Хиппи в СССР 1983-1988. Мои похождения и были - Виталий Иванович Зюзин

приобрел притягательной красоты. Стихи, видимо, у нее интересные, но, наверное, время русских стихов уже прошло, и вообще наш хипповый протест и непонятен уже, и не востребован. А она его тащит до сих пор, только не ясно, против кого и куда…

Новый, 1987-й

Новый, 1987-й год отмечали компанией человек в десять на даче у Славика Волшебника в Мичуринце. Я, как водится, проспал время встречи приглашенных на «Киевской». И поскольку я был единственным, кто знал, куда ехать, то, когда наше высочество соизволило-таки появиться на «Киевской» в 9 вечера вместо 7, народ был на взводе, и чисто случайно я остался жив. Вот что такое пацифизм, ребята!

На даче были Кирилл Минин с Тамарой, которая всем своим видом и укладом жизни выдавала в себе нехипповость, но позитивность, Крис с Таней, Антон Семенов, хозяева – Славик Волшебник с Катей, только что вышедшая из тюрьмы Лариса Чукаева, Поня с Инной, Саша Колотушкин, который получил очередное прозвище Парень Рок, и кто-то еще. Были снежки, прятки, традиционные уже жмурки, песни Пони и Криса под гитару, скромный стол и разбредание по теплым комнатам и холодной веранде. Дача, кстати, снималась у полковника КГБ и была очень обширна и комфортабельна. Тоже забавная деталь, совершенно сюрреалистическая для советского строя… Хотя добавлю (и это не относится к Новому году), что до этого в жизни Антона Семенова был еще больший сюр, характеризовавший перемены в обществе: его от военкомата откомандировали в воинскую часть Кремля, и работал он в здании, которое находилось за теперешней статуей Владимира Мономаха перед Пашковым домом. Там он, не стригшийся со школы и отрастивший за два года солидный пушистый хайр, работал чертежником и рисовал совершенно секретные плакаты (как и я в армии для строительного управления Байконура) под присмотром лейтенанта. Плакаты показывали и рассказывали о подлете вражеских ракет и о наших ответах. Потом он устроился в другую секретную контору, но ходил на приемы в Спасо-хаус с Ниной Коваленко и со мной, а особист, вызывая его на беседы по этому поводу, вздыхал и приговаривал: «Мы знаем, куда вы ходите. Только вы осторожнее, Антон Александрович! Не сбейтесь с дороги!»… Это уже 1987 и 1988 годы, а ведь годом-двумя ранее человека не только бы выгнали с работы, но могли и посадить…

У Криса с Таней сложилось все очень трагически, и, как чаще всего у нас и бывает, виной всему была наркота. Я помню, как мы большой тусовкой приехали с Крисом к нему домой в его однокомнатную квартирку на втором этаже рядом с немецким посольством в стороне от Ленинского проспекта. Были Рулевой, Саша Мафи со Светой, еще кто-то. Вечером кто-то пытался варить какую-то гадость из эфедрина или мака на кухне, но Крис переламывался и не участвовал. Мы, большинство, тоже этому делу совсем, мягко говоря, не сочувствовали и заставили прекратить процесс. Завели умные разговоры о западных свободах и о нашем движении. Проговорили тихонечко на кухне при свете ночника до зари. Крис спал очень беспокойно, его крутило, он постанывал во сне и скрежетал зубами. Был конец очередных ломок, и на нас это произвело угнетающее впечатление.

Крис

Русалочка и я. 1987

Прожили они с Татьяной еще год. Про детей и речи не шло. Сначала умерла Таня, потом у Криса была другая герла, а потом и Крис ушел из жизни. От него у меня остались какие-то фотографии и его портрет моей кисти.

А тогда на Новый год мы играли в жмурки на холодной террасе, причем Антон меня все время журил за то, что я стараюсь поймать девушку с длинными прямыми волосами… Потом ходили к кому-то из волосатых на дачу в гости там же, в Мичуринце. Потом, естественно, в магазин…

Тогда Катя, которую я назвал Русалочкой, уже была моей подругой, и мы встречались отдельно от тусовки. Она работала библиотекарем в отделе иностранной литературы в ИНИОНе, куда ее потом приходили стращать какие-то маломощные офицерики КГБ за связь с хиппи и участие во всех наших мероприятиях.

Антон утверждает, что я с ней встретился у него на жмурках, но мне помнится, что познакомился с ней на Гоголях. Она на самом деле уже тогда сбежала от своей диктаторской мамаши и вместе с подругой Натальей, битломанкой, поселилась у Саши Диогена в его отдельной комнате в коммуналке. А на первом свидании у меня, когда Катя приехала, я сильно обескуражил ее тем, что дверь открыла моя мама в очень затрапезном виде и сказала: «А он спит»… Я действительно прилег…

А Катя попала на тусовку через своих подруг-битломанок: Наталью Самыгину и кореянку, естественно, по прозвищу Йоко…

Казань. «Наутилус», «Урфин Джюс», «Чайф»

В самые страшные морозы после Нового года мы с Диогеном отправились в Казань, слушать музыку нам неведомых, но уже известных групп. Стояли страшные морозы. В Казани –42 градуса. На обратном пути мы бегали по вагонам, чтобы запутать проводников при проверке билетов, и в конце концов воткнулись внаглую в какое-то уже спящее купе на пол. Но под утро, еще в темноте, вскочили на полки от того, что в вагоне отключили отопление. Все пассажиры сидели скрючившись и смотрели на нас в страхе, как будто это мы Деды Морозы и можем их заморозить до смерти.

Все стекла в транспорте обледенели изнутри в толщину пальца так, что через них не было видно улицу, и мы не то что толком, а вообще никак не посмотрели город. Сиденья в трамвае были пластмассовые, и на них тоже нарос многосантиметровый слой льда. На остановках жестоко мерзли уже через минуту ожидания трамвая или автобуса, а приходилось ждать минут по 15…

Концерт проходил в каком-то кинотеатре, где от выходных дверей в зал намело горки снега, но это не помешало Пантыкину из «Урфина Джюса» радостно подпрыгивать и крутиться под песни, «Наутилусу» петь про нам неизвестную Америку, с которой почему-то уже прощались, а «Чайфу» рубить настоящий простецкий рок-н-ролл. Впечатление было гигантским, как от настоящей легенды и мощной свежей струи одновременно. Диоген добавляет, что когда я услышал и увидел Вячеслава Бутусова на сцене, то стал говорить, что они сатанисты. Скоропалительные выводы…

Выставки в ДК ЗИЛа. «Ирис» и «Фризия». Прочие

В это же время образовались два хипово-художественных объединения по типу тех, что были в начале века, – «Мир искусства», «Голубая роза»; одно было сольмиевский «Ирис», а другое – «Фризия». Во втором Боб Шамбала с «Павелецкой» был скромной движущей силой, принимая постоянно друзей у себя в пыльной комнате коммуналки с никогда не открывавшимся окном на Садовое кольцо, шумное и смрадное от выхлопных газов всяких КрАЗов, МАЗов и прочих шедевров советского автопрома. Оба объединения делили между собой небольшое количество системных художников, но особо не стремились включать в себя посторонних людей. Самого мастеровитого и идейного Сашу Иосифова рвали друг у друга, но в принципе и там, и тут было много одних и тех же творцов. Они выставлялись в ДК ЗИЛа, в издательстве «Молодая гвардия», но это уже в 89-м и позже, когда вожжи идеологических запретов сильно ослабли. Это уже был выбор и местá, куда можно было пойти в скучном городе. Теперь этого не понять. Сегодня развлечений в Москве хоть отбавляй, и рекламы о них множество, начинавшейся с информационного «Досуга» в 90-е и нулевые, который организовал тоже один волосатый приятель, Илья Фальковский. Сейчас и «Таймпад», и «Фейсбук», и рассылка по мейлу, и вообще сейчас труднее уклониться от приглашений на мероприятия, чем тогда найти хоть что-нибудь. Тогда просто некуда было пойти. Сами себя развлекали.

Сольми на своей выставке разговаривает с Бобом Шамбалой. 1986

Из записей конца 80-х: «У Саши Иосифова была выставка летом 86-го в кинотеатре “Правда”, где было много хороших рисунков на тему Леннона, а также портрет брата Гены Зайцева.

В 87-м Боб Шамбала с Иосифовым на “Пролетарской”.

В 88-м зимой Сольми с “Ирисом” (Глюк, Головин и пр.) в издательстве “Молодая гвардия”.

В марте 88-го наша “Оттепель-2” – Леша Фашист, Макс Казанский, Аксенов, Горячкин, Слава Бородин (профессиональный реставратор