Роковая любовь - Франсуаза Бурден

Она подтолкнула Виктора за конторку и насильно усадила на стул, потом открыла шкаф и достала маленький пузырек спирта и бинт.

– А я-то хотел пообедать с тобой,– пробурчал Марсьяль,– но в этих условиях...

– Да, неплохая мысль,– пробормотал Виктор без энтузиазма.

Беспокойный взгляд, который он бросил на Максима, не остался незамеченным, и Марсьяль предложил:

– В таком состоянии ты предпочтешь, может быть, отправиться домой?

– Нет!

Это был такой крик души, что на этот раз Марсьяль нахмурился, глядя в упор на Виктора.

– Нет, папа, у меня нет времени, я... Пойдем в бистро на углу, там всегда найдется место, чтобы быстро перекусить.

Алина отняла платок и удрученно посмотрела на достаточно глубокую рану.

– Здорово он вас приложил...

– Это ты вызвал жандармов? – спросил Марсьяль.

– Нет, это я,– вмешался Максим.– Виктор ему не дал спуску, и этот тип хотел подать жалобу. Но, в конце концов, отказался от этого.

– Вот счастье-то! Скандалы такого рода производят неизгладимое впечатление на клиентуру, нет надобности вам об этом напоминать. Времена меняются, согласен, но не тот образ, который люди создают о нотариусе. А я тебя уверяю, что в настоящий момент ты выглядишь как угодно, но только не респектабельно. К тому же, мой бедный Виктор, ты уже давно вышел из возраста, когда совершаются подобные глупости!

– Да я вообще ничего, я же...

– Надеюсь, по крайней мере, она хотя бы стоила того?

Слегка смягчившись, он подумал, что его сын имеет право драться из-за женщины, если он снова полюбил. Может быть, он решится, в конце концов, заменить эту потаскушку Лору?

– А ты, Макс, пообедаешь с нами или пойдешь домой?

– Он пойдет с нами,– твердо ответил вместо брата Виктор.

– Вам в самом деле необходимо обратиться к врачу,– проворчала Алина,– иначе у вас останется шрам.

Сказав это, она покраснела до корней волос.

– Ничего, только шарма прибавится! – пошутил Марсьяль.

Но он все же подошел посмотреть. Подбородок Виктора уже голубел, а рана на скуле выглядела скверно.

– Алина права, я провожу тебя к доктору.

Он сохранял достаточное влияние на своих сыновей, и Виктор уступил, несмотря на явное раздражение.

Сесиль Массабо нашла вполне симпатичным устроить дружескую вечеринку прямо на открытом воздухе, буквально на стройке ее дома. Стол она поставила в саду, по соседству с бетономешалкой и экскаватором. Для Виржини это показалось обязательной повинностью, но Сесиль заверила, что организовала вечеринку в какой-то степени и ради нее, чтобы та познакомилась с людьми, Которые впоследствии могли бы оказаться потенциальными клиентами. Но в течение вечера Виржини все-таки расслабилась, ободренная непринужденной обстановкой, вовсе не такой поверхностной, как она ожидала. Большинство гостей были между собой знакомы и явно симпатизировали друг другу; они втянули и ее в свой разговор, подбрасывая вопросы о работе архитектора.

Настала ночь, фонари освещали ирреальные декорации стройки, создавая впечатление неземного пейзажа. Виржини сидела лицом к дому, который был едва различим, и потягивала стакан бержерака. Она рассеянно слушала болтовню вокруг себя, как вдруг ее внимание привлекло знакомое имя.

– Жена Виктора была настоящая красавица, он должен был следить за ней, как за молоком на плите! – говорил ее сосед слева.

Он разговаривал с Сесиль, и она тотчас же отозвалась:

– Да, красивая, для тех, кто любит натуральных блондинок... Но у нее всегда был такой откровенно скучающий вид!

– Лора не выносила жизнь в провинции, сама много раз говорила.

– А я,– твердо сказала Сесиль,– с Виктором Казалем добровольно на необитаемый остров отправилась бы!

Две женщины залились смехом, поддерживая ее, и Виржини почувствовала укол ревности.

– Да, это правда, он очень хорош собой,– заявила рыжая милашка с видом гурмана.– И всегда был таким! Сказать честно, с Лорой они составляли великолепную пару!

– Он был совершенно без ума от нее! – напомнила Сесиль.– Влюбленный муж, о котором можно было только мечтать... Он так на нее смотрел, что я становилась от этого неврастеничкой!

Ответом на шутку был новый взрыв смеха, и Виржини воспользовалась случаем, чтобы спросить у рыжей:

– Почему же она ушла?

– Выбрала другого, но невозможно узнать кого! Она уехала в Париж, и Казали не распространяются по этому поводу. После ее отъезда Виктор был, как зомби, и это все, что можно сказать.

Виржини не без раздражения допила свой стакан, и сосед слева наполнил его снова. Ей было неприятно представить себе Виктора, так любящим другую женщину. Она видела его нежным, любезным, но явно не влюбленным. Опасался ли он женщин, после того как собственная жена предала его? Виктор говорил, что не ищет приключений, но в действительности он и не хотел ничего другого, и его поведение доказывало это. По сути, это было логично. После болезненного разрыва невозможно броситься с головой в новую любовную историю, она же сама об этом и заявила.

Виржини снова погрузилась в свои мысли, не вникая в разговоры. Может быть, она не должна была уступать Виктору и оставаться на ночь в Роке? В отличие от него, она верила в дружбу между мужчиной и женщиной. Впрочем, он открылся ей еще до того, как стал ее любовником, потому что она, как оказалось, была единственной за этим столом, кто знал, к кому ушла Лора.

Лора... «Настоящая белокурая красавица», по всеобщему мнению. Рядом с ней, наверное, она выглядела бледно. Даже Пьер никогда не говорил ей, что она красивая. Милая, прелестная или желанная – вот и все прилагательные, которые он использовал, когда хотел сделать ей комплимент. На кого, интересно, похожа эта Лора? Какие у нее глаза, голубые или зеленые? А волосы длинные? В Роке она не заметила ни одной фотографии, кроме той, на которой был маленький мальчик, вероятно Тома. Что ощутил Виктор, когда узнал, что станет отцом? Упал в ноги своей жене?

Она заставила себя отставить стакан. Вино не мешало ей думать о Викторе, но от этих мыслей ей становилось по-настоящему грустно. Зачем ревновать к прошлому, это безрассудно и глупо. Во всяком случае, Виктор не захотел продолжения, а она не будет настаивать, чтобы не выглядеть смешной.

Вскоре после полуночи гости начали расходиться, и она тоже наконец-то получила возможность уехать. Сесиль демонстративно обняла ее, как обычно, прощаясь до того часа, когда на стройку придут рабочие.

Виржини вернулась домой и быстро приняла душ. Было уже около часа ночи, когда она вспомнила о мобильном телефоне на дне сумки. На автоответчике осталось сообщение, которое она с бьющимся сердцем прослушала не один раз. Довольно холодным тоном Виктор сообщал, что к нему приходил Пьер, и что встреча была «дегенеративной». Он заканчивал тем, что просит ее позвонить при случае, но уточнял, что сейчас очень занят.