Огонь и Ветер - Рина Море

Мама, тетя, бабушка… Если бы кто-нибудь из вас позволил себе роскошь на день отдаться вашим желаниям! Бабушка, тебе бы вызвать кого-нибудь на дуэль. Тете – спеть, сыграть в откровенной и дерзкой театральной пьесе, в которой могут блистать только неуважаемые актрисы-людишки, поразить и эпатировать всю столицу, влюбить в себя мужчин, возможно, с кем-нибудь из них завести роман. Мама – тебе на один день жизни стать бы океаном, помолчать вместе с небом, обнять материки, поиграть с моряками и их хрупкими суденышками. Променяли бы вы жизнь воительницы, сердцеедки и владычицы морской на репутацию порядочной женщины?

Я не особенная – мне просто повезло. Мне забыли рассказать, что идти на поводу своих желаний стыдно. Я хочу быть хозяйкой ветра, я не хочу быть собственностью мужа. Ради этого я готова пренебречь святыми законами моего народа, причинить боль маме и уничтожить любого, кто станет на моем пути. И у меня нет другого оправдания, кроме «хочу».

Ужасный, мерзкий эгоизм. И знаете что? Я раскаюсь. Даже устыжусь. Если кто-нибудь сможет доказать мне, что мужчины-саганы пользуются стихией не в свое удовольствие, если они отнимают нашу стихию, изменяют женам, запрещают им играть на сцене не ради собственного «хочу», если они придумали законы, по которым жена полностью зависима от мужа не ради собственного удобства. Если, наконец, они облагают смертных податями и обязательствами, отнимают у них права не ради собственной комфортной и богатой жизни, а из каких-то высших соображений! Вот такие странные мысли занимали меня, пока наша карета дребезжала по мостовым на подъезде к императорскому дворцу.

Бал будет, я думаю, нескучным. Невест ожидает занимательная игра – найти императора среди сотен мужчин, одинаково одетых, в одинаковых масках, с запертой стихией. Муж тети Кармиры тихо, сдержанно матерится, натягивая на толстый палец кольцо-амулет. Что, даже один вечер с запертой стихией провести неприятно, негодяй? А я вот всю жизнь эскринас ношу.

На маску-голем тетин супруг тоже шипел. Я таких раньше никогда не видела, более подходящим названием было бы «голова-голем». Белый шар из папье-маше, слегка приплюснутый там, где полагалось быть лицу. Глаза, брови нарисованы, вместо носа уродливый клюв, рот раскрывается, когда хозяин маски разговаривает. Несмотря на то что глаза нарисованы на плотной основе и кажутся совершенно непрозрачными, изнутри все отлично видно и слышно – я успела примерить это уродство, пока никто не видел.

Лестница в скале от подъездной площадки для экипажей до золотой арки входа в императорский дворец уже стала мне привычна. Это будто какое-то сакральное место, будто портал в иной мир – дом богов? Небо близко, море внизу пенное, хищное, как зверь-охранник, ветер настороженно почтителен, говорит только шепотом, носит пеструю ливрею из обрывков женских духов – тяжелые пряные, нежные цветочные, кокетливые фруктовые. Мне кажется, ветер собирал эту коллекцию не один век. Сколько женщин, юных и старых, прошли здесь с бьющимся сердцем – только здесь, за золотой аркой, самый настоящий монарх из всех ныне правящих монархов, самые знатные саганы, самые значимые для мира решения, самые важные балы. Все только здесь – все, что кроме, уже провинция.

Мы снова приехали одними из последних. В золотом зале со стеклянной стеной толпилось около тысячи приглашенных саган – разноцветные женщины, мужчины-двойники в темных костюмах и одинаковых масках. Закат врывался в зал алыми бликами по золоту колонн, делая больно глазам. Я никак не могла понять, где прятались музыканты, казалось, это небо и море пели скрипично-флейтовыми голосами. Не знаю почему, у меня вдруг начали слезиться глаза. Эта музыка, эта невесомая солнечная меланхолия как пророчество. Золотые песчинки времени с тихим звоном оседали на блестящих мраморных полах. Кто придумал, кто построил бальный зал? Не застывшее ли время эти золотые стены? Резьба, украсившая драгоценную поверхность колонн: вот девушка танцует, воин, старуха, а вот повелитель на троне и коленопреклоненные подданные, тут девочка играет с котенком. Все они когда-то жили.

Толпа шумит, шуршит, здоровается с нами. Все станем золотой резьбой на стенах. И лебединый изгиб твоей шеи, Эльяс, и белые перышки маски, которые ничего не скрывают. Флейта знала все о Времени. Нет, мама, прости, не держи меня за руку. Каждая упавшая на пол секунда тут же становится мрамором, я не хочу навек остаться в этом мраморе – девочкой в углу зала с испуганным лицом. И ты, мама, неужели ты хочешь запечатлеться в вечности такой жалкой и испуганной? Но твой выбор я изменить не могу. Тем более что ничего плохого я не делаю. Другие девы тоже бойко приглашают мужчин. Тетя Кармира силком увела танцевать мужа.

– Разрешите вас пригласить, л’лэард Инкогнито?

Этот саган случайно показался похожим на Его Величество – ростом, наверное. Высок. Но шаги медленные, тяжкие, пару раз едва не наступил мне на ногу. Кожей чую – земляной! Как долго длится танец, как он скучен с таким партнером! Есть миг, когда пары разбегаются и девы кружатся в отдалении от своих кавалеров. Я «перепутала» и вернулась не к своему, а к быстрому, ловкому, тонконогому, как ветренник. Он был хорош как танцор, но я помню свой первый танец с Его Величеством. Никакого сравнения. Вторую пару я разбила уже вполне сознательно. Мужчина-маска был высок, строен, но не хрупок, двигался быстро. Два шага, и понимаю – не тот.

Третья пара. Я делаю что-то совсем недозволенное, против всех обычаев и приличий. Но демон-ветер хохочет в голове, радость по венам бежит невесомостью, ноги вот-вот от пола оторвутся, даже браслет-эскринас не удержит. Нахальство – пьянящая отрава. Веди меня, ветер, к Нему. Четвертая пара. Пятая.

– Вы очаровательны, л’лэарди, – шепчет мой новый партнер за миг до того, как я выскальзываю из его рук.

Когда мы ехали на бал, я подумала, что Его Величество должен едва заметно прихрамывать на правую ногу и вообще больше беречь правую сторону. Поэтому никому из своих партнеров я не забыла наступить на правую ногу. Но следующий избранник, на кого упал мой взгляд, совсем не хромал, легкая походка. И все же.

Он успел от меня ускользнуть! За миг до того, как я схватила его за руку, он отступил слегка в сторону и продолжил танец со своей девой. Одной из невест, кстати, черноволосой водяной в желтом платье. я не растерялась, подхватила ближайшего мужчину, оставив его деву моему брошенному кавалеру. Никто из танцующих мужчин не противился творимому мной произволу! Кроме одного-единственного.

Я бы запросто потеряла его в море одинаковых голов из папье-маше, поэтому следила только за водяной в желтом. Когда танец закончился, бросилась следом. К сожалению, на меня тут же выскочили мама и бабушка. Пришлось спасаться бегством и прятаться в толпе. Всего через несколько минут начался второй танец, чудом успела заметить, как «мою» маску от «желтой» водяной увела незнакомая дева в розовом платье.

– Л’лэарди Пиратка, вы не хотите пригласить меня на танец?

Маска-голем, оказывается, изменяет даже голос. Но я все равно узнала ветренника.

– Что, л’лэард Трагад, неужели на вас даже в маске никто из дев не позарился?

Ляпнула гадость, не подумав, и тут же устыдилась. Велан был моим единственным другом. Он такого не заслужил.