Столица беглых - Николай Свечин

24 августа иркутский мещанин Кокорин возвращался с женой в город. В этот день они должны были получить наследство в размере 12 000 рублей, но, по счастью, не успели. На Веселой горе их экипаж остановила банда грузин. Нападавшие обыскали пассажиров, отобрали у жены сто рублей и отпустили с миром. Отъехав, Кокорин услыхал позади выстрелы и стегнул лошадей. Потом выяснилось, что бандиты ограбили и убили шедшего следом отставного губернского секретаря Белявского.

Тут лопнуло терпение у Лыкова. Он срочно встретился с Бакрадзе.

— Скажи, кто напал на казаков? И кто убил Белявского? Как нам их найти?

— Опять вы, сыщики, ни черта не ведаете. Записывай!

Коллежский советник вынул блокнот.

— Приходи в пивную лавку Согришвили, это угол Ямской и Подаптечной. Там всех и найдешь.

— Кого «всех»?

— Тех, кто убили казака и чиновника. Витька Гегеляшвили у них за главного. Другие у Витьки в подчинении: Эраст Куртанидзе, Александр Хажамия, Вано Султанин, остальных не знаю, как звать.

Полиция ворвалась в лавку в четыре часа дня, во главе шел сам Бойчевский.

— Руки вверх! — гаркнул Василий Адрианович. Но грузины не подчинились и выхватили оружие. Полицмейстер без раздумий прострелил ляжку одному из них, а Лыков ранил второго. Остальные бросили револьверы и сдались. Теперь за сопротивление полиции арестованным светили крупные сроки заключения. Тем более что мещанин Кокорин узнал в Султанине грабителя с Веселой горы. Содержатель лавки-притона тоже угодил на нары, саму лавку опечатали.

Буквально на следующий день состоялось побоище, какого давно не было в Иркутске. Аулин получил агентурные сведения, что на Третьей Солдатской улице в доме № 34 готовится нападение на квартиру купца Лонциха. Он взял Франчука и двух сыскных городовых и отправился на задержание. Был девятый час вечера. Подъезжая к месту, Бернард Яковлевич увидел на углу с Графо-Кутайсовской двух вооруженных мужчин, надевающих черные маски. При появлении сыщиков бандиты бросились удирать. Аулин догнал одного из них, но тот на бегу обернулся и дважды выстрелил почти в упор. Пуля пробила начальнику отделения фуражку и обожгла щеку. Вторая прошла вдоль виска. Коллежский регистратор вырвал у бандита наган и повалил на землю, между ними завязалась отчаянная борьба. Неизвестный кусал сыщика за руки и даже за лицо. Тут подбежал городовой Журомский, приставил ему к голове револьвер и бабахнул. Злодей умер на месте.

В то время с другим негодяем бился Франчук. Бандит отстреливался, Федор Степанович отвечал и сокращал дистанцию. Когда барабан опустел, кавказец вынул второй наган. Но Франчук уже схватился с ним врукопашную. Налетчик вцепился в браунинг надзирателя. Тот, сообразив, что его обойма тоже израсходована, позволил противнику завладеть своим пистолетом. Пока абрек с ним канителился, сыщик извлек второй браунинг и застрелил бандита.

Лыков узнал о происшествии и прибежал в отделение. Герои-сыщики сидели мрачные и молча глушили водку. На столе красовалась целая четверть. Аулин был вымазан йодом, руки обмотаны бинтами, щека вздулась… Алексей Николаевич налил себе полный стакан и сказал короткий тост:

— За вторые пистолеты!

После двух подряд неудач Ононашвили приказал своей армии на время притихнуть. И сделал ответный ход. Три кавказца сбежали из Иркутского тюремного замка. Они перепилили средь бела дня решетку, спустились по веревке на улицу и, никем не замеченные, скрылись.

А вскоре состоялся суд над участниками ограбления магазина Голдберга. Оба русских бандита, Беркут и Курмановский, на следствии признали свою вину. В результате каждый из них получил по 20 лет каторжных работ. Грузины своей вины не признали и были оправданы за недостаточностью улик! Специально подобранные алибисты подтвердили, что в момент налета они находились в пивной Родоная. И никак не могли грабить ювелира.

Затем случилось преступление, которое окончательно доконало Лыкова. Хозяин мелочной лавки на Глушковской улице Фрол Баженов обнаружил подкоп, который вел в его торговое помещение. Он сообщил в полицию. Пришли сыскные, изучили подкоп и уехали. А на другое утро Баженов и его приказчик Филиппов были обнаружены в лавке со связанными за спиной руками и с пробитыми головами. Филиппову только-только исполнился двадцать один год, и он должен был идти отбывать воинскую повинность. Не успел…

Алексей Николаевич опять вызвал на свидание Бакрадзе. На этот раз бандит назначил встречу в кухмистерской «Железная дорога» на Оглоблинской улице.

Ровно в пять пополудни сыщик подошел к заведению. Перед входом сидел одноногий инвалид, жарил на старой разбитой гармошке и пел пьяным голосом:

Лыков кинул ему в картуз двугривенный и вошел в кухмистерскую. И сразу услышал изнутри сдавленный стон. Питерец выхватил браунинг и осторожно сунулся в залу. За столом сидел Бакрадзе, прижимая руки к груди. Из-под пальцев струйками выбивалась кровь.

— Георгий!

— Сзади… — прохрипел маз.

Алексей Николаевич скакнул вперед не хуже балетчика Нижинского, одновременно разворачиваясь в прыжке. За ним крался «инвалид», который оказался при двух ногах и с ножом. Бах! Дядя покачнулся, но упрямо сделал следующий шаг. Бах! Бах!

Убийца рухнул лицом в пол, а сыщика опять атаковали со спины. Хорошо, что он почувствовал это и в последний момент отшатнулся в сторону. Лезвие пропороло сюртук и скользнуло по левой лопатке. Противник целил в сердце. Крутнувшись вокруг своей оси, Лыков оказался лицом к лицу с ним. Туземец в ярости вновь занес кинжал. Алексей Николаевич всадил в него оставшиеся пули. Если сейчас выскочит третий, отбиваться будет нечем… Коллежский советник отошел в угол, навел разряженный пистолет на входную дверь. Может, испугаются и убегут?

Действительно, с улицы сунулся какой-то бородач. Увидев направленный на него браунинг, он тут же скрылся обратно. Воспользовавшись секундой, сыщик подбежал к Бакрадзе. Тот хрипел и сползал со стула.

— Прости… — пробормотал Лыков, дрожащими руками обшаривая умирающего. Есть! Он схватил из бокового кармана наган и кинулся во внутренние комнаты. И не нашел там ни души. Выбив дверь ногой, коллежский советник оказался во дворе. Опять никого. Ворота были распахнуты настежь. Только он поставил ногу на тротуар, как с той стороны улицы прогремел выстрел. Пуля прошла высоко, но сыщик в испуге присел. Вот сволочи! В подворотне напротив толкались какие-то фигуры. Он с колена пустил туда несколько зарядов. Бандиты заверещали и начали отступать. Тут наконец со стороны вокзала раздались звуки полицейского свистка.

Через полчаса командированный сидел в кабинете полицмейстера голый по пояс. Врач мазал ему йодом лопатку и утешал:

— Так, царапина. Я вижу, вы человек бывалый, весь в шрамах — вам не привыкать. Уж эти кутаисцы! Негодяй на негодяе.