С Лубянки на фронт - Анатолий Терещенко

— А как с дезертирами?

— Отметились двое в отдельном батальоне связи.

— А куда смотрел оперработник, — сделал черствую мину Анатолий Николаевич.

— Лейтенант Новиков погиб…

— По-о-гиб… — тихо и сочувственно проговорил Михеев и, меняя тему разговора, спросил: — А как с закладками оружия для партизан?

— Приезжали двое из НКГБ Украины. Мы им выделили только часть требуемого оружия, боеприпасов и зимнего обмундирования. Они остались довольны, заявляя — с миру по нитки. Собирались отправиться в шестую и тридцать седьмую армии.

— Людей не передавали?

— Нет, людьми они сами занимаются вместе с разведотделом фронта…

— К этим вопросам надо отнестись со всей серьезностью. Партизаны — наш солидный вид вооруженных сил. Это гражданское войско еще покажет, на что оно способно. Так что особисты каждой армии обязаны помочь территориалам в организации тайников с оружием для партизан, а известные координаты закладок направить лично мне, — распорядился Михеев, а потом, словно спохватившись, осторожно спросил:

— А потери среди оперативников большие?

— Четверо погибли… Есть трое раненых…

— Слышал, зама вашего контузило, — лицо Михеева сделалось более серьезным.

— Да…

— А почему молчите, не докладываете, не просите замену? — словно строчил словами Анатолий Николаевич.

— Это позавчера случилось. Разучились просить, товарищ комиссар. Пока сами управляемся.

— Ну, напрасно, напрасно… Да, кстати, стало от вас что-то мало поступать оперативной информации, — сделав хмурую мину, заметил Михеев.

— Запарился — бои сегодня, завтра снова…

— Тем более в таких случаях следует давать сигнал sos — спасите наши души. Война есть война — на ней не рождаются, на ней гибнут люди, — упрекнул подчиненного Михеев.

— Есть еще одна проблема, не хватает саперных лопаток. Я разговаривал по этому вопросу с заместителем начальника тыла армии полковником Христенко.

— Ну и что? — резко повернулся к Михаилу Ивановичу комиссар госбезопасности 3-го ранга.

— Склады остались на оккупированной территории…

— Да, без лопатки солдат — не солдат. Ни окопа вырыть, ни в рукопашной не повоюешь. Что же вы молчали до сих пор?

Белоцерковский опустил низко голову…

Скоро они оказались в штабе пятой армии.

Хозяин уже достаточно потрепанного в боях объединения генерал-майор танковых войск Потапов М.И. принял и выслушал более полную обстановку из уст начальника военной контрразведки в зоне ответственности Юго-Западного фронта, почерпнутую из беседы с командующим фронтом, а также его просьбы.

— Михаил Иванович, я только что из сто двадцать четвертой. Они бьются геройски и днем и ночью.

— Что могу сказать? Коротко — молодцы, — как-то грустно заметил генерал Потапов. — Противник наседает, мнет наши порядки броней. Даже не верится, как немец смог припереть сюда столько танков, горючего и боеприпасов.

Говорили долго и о разном. В том числе и о политике фашистской Германии.

— Скажите, Анатолий Николаевич, почему немецкий рабочий класс не поднялся против нацизма?

— Я думаю, Гитлер загипнотизировал народ первыми успехами в создании рабочих мест, а потом — легкими победами в Европе. Сейчас кормит обещаниями выделить черноземные земли на Украине, которые, мол, бесплатно получат в первую очередь солдаты, а не только бюргеры. Обещания держат такую власть на плаву. Вообще власть для таких типов — это наркотик, без которого политики не могут жить и который они покупают у избирателей за деньги самих избирателей, — ответил Михеев.

— Да, за каких-то пять-семь лет он собрал Германию в стальной кулак, который вчера бил по центральноевропейским странам, а сегодня лупит по нашим людям и землям. Но ничего у фюрера не получится — пусть читает Бисмарка. У России есть страшное оружие — территория, — улыбнулся через силу недавно контуженный в бою командарм.

— Согласен с вами, он непременно растянется, как корова на льду. Тыл и войска на передовой в сильной растяжке. Это равносильно тому, что устоять на двух лодках. Чем дальше будет уходить вглубь России, тем тяжелее будет в обеспечении войск. Штаны по швам лопнут у него. Тыл и передовая и есть эти две лодки. Не сказали еще свое слово партизаны, — уверенно говорил главный чекист фронта.

* * *

Решив задачи, насколько они зависели от командарма пятой, Михеев убыл снова на передовую левого фланга сто двадцать четвертой — это было по пути на КП фронта. Добравшись до позиций дивизии, Михееву пришлось снова участвовать в отражении контратаки противника.

Загудели под лесом немецкие танки. Гулко лязгая гусеницами, бронированные чудовища по-черепашьи медленно, переваливаясь из-за неровной дороги из стороны в сторону, лощиной приближались к позициям сто двадцать четвертой.

Прячась за броней, шла пехота, строча из автоматов в сторону залегших стрелковых подразделений советской дивизии, которая по численности равнялась полку. Чекисты оказались в одном строю — в одних окопах с красноармейцами.

Бои были жаркими. Знойная погода и постоянная стрельба и взрывы намагничивали и нагревали обстановку. Противник постоянно атаковал позиции советского соединения. Добрую услугу оказали неожиданно появившиеся четыре противотанковые ружья. Опытные стрелки сразу же остановили опрометчиво близко подошедших три вражеских танка. Они горели на небольшом пригорке. Под меткими выстрелами винтовок падали немецкие пехотинцы. Рядом с солдатами лежал, прижавшись к брустверу траншеи, и Анатолий Николаевич Михеев вместе со своим боевыми товарищами. Он и они тоже метко стреляли по целям.

Недалеко от комиссара разорвался танковый снаряд, на некоторое время оглушив его. Он видел, как раскрывали рты рядом лежащие воины, что-то говорили, но он их не слышал. Потом постепенно слух восстановился. И вдруг в момент очередного яростного обстрела резко приподнялся контуженный взрывом снаряда солдат и, вскинув автомат, осатанело закричал: «Ур-а-а! За мной — вперед!»

— Петя, ложись, — заорал лежавший с ним рядом рядовой и дернул его за ботинок. Но контуженому солдату этот окрик не помог. Он бросился вперед и тут же был сражен пулеметной очередью. Его втянули в окоп — на серо-зеленых еще новых обмотках выступили пятна алой крови — ноги были перебиты. В левой стороне гимнастерки расплывалось бурое пятно. Солдат не дышал и бледнел.

— Эх, Петруха. Куды же тебя поперло?.. Не вовремя! — обмолвился сосед по позиции.

— Он же не соображал, в каком мире находится, он медленно выходил из бессознательного состояния, — пояснил быстро появившийся санинструктор.

Пушечный выстрел. У-у-у — загудел полетом снаряд и тут же разорвался с перелетом недалеко от окопа. Взрывная волна теплым сквозняком прошла вдоль спины Михеева, теребя гимнастерку.