Саксонец. Ассасин Его Святейшества - Тим Северин

Тут впервые в нашу беседу вклинился Беортрик:

– А какое отношение это имеет к Мауро?

Павел обвел нас глубоким взглядом.

– Константин был один из четверых братьев, и все они участвовали в заговоре с целью узурпировать папский трон. Верховодил той кликой старший брат, титуловавший себя не иначе как герцогом Непийским. Это его наймиты пришли в Рим, чтобы усадить Константина на престол Святого Петра. А Непи и по сей день остается оплотом этого семейства. Неудивительно, что Мауро родом тоже оттуда.

Голова моя шла кругом.

– Ты полагаешь, что затевается еще какой-то заговор по свержению Льва и управляется он из Непи? – уточнил я.

– Городишко этот – доподлинный рассадник противостояния римской Церкви. Но есть и другие. – Павел схватил меня за руку. Столь серьезным я не видел его еще никогда. – В Италии Папа – нечто гораздо большее, чем просто церковник. Это фигура великой значимости, стоящая вровень с наиглавнейшими вельможами и монархами. Что бы там ни затевал архиепископ Арн, грядущая встреча с греческим шпионом – это высокая политика, и она донельзя опасна.

После глубокого вздоха я поглядел на Беортрика:

– Ты по-прежнему испытываешь желание с ним встретиться?

– Ну а как еще? – пожал тот плечами.

Уверенность саксонца меня, признаться, удивляла.

– А зачем? – задал я ему еще один вопрос.

– Я же говорил: продажей своих боевых навыков я зарабатываю на жизнь.

– Но это не одно и то же: при этой встрече ты подставляешь себя опасности, разящей без предупреждения.

– То же можно сказать и о разведчике, скачущем по вражеской земле впереди своего отряда. Именно он первым натыкается на засаду.

Мне явственно представилась картина нашего пути в Аварию – как Беортрик едет впереди через лес, как он бдительно поводит головой из стороны в сторону, все время начеку.

– Ну а когда этот самый лазутчик на тебя выйдет, что ты ему скажешь? Ведь мы с тобой и не знаем, зачем Арн прикладывал такие усилия, чтобы завладеть тем сосудом, – попытался я все же переубедить его.

Но саксонец уже вставал на ноги.

– Для себя я все решил, – коротко сказал он.

Я стал подниматься, собираясь выйти вслед за ним из сада, и Павел сказал:

– Я вижу, вас обоих не переубедить. Что ж, если вы и в самом деле хотите пройти через все это, советую вам остановиться в «Схола Англорум». Это первейшее место, где вас станет разыскивать тот грек, когда захочет установить с вами связь.

Беортрик посмотрел на меня вопросительно, и я пояснил, что «Схола Англорум» – это место, где при посещении Рима обычно останавливаются английские пилигримы.

– Это что-то вроде церкви и постоялого двора одновременно, – рассказал я. – На той стороне реки, как раз возле базилики Святого Петра. Я там уже однажды останавливался.

– К тому же эта церковь находится на максимальном удалении от Латеранского холма, – со значением добавил Павел.

* * *

Со времени моего первого визита в Рим около десяти лет назад «Схола Англорум» сильно разрослась. Тогда это была небольшая церковка с примыкающей к ней гостиницей для паломников. Церковь и гостиница остались, но теперь обросли большим, обнесенным стеной подворьем, вмещающим в себя еще и трапезную, две или три лавки и таверну, а также длинное строение, служащее общей спальней. Здесь нам с Беортриком удалось снять пару спальных закутков – по вполне сходной цене, поскольку «Схола» существовала на пожертвования английских королей. По иронии, главным благотворителем этого места был король Мерсии[18], ныне покойный Оффа.

В чем, вы спросите, ирония? Да в том, что именно по указу Оффы я еще зеленым юнцом был сослан во Франкию ко двору короля Карла. Интересно, что бы Оффа подумал, если б узнал, что я, некогда отвергнутый им, пользуюсь здесь плодами его щедрости. Словом, спасибо моему гонителю за приют!

Мы с Беортриком пристроились в этой обители и стали ждать. Помимо нас, на подворье проживало еще по меньшей мере три десятка постояльцев – в основном благочинные пилигримы с семьями плюс незначительное число священников и заезжих купцов. Столовались мы в трапезной, куда подавались каша, хлеб и различные сорта отварного мяса, в напоминание постояльцам о кухне их островной родины. Беортрик со своим знанием языка саксов пришелся здесь вполне ко двору. К своему вящему удовольствию, он даже сумел выторговать у кого-то скрамасакс взамен того, что остался в коварной аварской засаде.

– Ты знаешь, не могу больше, – посетовал он на восьмой день нашего пребывания в гостинице. – От всех этих священных реликвий у меня уже в глазах рябит.

Мы были последними, кто оставался сидеть в трапезной после того, как со столов убрали миски и блюда. Тот загадочный шпион, который должен был представлять греков, на связь с саксонцем так до сих пор и не вышел. А впереди был очередной нескончаемый день.

– Скоро нас с нашей притворной набожностью могут здесь раскусить, – сказал я ему.

Всю эту неделю мы расхаживали по всяким церквам, молельням и усыпальницам, разбросанным по городу. Беортрику трудно было прятать свое религиозное невежество, изображая паломника. Что же до меня, то многие церковные достопримечательности я уже посещал и раньше, так что к их религиозной значимости был равнодушен.

– А что, если никто так и не появится? – задал я нелегкий вопрос. С каждым новым днем меня пробирало все большее сомнение, что Никифор или его константинопольские хозяева все же послали весть своему человеку в Риме.

– Тогда я подряжусь в эскорт какой-нибудь зажиточной стаи пилигримов, следующих отсюда в родные края, – сказал мой товарищ.

– А до этого?

– Наймусь временно караулить вход в «Схолу».

Надо сказать, что вокруг входа на подворье неотвязно кружил рой жуликоватого рванья. Стоило кому-то из постояльцев выйти из ворот, как на него тут же набрасывались и, теребя за рукава, наперебой предлагали свести легковерного, в их понимании, иноземца с кем-нибудь из менял или торгашей. При этом плуты божились, что этот делец честен, как ангел, хотя на самом деле тот загибал сумасшедшие расценки, а нередко всучивал и откровенно поддельные монеты. Другие пытались продать – заведомо выше настоящей цены – походы к святым местам, а также поддельные реликвии, фальшивые памятные подарки и прочий мусор. В обязанности «Схолы» входило нанимать сторожей, чтобы те не давали проникнуть этим паразитам на подворье: потом, чего доброго, греха не оберешься.

– Достойная, однако, служба: стеречь от побродяжек, ворья и беспризорников постоялый двор, – съязвил я.

– Кому-то же надо это делать! – сказал в ответ Беортрик и, глядя мне поверх плеча, добавил: – Тем более что кто-то, я вижу, с этой работой не справляется.