Фокусник из Люблина - Исаак Башевис Зингер

В литературе на идиш есть два Зингера, два прекрасных, но совершенно разных писателя. Старший Израиль Иошуа Зингер (1893–1944) — один из немногих романистов, писавших на идиш. Исаак Башевис Зингер (1904–1991), младший брат, — лауреат Нобелевской премии по литературе за 1978 год — стал заметным явлением в литературе благодаря многочисленным удачным переводам на английский язык. Младший Зингер — автор нескольких романов самого различного жанра и непревзойдённый мастер короткого рассказа.

Оба талантливых брата сыграли свою роль в литературе, только на разных этапах её развития.

* * *

Зингеры — семья потомственных раввинов. В семье четверо детей: старший брат Израиль Иошуа, сестра Гинда Эстер, впоследствии писательница и переводчик, и двое младших — Исаак и Моше. Последний, став раввином в старом Дзикове, единственный из детей сохранил верность семейной традиции.

Бесконечные переезды: Билгорай, Леончин, Радзимин и наконец Варшава. Традиционная еврейская жизнь. Двор на Крохмальной — улице еврейской бедноты. Хедер. Иешива. Дома — бет-дин (раввинский суд). Старший брат оставляет иешиву, пытается стать художником. Пробует писать. Несколько его новелл из жизни хасидов печатаются в варшавском еженедельнике «Дос Идише Ворт». В 1918 году он переезжает в Киев, работает корректором и рассыльным, ведет редакторскую работу, много печатается (бытовые зарисовки, рассказы, очерки), ездит по Галиции. С 1921 года живет и работает в Варшаве.

А что же Исаак? После начала Первой мировой войны мать с двумя младшими детьми уезжает к себе на родину в Билгорай, небольшой городок в Привислинском крае. Там жизнь евреев течет, как и сто лет назад, словно время повернуло вспять. Дед Исаака, отец матери, не мог позволить новым веяниям нарушить устоявшуюся, размеренную — или же просто остановившуюся — жизнь… Здесь мальчик слушал бесконечные рассказы тетки Ентл.

Впечатления детства… Сколь важны они для писателя, художника или музыканта? Не слишком ли мы преувеличиваем их значение? Столько сказано-пересказано о чудесной няне Пушкина Арине Родионовне… А может, просто дело в самом Александре Сергеевиче? Наверно, у каждого в детстве была своя Арина Родионовна, но не каждому дано её услышать. Впечатлительная натура Исаака восприняла и услышала многое: прелестный сборник рассказов «Бет-дин моего отца» целиком основан на детских впечатлениях, а большинство рассказов — это билгорайские истории тётки Ентл. Сборник новелл и воспоминаний Израиля Иошуа «Мир, которого уже нет» тоже основан на впечатлениях детства. Но сколь разнятся они друг от друга: разные поколения, разное восприятие мира…

* * *

Что же такое еврейская литература начала нашего столетия? Классики литературы на идиш: Мендель Мойхер-Сфорим, Шолом-Алейхем, Ицхак-Лейбуш Перец — тяготели к жанру короткого рассказа. Они и задавали тон всей еврейской литературе. Видимо, для описания простых горестей и радостей повседневной жизни местечка («штетла») эта форма подходила наилучшим образом. Кроме того, писатель выступал и в роли этакого резонера, наставника и советчика в вопросах этики, представляя изображаемые им характеры и в роли подсказчика, и проводника читателя.

В Европе же в первые десятилетия нашего века набирает силу «полифоническая форма» — роман. Это, конечно, напрямую связано со все более бурным техническим прогрессом: жизнь идет все быстрее, и у людей возникает чувство собственной ничтожности на фоне «великой истории», человек ощущает себя песчинкой, влекомой мощным потоком. На первое место выходит жанр семейного романа-хроники — неспешное повествование о жизни семьи на протяжении нескольких поколений.

Урбанизация восточноевропейского еврейства и его резкое имущественное расслоение приводят к тому, что евреи включаются в темп современной жизни, и как следствие происходит европеизация еврейской культуры. Еврейская литература начинает отходить от традиций. Возникает тревожное чувство: не отстать! Догнать уходящий поезд! На первый план выходят такие писатели, как Израиль Иошуа Зингер. Его первое большое произведение — повесть «Иосе Кальб» о жизни галицийских хасидов, затем большой роман-хроника «Братья Ашкенази». Способный журналист и издатель становится известным писателем. Он — рационалист и скептик. Он старается отстраниться, оттолкнуться от еврейской культуры. Что это? Простое следование веяниям европейской культуры? Или же свой, параллельный путь, на который выводит жизнь? Трудно сказать. Но так или иначе — это один из наиболее читаемых писателей своего времени.

Читая «Братьев Ашкенази», я не могла отделаться от впечатления, что он чем-то напоминает роман Владислава Реймонга «Мужики» (Chlopy), хотя один — о жизни евреев промышленной Лодзи, другой — бытописует жизнь польского крестьянства. Через некоторое время, «к вящему своему удивлению», как говорили в старину, увидела то же сравнение в большом и подробном очерке — предисловии Ирвинга Хоува к сравнительно недавно появившемуся американскому изданию романа. В свое время (роман был опубликован в 1936 году) книга пользовалась огромным успехом.