Мой Щенок - Вероника Аверина

— Я понял, — кивнул ученик и спросил нетерпеливо: — а тренировка сегодня?..

— Вместе, — усмехнулась наемница, поднимаясь. — Собирайся.

Ночь, и правда, далась мне нелегко. Мысли не оставляли меня в покое до самого рассвета. За прошлые сутки я узнала Ирвина больше, чем за предыдущие полгода, и никак не могла понять, что мешало нам раньше выйти на эту ступень доверия.

Вампира было жалко. Я не слишком верила в его заботу обо мне. Но полностью понимала опасения насчет собственной персоны: на его месте я тоже постаралась бы избежать любых столкновений со стаей. По какой бы причине его не отпустили. Его рассказ выглядел вполне правдивым, но привычка не верить на слово никому не позволила мне принять сведения за истину. Да и Альфред охарактеризовал Ирвина, как изворотливого лжеца и талантливого манипулятора. Тем не менее, продолжая бодаться с ним, я многого не добилась бы. Оставался вариант попытаться принять его правила, не теряя бдительности.

Но тогда, во время разговора с Саней, мой щенок был искренен, я была уверена в этом. Его голос звучал иначе. Облик изменился. Он, пожалуй, впервые был совершенно расслаблен и открыт. И казался гораздо моложе, чем обычно. Черты лица разгладились, в глазах появился блеск. Черные волосы, рассыпавшиеся по плечам, напомнили мне подростка. Легкая, едва заметная улыбка смягчила жестко очерченные губы и добавила живости его лицу. Он больше походил на человека, чем на вампира. В тот момент Вин выглядел как раз на тот возраст, на который пришлось его обращение. И казался абсолютно, полностью беззащитным.

А вот его рассказ вызывал у меня много вопросов. Во-первых, тревожила, разумеется, сохранная память. Ирвин помнил мельчайшие подробности своей жизни. Испытывал переживания. Нервничал, когда осознал, что именно с ним произошло. Расскажи мне об этом кто-то другой, я рассмеялась бы в лицо. Мы знали о вампирах не слишком много, но достаточно, чтобы понимать, что исключений не бывает. Но вот оно, исключение, сидело на берегу ручья и рассказывало свою странную историю.

Вторым фактором, смутившим меня, было количество крови. Ирвин говорил ранее, что встречался с Эльжбетой некоторое время, и она почти сразу начала его кусать. Это могло значить только одно: к моменту обращения крови в Вине оставалось ровно столько, чтобы поддерживать жизнеспособность. А вот на постели ее оказалось чрезмерно много. Если, конечно, Ирвин не приукрасил действительность. Даже если допустить, что часть крови принадлежала обратившей его вампирше, выходило как-то многовато. Я готова была поверить в веселенькую вампирскую оргию с трупами, но Ирвин помнил только себя и Эльжбету. Вряд ли его память избирательно стерла подробности обращения. Хотя, и такое исключать полностью было нельзя. В общем, несмотря на искренность щенка, вопросов у меня стало больше, чем ответов.

Ну и третьим фактором стала нетерпимость к никотину и алкоголю. Хорошо питающийся вампир обладает отличной регенерацией, что позволяет ему гробить свой организм без вреда для здоровья. Вампир голодающий, по своей воле или нет, обретал повышенную восприимчивость к любым повреждающим факторам. Ирвин старался сдерживать свой голод, но, насколько я знала, все же употреблял кровь, хоть и редко. Тем не менее, его организм обостренно реагировал на вредные вещества, и я тоже не могла понять, почему.

Он вышел во двор, когда я заканчивала мыть стекла у машины. Ирвин, запрокинув голову, прищурился, глядя на веселое весеннее солнышко, а потом перевел сияющий взгляд на меня.

— Чувствую себя птенцом, покидающим родительское гнездо, — добродушно усмехнулся он, распахивая куртку и с наслаждением подставляя бледное лицо солнцу.

— Главное, с пути не сбейся, чадо, — проворчала я, убирая щетку. — И настраивайся, будешь мне сейчас экзамен сдавать. По вождению.

Брошенные ключи он поймал ловко, металл даже не звякнул, сжатый длинными бледными пальцами.

— Да ладно. Я довольно прилично вожу. Хотя гонщиком явно никогда не буду, — Вин аккуратно опустил дворники с другой стороны от меня. — Боишься за машину?

— Ну, в свете твоего бессмертия, за тебя бояться явно смысла нет, — пожала плечами я, вытирая руки сухой тряпкой. — А эти трудности со скоростью — у всех вампиров?

— Нет. У меня вообще чрезвычайно много отличий от собратьев по несчастью. Почему — я не знаю.

Я тоже не знала. И много бы дала за то, чтобы узнать. Вин действительно отличался. И дело было вовсе не в восприятии скорости. И не в отношении к никотину. Он был человечен по сравнению с теми особями, с которыми мне доводилось общаться.

— Да уж. Мы полгода живем бок о бок, а я до сих пор не знаю, что ты за человек. Не говоря уже о прочих твоих особенностях, — оговорка вышла случайно. Но, заметив, какой радостью озарились глаза моего ученика, исправляться я не стала. — Ладно, поехали. Прокати меня с ветерком.

— Хорошо. Но, предупреждаю, я — черепаха.

С самокритикой он, конечно, переборщил. Вел Ирвин, действительно, очень осторожно, не разгоняясь больше ста километров в час. Зато четко соблюдал все правила. Да и чувствовал себя за рулем он гораздо лучше, чем на пассажирском сидении. Я же насладилась дорогой и струящимся из-за окон теплом. Для ранней весны солнце жарило немилосердно, проникающие через затемненное окно лучи нагревали ткань на ногах так, что становилось горячо. Март плавно перекатывался в апрель, а это значит, что последние напоминания о снеге исчезнут, самое позднее, через неделю.

К спортклубу мы подкатили с небольшим опозданием, зато довольные жизнью. Мрак и Санька уже вовсю разминались, не тратя время на ожидание. Ирвин присоединился к ним, спеша поделиться с приятелем своей новостью, а я ушла переодеваться. Когда я, наконец, попала в зал, Санька бился с Вином на ножах, а Мрак их подбадривал, периодически едко комментируя и поправляя. Длинная грива Ирвина, порядком отросшая за время нашего плотного общения, черными всполохами мелькала вокруг головы своего хозяина. Я несколько раз раздраженно сморщилась, когда Санька, по неопытности, упускал шикарную возможность выбить окончательную победу, схватив противника за волосы. И, когда щенок, прервав поединок, подошел ко мне, сияющий и благодушно настроенный, я мимоходом бросила:

— Волосы убери, Вин.

Вампир одарил меня ослепительной улыбкой и пожал плечами:

— Они мне не мешают.

— О. Ну, это же замечательно.

Мрак, гримасничая, закатил глаза и, безуспешно пытаясь скрыть улыбку, отвернулся. Я же, не тратя слов впустую, перешла к разминке и упражнениям. Сегодня мы с Вином отрабатывали приемы на острых ножах, планируя потом перейти на меч. Вампир уже не старался замедляться. Способ действий он давно усвоил, и мог позволить себе настоящую скорость. Я с удовольствием окуналась в поединок, не давая телу расслабиться ни на минуту. Вин был очень пластичен. Он словно перетекал из одной стойки в другую, не задумываясь. Движения приходили по наитию, автоматически. Смотреть на результат своих трудов было приятно. Я чувствовала и свой рост. То время, когда я боялась, что не смогу поспевать за ним, давно миновало. Я научилась быть быстрее, двигаться стремительнее, острее чувствовать своего противника. Чем бы ни закончилась наша история, Ирвин уже смог, сам того не подозревая, оплатить свое обучение сторицей. Я больше не чувствовала свою неполноценность, я понимала, что могу противопоставить вампирам что-то серьезное. Я, наконец-то, чувствовала, что успеваю. Успеваю не только реагировать, но и предугадывать, предсказывать, предощущать.