себя.

Она выглядит такой счастливой, улыбается от уха до уха, но пока я наслаждаюсь общением с ней, мои мысли постоянно возвращаются ко всему, что только что произошло. А мать может понять, что что-то не так, поэтому нет ничего удивительного в том, что она бросает на меня оценивающий взгляд.

— Так зачем ты здесь на самом деле?

Я нахмурил брови. — Что? Я не могу приехать к маме просто так?

Ее улыбка смягчается. — Конечно, можешь. Тебе здесь всегда рады. Но ты пришел не за этим. Тебя что-то беспокоит.

Было время, когда я бы все ей рассказал. Помню, я пришел к ней домой после того, как Лейкин отправилась на гала-концерт к Монти без меня. Я был так зол, но она успокоила меня и объяснила, что все, что я делаю, — это позволяю ему победить. Она всегда была для меня голосом разума. Но с тех пор как она заболела, я просто не могу заставить себя выплеснуть на нее свою злость.

— Это пустяки, — настаиваю я.

— Это не пустяки, — отвечает она. — Я знаю тебя, Хейс. Я знаю тебя с тех пор, как ты родился. Ты не хочешь, чтобы я брала на себя твои проблемы, когда у меня своих хватает, но я делаю это уже много лет. Это часть материнства. Позволь мне быть матерью, пока я еще рядом.

О Боже. Это похоже на очередной удар в грудь, но она права. Наступит время,