Лента Мёбиуса - Франк Тилье

Сильвия задумалась, и лицо ее внезапно прояснилось.

– Признаюсь, мы со Стефаном редко где бываем вместе, но в тот день мы ужинали в ресторане. В Шантийи, в «Серебряном хлысте».

Она еще порылась в пакетах и, видя, что сыщики не двигаются с места, резко бросила:

– Видимо, вам нужны подробности. Так вот, мы приехали туда в десять вечера, а уехали… о, ну не раньше половины второго ночи. Мы тогда очень серьезно поссорились. Что же до свидетелей, то их вы найдете десятки. Ресторан был полон.

Она посмотрела Вику прямо в глаза:

– Вас интересуют подробности?

– Нет, этого достаточно.

– У вас есть еще вопросы? Тогда, если позволите…

– Дело в том, что мы хотели бы познакомиться и с вашим мужем, чтобы услышать его версию событий и уже окончательно оставить вас в покое.

– Повторяю: я не знаю, где он!

– У него наверняка есть мобильник, и вы могли бы попытаться связаться с ним, верно?

– К сожалению, мобильники внушают мне ужас.

Сильвия распаковала две прелестные фарфоровые статуэтки и повернулась к сыщикам:

– Видите ли, эти сайгонские парные статуэтки тоже имеют отношение к поискам моего мужа, к его мечтам и фантазиям, и я их купила… В другое время я бы не обратила на них внимания, но теперь, когда он мне столько о них рассказывал…

Она вошла обратно в холл, полицейские за ней. Одной из статуэток сразу нашлось место на полке из черного дерева. Стефан не ошибся: такое место соответствовало ей как нельзя лучше. Другую статуэтку он поставила в угол за сундук.

Вик подошел к одной из фарфоровых вьетнамок и погладил ее.

– Вы говорите, ваш муж изготовляет муляжи всяких монстров. Может быть, мы его найдем в мастерской?

– Не думаю. Его мастерская здесь, в подвале.

– А можно нам туда заглянуть? Буквально на несколько минут?

Сильвия была в нерешительности. Эти типы хуже лишая.

– Хорошо. Заодно и поймете, почему мой муж наведывается в музей врожденных болезней и во всякие необычные места. Может, это снимет с него обвинение, правда не знаю в чем.

Ван подбодрил напарника, подмигнув ему, а Сильвия уже направилась к двери.

– А почему он решил заняться монстрами? – спросил Вик, догнав ее.

Все трое спускались по темной лестнице.

– Мой муж приехал в Париж без гроша в кармане и нанялся в группу миманса в тайной надежде стать актером. У него настоящий дар. Но в этой среде так трудно пробиться… Он бегал по кастингам, и ему едва удавалось выживать, пока наконец он не получил место руководителя группы, который набирал артистов. И в это же время он начал работать в бутафорском цехе при киностудии и понял, что у него в этом истинный талант.

– А если поточнее, что за талант?

– Талант создавать необычные фигуры. Существа, которых на земле никогда не было, разве что в людском воображении. В своем ремесле Стефан непревзойденный мастер.

Вик вдруг резко согнулся, ухватившись левой рукой за правое предплечье и сжав зубы. Ван обернулся:

– Эй, Маршаль! Что с тобой?

Вик выпрямился, лицо его сразу осунулось.

– Нет… ничего… – произнес он, не разжимая зубов. – Рука разболелась. Я в последнее время много занимался греблей и, видимо, повредил мышцу или связку. Идите, я догоню.

– Вы уверены? – спросила Сильвия.

– Абсолютно.

Когда они отвернулись и пошли дальше, он раз десять с силой сжал кулак. Жестокая боль утихла, и он догнал остальных.

– Что за запах? – спросил он.

Сильвия зябко потерла плечи: в подвале было холодно.

– Это аммиак, стабилизатор латекса. Я его уже не замечаю.

– Подвал просто огромный. Сколько здесь помещений?

– Пятнадцать. Вы идете сейчас по старинному охотничьему дому. В былые времена здесь располагалась интендантская служба для приема целой семьи аристократов. Прачечные, кухни, а также помещения, куда свозили дичь, а потом ее свежевали и коптили. Отсюда и крюки для туш на потолке. Затем лет сорок этот дом арендовали для киносъемок. Некоторые комнаты наверху и здесь все еще приспособлены для этого.

Она открыла одну из дверей. Вик попятился. В окровавленные стены, изрезанные трещинами, были вделаны когти. Пол усеян клочьями волос, прилипших к какой-то коричневой жидкости.

– Зачем все это нужно? – резко спросил Ван, сразу насторожившись.

Сильвия вошла в комнату.

– Уверяю вас, кровь ненастоящая. Это просто старая кинодекорация. Но мы сделаем ремонт и все это постепенно ликвидируем.

Все двинулись дальше по коридору мимо деревянных дверей. На одной из них Вик заметил нарисованного ребенка с изуродованным тельцем. Он остановился и приготовился войти. Сильвия быстро подошла к нему и накрыла ладонью его руку:

– Нет, только не сюда.

Вик застыл на месте, удивившись. Сильвия отдернула руку и постаралась оправдаться:

– Мы с мужем… не можем иметь детей, он страдает… Нет, не надо туда входить, Стефан был в не лучшей форме, когда разрисовывал стены. Это очень, очень мрачное видение… человеческого рождения. Это не составит у вас хорошего представления о нем.

Вик ощутил, как по спине пополз холодок. На послезавтра у Селины назначена амниотическая пункция.

– Но мне все же хотелось бы взглянуть, прошу вас.

Сильвия нехотя кивнула:

– Тогда без меня. Это единственное место, куда я… не могу заходить. Выключатель слева.

Полицейские один за другим вошли в помещение. Вик закрыл дверь и включил свет. Лампочка потрескивала и гудела. На стенах, от пола до потолка, развертывалась огромных размеров фреска. Сотни и сотни рисунков, сделанных углем.

– Да этот парень – псих, – прошептал Ван. – Если позабыть об алиби в ресторане, его надо задерживать.

Вик не ответил. Они стояли перед целым комплексом огромных чудовищных рисунков. На каждом был изображен ребенок-урод, а внизу стояла подпись с названием аномалии, которой ребенок страдал. Были тут и аномалии относительно простые: гемитексия, гермафродитизм, сиамские близнецы. Попадались и аутозиты[54], такие как сирены, экзенцефалы, отоцефалы, циклоцефалы с одним глазом посередине лба[55]. Чем дольше они вглядывались в рисунки, тем более тяжкие уродства им открывались. Омфалозиты, соединенные своим крошечным телом с плацентой аутозита, то есть паразиты двойные…