Лента Мёбиуса - Франк Тилье

Ван подошел к изображению сирены:

– Ты видел? Странное совпадение, правда?

Вик встал между двух зеркал и наблюдал, как множится в бесконечности его отражение.

– Да у нас тут с самого начала было полно совпадений, и, на мой взгляд, мы чересчур увлеклись, выискивая их. Я хочу сказать, что все эти сирены и прочие уродцы – еще не признак его виновности. Его мир вполне логично соответствует миру «Трех парок» или музея Дюпюитрена. Как говорит его жена, мы просто вломились на чужую территорию. Заметь, вломились мы, а не он.

Ван пристально вглядывался в рисунки своими маленькими черными глазками.

– А как тебе показалась жена? Как думаешь, она что-то скрывает, а?

– Похоже, у этой пары полно проблем. Она не знает, где он, и вообще говорит о нем как о чужом человеке. Знаешь, люди иногда поселяются в больших домах, чтобы избегать друг друга. Слушай, пошли, а? Что-то мне здесь не по себе.

– Я побуду еще минутку.

– Ладно, я тебя жду в коридоре.

Вик подошел к Сильвии, которая поджидала поодаль:

– Теперь я лучше понимаю, что вы хотели сказать. Очень впечатляющее зрелище.

Все еще оглушенный увиденным, он несколько секунд молчал. Нет, определенно сегодня… Здесь… В музее Дюпюитрена… Ему вспомнился разговор с хранителем музея. И в особенности его пояснения относительно того, что аномалии могут быть более или менее незаметны. И он спросил очень тихо:

– Я бы очень хотел узнать, каким заболеванием страдает ваш муж, что мешает ему дать жизнь новому человеку. Это останется между нами.

Сильвия заупрямилась:

– С какой стати мне сообщать вам, чем болен мой муж? Это вопрос сугубо личный.

Вик попытался пойти ва-банк:

– То, что я хочу сказать вам, – тоже вопрос сугубо личный. Мы с женой тоже не можем иметь ребенка. Определенно дело во мне, но пока мы не знаем, откуда пришла беда. Я… я прошел целую кучу обследований, это ужасно – оказаться в такой ситуации… Вот почему меня это интересует.

Сильвия хотела сдержаться, но слова сами вырвались наружу:

– Мой муж страдает врожденным отсутствием семенных протоков.

Вик чуть прикрыл глаза.

– Это незаметное заболевание?

– Незаметное? То есть?

– Я хочу сказать… Внешне незаметное.

– Абсолютно незаметное.

Сильвия опустила голову и сразу же снова подняла:

– Сходите за вашим коллегой, и давайте закончим этот визит, если вы не против.

Минуту спустя они снова шли вдоль комнат. В одной из них на стенах висели афиши фильмов ужасов, в другой цветные фотографии разных насекомых в тысячекратном увеличении. Лапки блох, брюшки клещей, хоботки москитов. Не считая уже разбросанных повсюду отрубленных голов и рук, бидонов с искусственной кровью и рвотой.

– А кроме муляжей, ваш муж и запахи тоже моделирует?

– В каком смысле?

– Когда он, к примеру, делает муляж трупа, соединяет он его с запахом разложения или нет? Я полагаю, что некоторые из создателей американских фильмов прибегают к этой методике, чтобы добиться более реалистичной и выразительной игры актеров.

– В Америке, может, и прибегают, но здесь – определенно нет. Ведь вы же не ощутили никаких запахов, кроме запаха аммиака.

Она повела их дальше, в Страну Тьмы, и Вик снова почувствовал себя ребенком. Он трогал кончиками пальцев острые зубы, каучуковые веки, стеклянные глаза и резиновые уши чудовищ. Ван остановился перед рабочим столом:

– Но это же… Это же Карла Мартинес!

– Она самая. Мой муж сейчас работает над фильмом с ее участием, он называется…

– «Кровавая лощина», – завершил фразу Ван, бросив пристальный взгляд на коллегу. – Фильм снимают на студии «Календрум», в ста метрах от того места, где обнаружили жертву.

В помещении словно повеяло холодом. Ошарашенная, Сильвия опустилась в кресло на колесиках:

– И что?

Вик подошел к Сумраку, пугающему чудовищу, словно сделанному из двух существ, где одно обитает в другом. Он с любопытством приложил к муляжу ухо, а Ван тем временем продолжал допрос:

– Пожалуй, пора все нам объяснить, не находите?

– Что я должна вам объяснить? Разве его ателье – не лучшее из объяснений? Мир моего мужа населяют монстры! Все это… не более чем совпадения!

– Я прошу вас, мадам Кисмет.

Она принялась нервно теребить пальцы:

– Может быть, ваш убийца… фанат кино? Ведь может так быть? Я… Мне больше нечего вам сказать. Пожалуйста, уходите.

Вик заметил пару латексных перчаток и примирительно сказал:

– Там, на кухне, возле холодильника, я видел упаковку эффексора[56]. Ваш муж принимает антидепрессанты?

Сильвия замкнулась, словно устрица в раковине.

– Это я принимаю… У меня некоторые нарушения…

Она чувствовала, как грудь сжимает все сильнее и сильнее. Ей не хотелось рассказывать историю Стефана двум чужакам, готовым на все, чтобы его уличить.

Ван надвигался на нее, как дорожный каток, продолжая допрос:

– Там в углу лежит одеяло и множество стаканчиков из-под кофе. Ваш муж ночует здесь, в подвале? Вероятно, у него расстройство личности? А к психиатру он обращался?

Сильвия отпрянула, у нее возникло ужасное чувство, что этот сыщик проник в ее мысли.

– Да что вы о себе возомнили?! Вы являетесь ко мне в дом, чтобы обвинить моего мужа! А теперь вы приписываете ему психическое заболевание!

Разговор прервала мелодия из «Рапсодии в стиле блюз». Сильвия схватила мобильник. На экране высветилось имя: Стефан. Она собралась уже открыть крышку, но Ван не дал и быстро сказал:

– Ведь вы же не выносите мобильников, вы их боитесь? Так вот, вызов вы примете и спросите у него, где он. И не вздумайте сказать ему, что мы здесь, иначе все это кончится очень плохо. Договорились?

Сильвия резким движением выдернула руку, включила громкую связь и ответила:

– Стефан? Ты где, черт побери? Уже почти семь часов!

– Послушай, мне надо, чтобы ты немного порылась в Интернете! И не задавай никаких вопросов!

Ван кивнул, чтобы она продолжала разговор. Сильвия подошла к компьютеру и включила поиск:

– Я тебя слушаю.

– Зайди на киносайт, он отмечен как избранный. Набери «Тайны пропасти», это фильм 1988 года.

Сильвия набрала название. Она ощущала у себя за спиной давящее присутствие полицейских.